Военные контразведчики - Александр Бондаренко

К началу лета контрразведчики Всероглавштаба разработали проекты «Общего положения о контрразведывательной службе» и штатов «отделений Регистрационной службы», но утверждены эти документы не были. Хотя «германский шпионаж» навяз у всех в зубах еще до начала Первой мировой войны, однако даже в штабах, созданных при отрядах завесы, не предусматривались какие-либо учреждения для борьбы с агентурой «традиционного» противника. Познакомившись с обстановкой на местах, военные руководители участков завесы (являвшиеся так называемыми военспецами, то есть военными специалистами, профессионалами) сразу же осознали крайнюю необходимость организации контрразведывательной службы, о чем и докладывали руководству.

Разумеется, военный руководитель Высшего военного совета и сам все это понимал. Когда 18 апреля в Москву прибыло германское посольство, в составе которого был и военный агент, Бонч-Бруевич обратился к наркому Троцкому с предупреждением, что это обязательно приведет к началу «строго обдуманного, систематического шпионажа», и предложил учредить «центральный отдел по контрразведке» и контрразведывательные отделения в составе штаба каждого отряда, участка и района завесы. Но не то Лев Давидович был противником всякой контрразведки, изначально подозревая в ней «контролирующие органы», не то, как человек сугубо гражданский, да еще и мыслящий в масштабах «мировой революции», не понимал необходимость ограждения войск от разведывательных интересов противника, однако обращение военрука ВВС он проигнорировал…

А ведь ситуация сложилась удивительная: несмотря на то, что еще 3 марта был подписан мирный договор и что в апреле в Москве начало работать германское посольство, боевые действия с немцами на южном направлении продолжались! «К лету 1918 года кайзеровские войска захватили территорию свыше 1 миллиона квадратных километров в европейской части России с населением свыше 50 миллионов человек, где добывалось 90 процентов каменного угля и 73 процента железной руды и находилось 54 процента предприятий и 33 процента железнодорожной сети страны»[71]. В этих условиях германское посольство просто не могло не быть «гнездом шпионажа» — иначе зачем оно вообще было нужно?

Понимая это, Михаил Дмитриевич не стал дожидаться ответа от наркома и 10 мая обратился с аналогичной докладной запиской к предсовнаркома. Ленин, в отличие от Троцкого исходивший прежде всего из государственных, а не личных или ведомственных интересов, в тот же день дал положительный ответ, который был положен в основу телефонограммы Высшего военного совета № 1492/р. В соответствии с ней военным руководителям участков и отрядов завесы предписывалось срочно организовать «отделения по борьбе со шпионством».

Для руководства этими отделениями и для контрразведывательного обеспечения штаба ВВС при Оперативном управлении было сформировано соответствующее подразделение из двадцати четырех человек, которое возглавил бывший начальник контрразведки 10-й армии Н. Н. Брандт. Таким образом, в составе Красной армии появилась вторая контрразведывательная структура.

Вскоре возникла и третья. «30 мая при Оперативном отделе (Опероде) Наркомата по военным делам было создано отделение Военного контроля — для борьбы со шпионажем в масштабах уже всей армии. Название это его работники взяли вместе с печатью расформированного отделения ВК при штабе Московского военного округа. Организация отделения была поручена 27-летнему большевику Максу Густавовичу Тракману, который, подбирая кадры, делал упор на партийных работников и лично ему известных коммунистов.

Тракман Максим Густавович (1890–1937). Окончил медицинский факультет Московского университета. В 1917 году мобилизован в царскую армию, член Исполнительного комитета Совета солдатских депутатов 12-й армии Северного фронта. В конце мая 1918 года — заведующий Оперативным отделом (Оперод) Наркомата по военным делам РСФСР. С октября 1918-го по январь 1919 года — военный комиссар 6-й стрелковой дивизии 7-й армии и член Совета комиссаров Эстляндской трудовой коммуны, в ноябре 1918 года — начальник 1-го отдела (отдел военного контроля) Регистрационного управления Полевого штаба РВСР. После Гражданской войны — секретарь Сибкрай-кома В КП (б); с 1928 года — заведующий Сибирским краевым отделом здравоохранения. Арестован и расстрелян в 1937 году.

Свидетельство современника:

«Вслед за уничтожением Зиновьева, Каменева, Бухарина, Рыкова и других очередь дошла и до сообщников. Нашли очаг правобухаринского заговора и в среде партийного и советского начальства в Новосибирске. Заведующий край-здравом Тракман… вдруг был арестован. Одновременно арестовали председателя крайисполкома Грядинского и некоторых других видных местных советских работников. Нам сказали, что они предатели».

Александр Леонидович Мясников, академик Академии медицинских наук СССР В отделении ВК были установлены строгая дисциплина и конспирация — оно даже и располагалось в отдельном от Оперода здании. В приказе от 14 июня Тракман указывал, что «все поручения, исполняемые отделением Военного контроля, даже самые незначительные, составляют государственную тайну, почему и должны сохраняться в строжайшем секрете. С первых дней отделение приступило к составлению сводок о внутреннем и внешнем положении республики — эту работу выполняло газетное бюро, в основном обрабатывавшее те газеты, которые издавались на территории бывшей империи. Агентурную работу осуществляла “активная часть”, возглавляемая И. А. Планци-сом — в центре ее внимания находились иностранные посольства и представительства»[72].

Взяв за образец строжайшую секретность «разведочного отделения», отделение Военного контроля Оперода при этом встало на «классовые», «партийные» позиции, которых прежняя контрразведка не имела. Большевики умели извлекать уроки из ошибок предшественников.

Итак, летом 1918 года в вооруженных силах работали одновременно и независимо друг от друга Регистрационная служба Всероглавштаба, отделения по борьбе со шпионажем Высшего военного совета и отделение Военного контроля Оперода Наркомвоена.

«Когда в стране действует с полдюжины секретных служб… нельзя избежать дублирования в работе, недоразумений, интриг и даже комических осложнений», — рассуждал вышеупомянутый Джордж Хилл[73], имея в виду те спецслужбы, которые работают «по стране», то есть осуществляют разведывательную деятельность на ее территории. А если секретные службы работают на территории своей страны — и все в одном направлении? При этом руководство каждой из них по-своему определяло и понимало собственные задачи, самостоятельно их решая.

Чтобы разграничить сферу деятельности трех военноконтрразведывательных органов и исключить параллелизм в работе, руководство Наркомата по военным делам провело с 1 по 6 июля межведомственное совещание. Его участники единогласно приняли «Общее положение о разведывательной и контрразведывательной службе» и попытались «нарезать» каждой из спецслужб соответствующий участок деятельности.