Легенда об Ураульфе, или Три части Белого - Марина Аромштам

Отец, приближаясь к Лесу, всегда снимал шляпу и кивал головой — здоровался. Коварду это казалось смешным. Он представил, как раскланивается перед кустами, а рядом — Барлет и другие. Они бы повеселились! Да, все же странным человеком был охотник Моховник… и — Закон о лосях… Зачем же он это сделал?

— Он ошибся, сынок. Он очень сильно ошибся.

Ковард задал вслух свой вопрос?

— От тебя беспокойство исходит. И мне не дает уснуть. Раз все равно не спишь, лучше трогаться дальше.

Ковард с опаской взглянул на слепого и сел в седло. Мирче не заставил ждать: еле слышно присвистнул — и Ласточка уже была рядом. Мирче ласково потрепал лошадь по шее:

— Когда у тебя такая лошадь, не нужны никакие глаза. Верно, Ласточка? Давай-ка сверимся с картой.

Над этой картой они трудились от Луны до Луны — Ковард, Найя и Мирче.

— Без карты, ребятки, мы ничего не отыщем.

Мирче заставил Найю шаг за шагом припомнить, как она отошла от усадьбы, в какой момент местность оказалась для нее незнакомой: «Деточка, дорогая! Тебе тяжело вспоминать. Но это необходимо».

От Коварда требовалось определить нахождение мертвой плеши. Он, чуть дрогнув, нарисовал пятно внутри Солнечных часов.

— Так! Теперь возьми много ниток и обозначь тропинки — все, которые помнишь.

Вот это была работенка. Ковард был как мальчишка, которого в наказание заставили перебирать конские волоски — белые к белым, темные — к темным. Так наказывала его мать. Нечасто. Но он запомнил.

— А теперь подтяни концы к пятну, которым ты обозначил плешь. Сделай отверстие, пропусти в него нити. Натягивай! Сильнее натягивай. Теперь закрепляй. Получилось?

Ковард даже вспотел от усилия.

— Это карта путей плешеродцев. Они ходят по сдвинутым тропам, по тропам, стянутым к плеши. Нам придется двигаться так же.

Это значило, что придется двигаться без дорог — только по ориентирам на карте.

— Мирче, что мы все-таки ищем?

— Пока точно не знаю. Если Найя правильно поняла, — Мирче запнулся, — почему плешеродцы ее не убили, мы отыщем «весомое доказательство». Но для этого нам придется двигаться ночью. Впрочем, спать в лесу, где охотятся плешеродцы, тоже небезопасно. Так мы, по крайней мере, будем готовы к встрече.

Коварду стало не по себе. Но лучше об этом не думать…

— Лучше не думать, сынок. Это не помогает. Так о чем ты хотел спросить?

Ковард устал удивляться. Да, он хотел спросить. Хотел спросить, зачем отец подписал ту петицию. Сьяна — она считалась самой разумной в усадьбе — объясняла ему: в то время охотники были слишком бедны, с ними почти не считались. Закон о лосиной охоте позволил братству лосятников стать влиятельной силой. Все, что имеет Ковард, все, что имеет Найя, — благодаря тому, что охотники бьют лосей.

Раньше его устраивало объяснение Сьяны. Но разве отец не знал, что Закон о лосиной охоте подорвет силы Леса? и это плохо для острова? Если стреляешь лосей, зачем снимать перед Лесом шляпу?..

— Твой отец считал охотников преемниками кейрэков. Он думал: охотники — дети свободы — не подчиняются мелочным правилам гильдий, не трепещут перед Советом, не заискивают перед братьями, чтобы им присвоили звание мастера. И им не нужны указания, как обращаться с Лесом. Они сами постигнут меру, поймут, что нельзя делать. Твой отец полагал, это свойство истинного охотника — уважение к Лесу. Он ошибся, сынок. И поплатился за это. Дорого поплатился… Давай-ка правее, Ласточка.

Раз он не видит, как знает, в какую сторону ехать?

— А я как рыба на глубине — чую кожей, где надо свернуть.

Быстро темнело. Луна чуть виднелась за облаками. «В темноте, пожалуй, и я ничего не увижу. Тогда мы будем на равных. Хотя, конечно же, нет: у меня не такая кожа… Да, я думал о чем-то… Мирче что же — знал отца?»

— Спрашиваешь, сынок! Как самого себя, — голос Мирче сделался озорным. — Мы с ним были друзья-соперники! Мы…

— Мирче! — Ковард невольно придержал свою лошадь и со звуком втянул в себя воздух. — Мирче, там…

— Что ты увидел, сынок?

— Мирче, там красные точки, — голос Коварда дрогнул. — Это глаза! Красноглазые! Плешеродцы! Они обнаружили нас.

— Слушай, слушай внимательно. Держись ко мне очень близко. Почти вплотную. Вот так. Да, хорошо. И запомни: нельзя слишком сильно бояться. Они питаются страхом. Они не станут убивать до тех пор, пока ты не испугаешься. Пока страх не отнимет все силы, пока ты не почувствуешь себя жертвой. Пока ты не побежал. Ковард, ты понял?

— Еще глаза! Они окружают нас!

— Ковард, спокойно. Погладь свою лошадь. И сдерживай, сдерживай. Не вылезай вперед. Я сказал, держись вплотную. Лучше остановиться. Дай-ка я развернусь. Вот так. Теперь мы можем стрелять в разные стороны. Меться прямо в глаза.

Стрелять? Он же слеп!

— Приготовься… Давай!

Ковард попытался справиться с дрожью в пальцах и вложил стрелу в арбалет.

В этот самый миг красноглазая тень метнулась в их сторону. Лошадь в страхе заржала и поднялась на дыбы. Ковард чуть не вылетел из седла и выронил арбалет. Лошадь понесла его сквозь кусты. И он вдруг отдался страху, нырнул в него с головой. И почувствовал с облегчением, с неоправданной, глупой радостью: не надо, не надо сдерживаться. Не надо с собой бороться. Можно слиться с животным в едином порыве — бежать.

Бегство — это движение. Наобум, в никуда. Шум в ушах, биение сердца, стук копыт и хруст ломаемых веток. А движение — это свобода. Или видимость. Или обман.

Кольцо красноглазых теней становилось плотнее. Он уже не имел возможности выбирать тропу. Они гнали его куда-то — туда, где удобней убить. Гнали так же, как охотники зверя. Как он и Барлет в последний раз загоняли лосиху…

— Стой! Стой! Ах, сукин сын! — Мирче, разорвав темное кольцо, налетел откуда-то сбоку. Лошадь ударила кого-то копытами, и уши Коварда полоснуло визгом раненой твари. От столкновения с Мирче Ковард вылетел из седла. Мирче на лошади кружился вокруг него, словно Дух дикой пляски.

— Быстро в седло! Цепляйся!

Ковард, плохо соображая, все-таки оказался в седле, позади слепого. Мирче вскинул арбалет и выстрелил в черную тень. Снова раздался визг. Погоня расстроилась. В кустах поднялась возня. Часть теней умчалась, преследуя лошадь Коварда. Остальные вдруг отступили и растворились — так же внезапно, как появились.

— До следующего полнолуния они не решатся нас тронуть. Охота сорвалась. Жертвы не согласились бояться.

Коварда колотило.

* * *

Мирче сказал, что без карты бесполезно двигаться дальше. Если карта пропала, придется вернуться ни с чем — и начинать сначала. Они должны отыскать останки погибшей лошади.