Изнанка веера. Приключения авантюристки в Японии - Юлия Андреева

– «Кремлин» – неправильное название нашего клуба, – втолковывали мы клиентам. – На самом деле нужно было написать «Гремлин». Потому что после полуночи мы превращаемся в настоящих чудовищ.

По странной прихоти судьбы новенькие девочки Даша и Ленка, прибывшие к самому открытию клуба, еще в России украсили свои сумки пушистыми гремлинами, и теперь с гордостью демонстрировали их нашим гостям.

После работы мы небольшой компанией выходили из клуба и сразу же натыкались на весьма любопытное зрелище. Несколько важных и, как правило, неплохо одетых мужчин стояли около входа, переминаясь с ноги на ногу и нервно поглядывая на часы. Немного поодаль выжидали машины, за стеклами которых можно было различить силуэты сидящих в засаде. Весело болтая мы быстро окидывали взглядами карауливших нас мужчин, для того, чтобы улыбнуться в ответ на их молчаливый призыв. Мы знакомились или здоровались, заметив среди ночного собрания знакомые лица посетителей клуба, а затем, обычно – большой компанией, устремлялись в ресторанчик, где можно было вкусно поесть и выпить.

Дело в том, что посещение клуба влетало этим джентльменам в приличную копеечку, тем ни менее желание познакомиться с красивыми иностранками брало верх и они выстраивались около клуба, смиренно ожидая нашего появления.

Собираясь потратить свободное время на знакомство с очередной жертвой, мы держались друг дружки, называя промеж себя стерегших нас банкиров и директоров компаний блядьми, а площадку около клуба – панелью.

– Пойдешь сегодня блядей снимать? – спрашивали мы друг дружку в конце митинга. – Если да, я с тобой.

Мы отправлялись в ближайший от нашего логова ресторанчик, где куролесили минут пятьдесят, после чего дружно и весело откланивались. Час, отпущенный золушкам для свободного отдыха, истекал, мы обязаны были исчезнуть.

Думаете, на нас кто-нибудь хоть раз обиделся? Какое там! Странные люди японцы – они были довольны уже тем, что чудно провели вечерок. Об этом они рассказывали потом в течение ближайшей недели своим сослуживцам и друзьям по гольфу и автоматы-починка.

Странные люди – японцы…

Японцы привыкли находиться в коллективе: вместе работаем, вместе отдыхаем. За границей японские туристы ходят веселыми говорливыми стайками, дома семья, в которой не только муж, жена и дети, но и бабушки, дедушки, тети и дяди. Для японца не свойственно оставаться наедине с собой, хижины отшельников ушли в далекое прошлое, медитация и созерцание перекочевали из храмов в обычную жизнь, в которой японец смотрит на поток клиентов в магазине, а видит сказочные просторы своих снов и персонажей собственных грез. Будто сквозь тонкую рисовую ширму просвечивают через реальность берега японской души.

Стремясь к гармонии с реальным миром японцы смирились, что вокруг всегда полно народу. Личное здесь не в цене, индивидуальность уступает общему.

Японцы не приветствуют одиночек, людей ищущих и находящих свой особый путь, они по природе своей – командные игроки.

Индивидуальная победа в понимании типичного современного японца – не победа вовсе. Спортсмен, сумевший прыгнуть дальше других, быстрее пробежать дистанцию, непростительно выделяется на общем фоне. Индивидуальную победу нужно тут же превратить в победу общую, а личный рекорд сделать достоянием команды. В противном случае талантливый одиночка может сделаться изгоем, предметом насмешек.

Так, если спортсмену во время соревнования удалось сделать что-то лучше других, самое правильное для него сразу же после соревнования пригласить всех в ближайший ресторан для того, чтобы разделить победу с коллективом.

Итак, личность ничто – коллектив все. Это непреложная истина, не требующая никаких доказательств и не знающая исключений.

Но подробнее об этом следующая история.

Не часто Папа-сан баловал нас приятными сюрпризами. Последнее время так и вовсе держал в напряжении, сообщив, что в конце месяца вышлет из клуба четырех человек. Но кого именно не говорил.

Он не любил менять решений, поэтому мы все сидели как на иголках. Шутка ли сказать, в любой момент тебя могут отправить домой, а ты даже не успеешь подстраховаться, договорившись с фирмой-нанимателем, чтобы подыскали тебе другое место. Такое отношение вредило и нам и японской стороне потому, что никому не выгодно отправлять раньше времени домой трудоспособного и здорового человека, одна дорога чего стоит, не говоря уже об оформлении и лишней канители с консульством. Но и фирма наниматель ничего не могла сделать с вредным Папашкой.

Так вот, подтвердив в конце рабочего дня свое намерение избавиться от четверых из нас, Папа-сан сообщил, что завтра мы должны подойти к парадной клуба в два часа дня. Все вместе, мы и нижний клуб отправляемся на концерт, поэтому он попросил нас одеться посексуальнее – ведь мы будем фотографироваться с певцом, а это послужит рекламе клуба.

Разумеется, никто не мог отказаться от посещения концерта. Да и зачем, хоть какое-то развлечение.

Мы заранее приготовили одежду, в которой собирались отправиться на съемку, не вечерние платья конечно, но вполне симпатичные, в японском стиле вещички. Но на следующий день небо Японии твердо вознамерилась выдать месячную норму осадков – дождь лил сплошной белой стеной. Такого еще никто из нас не видывал. Поэтому все, не сговариваясь, облачились в джинсы и куртки и вооружились длинными зонтами.

В концертном зале было полно свободных мест, первые ряды занимали инвалиды на костылях, в проходах располагались колясочники на своем личном транспорте, боковые места предназначались сопровождающим лицам. Мы устроились в конце зала.

Выступающий на сцене певец (жаль я не запомнила его имя) был звездой, достигшей пика своей популярности в восьмидесятых годах. Его манера исполнения напоминала мне Эдуарда Хиля. На сцене он держался свободно, непринужденно шутя с публикой. Во время концерта у него вдруг зазвонил мобильный телефон. Ничуть не смутясь, певец достал его и весело поприветствовал звонившего ему приятеля, объяснив, что к сожалению в данный момент не может с ним поговорить: «У меня концерт, сейчас я стою на сцене. Извини пожалуйста». Все это выглядело очаровательно.

После первой песни в зале раздалось несколько чахлых хлопков. Аплодировали только инвалиды, их сопровождение сидело на своих местах со скрещенными на груди руками, точно дулось на певца, концерт которого имел наглость состояться в такой ливень. Певец виновато улыбнулся и продолжил.

Дослушав до конца вторую песню мы, как по команде, устроили настоящую овацию с криками «браво» и «бис». По его лицу и по тому, как преобразились сидящие на сцене музыканты, мы поняли, что это как раз то, чего им не хватало. Следующую песню мы уже встречали радостными воплями, аплодируя стоя.

Когда концерт должен был закончиться, мы снова и снова вызывали исполнителя, вопя за целый зал. Наше возбуждение передалось инвалидам, которые тоже требовали любимых песен. К слову сказать, в отличие от нас они-то знали, что хотят.