Страсть Клеопатры - Энн Райс

Ему показалось, что Эллиота внезапно охватила волна былых ярких воспоминаний, которая унесла его куда-то очень далеко от этого роскошного гостиничного люкса с потрясающим видом на море. Мишель почувствовал себя невидимой ширмой, пустым местом – Эллиот смотрел сквозь него, и это ранило его больше, чем он был в силах вынести. Это было жестоким напоминанием о том, что вскоре они расстанутся. И граф Резерфорд станет для него всего лишь еще одним богатым путешественником, чьим вниманием и щедростью Мишель пользовался один короткий миг.

– Мой дорогой Мишель, – наконец шепотом заговорил Эллиот. Складывалось впечатление, что он пребывает в забытьи и слова срываются с его губ сами собой. – В последнее время я столкнулся в этом мире с такими вещами, которые не поддаются никаким объяснениям. Вещами, которые поставили под сомнение все, что я до сих пор знал о жизни и смерти. И все благодаря царю.

«Царю?» – удивился Мишель, но вслух ничего не сказал – это могло нарушить атмосферу внезапной откровенности человека, находившегося, казалось, в состоянии гипнотической задумчивости. Но Эллиот почти сразу же пришел в себя. На лице его мелькнуло испуганное выражение, которое он безуспешно попытался скрыть за запоздалой теплой улыбкой.

– Примите душ, а потом мы посидим на балконе и полюбуемся открывающимся оттуда видом, – сказал граф.

Стоило только Эллиоту подняться с постели, как температура воздуха словно сразу упала на несколько градусов. Мишель почувствовал себя брошенным, но граф Резерфорд между тем не попросил его уйти. Его не выставили торопливо из номера. Пока, во всяком случае. Поэтому он просто вымылся, как ему и было предложено.

Когда он снова вошел в спальню, Эллиот уже сидел на балконе. Над его головой змейкой вился дым от сигареты.

На комоде рядом с бумажником Мишеля лежало чье-то письмо. И, хотя в данный момент бумажник ему был не нужен, близость этих предметов показалась ему достаточным оправданием тому, чтобы украдкой заглянуть в эти несколько страниц, исписанных торопливым почерком.

Понимая, что этот блаженный вечер подходит к концу и что эти строчки, возможно, единственная возможность для него заглянуть во внутренний мир этого незаурядного человека, Мишель с отчаянной жадностью быстро пробежал глазами письмо.

Оно было от сына графа, Алекса Саварелла.

Он благодарил отца за то, что тот наконец-то сообщил телеграфом дату своего возвращения из Монте-Карло, и за деньги, которые тот пересылал семье. В результате, писал он, их загородное поместье в Йоркшире опять открыто для гостей и они уже набрали требующуюся для этого дополнительную прислугу. Именно там они собираются устраивать торжество по поводу помолвки женщины по имени Джулия Стратфорд с мистером Реджиналдом Рамзи, ее женихом.

На последующих страницах многократно повторялись просьбы к Эллиоту возвращаться домой. Однако из письма не было понятно, что, собственно, связывало Джулию Стратфорд и Реджиналда Рамзи с графом Резерфордом и его сыном. Упоминалось какое-то «большое пагубное путешествие по Египту», но без детальных подробностей, помимо намека на то, что Эллиот уехал отчасти для того, чтобы избежать последствий этого «большого путешествия».

С балкона неожиданно донесся скрип металла, заставив Мишеля вздрогнуть.

Быстро отбросив письмо обратно на комод, он отступил на шаг.

Но оказалось, что Эллиот просто, упершись ногой в кованые перила, стал раскачиваться на задних ножках своего стула.

Таким образом, его шпионство осталось незамеченным. Или все-таки его разоблачили? Эллиот обладал непостижимой сверхъестественной способностью ориентироваться в обстановке за игральным столом. Возможно, он так же способен распознать и тайные действия Мишеля в нескольких шагах за своей спиной?

Умышленно шумно Мальво стал натягивать на себя брюки. После чего вышел на балкон, где Эллиот встретил его теплой улыбкой и жестом показал на пустой стул рядом с собой.

Внизу под ними пролегала оживленная набережная.

Мишелю хотелось задать столько вопросов графу Резерфорду (например, насчет его необыкновенных синих глаз), он столько хотел о нем узнать, но опасался, что эффект будет таким же, как в случае, когда слишком торопишься поймать падающий воздушный шарик: одно неловкое движение – и шарик уже унесся прочь с бешеной скоростью.

«Вещи, которые поставили под сомнение все, что я до сих пор знал о жизни и смерти. И все благодаря царю».

Что, собственно говоря, могут означать эти слова?

И почему Эллиот так загадочно улыбается ему сейчас?

«Он все знает, – подумал Мишель, – знает, что я прочитал письмо. Он почувствовал это так же, как чувствует, какую карту крупье вытащит следующей».

– Вы очень молоды, – наконец задумчиво произнес Эллиот.

– Почему вы решили напомнить мне об этом? – спросил Мишель.

– Потому что вы хотите поехать вместе со мной, когда я отсюда уеду. А раз так, то считаю своим долгом предупредить вас, что это неудачная идея. Для меня, наверное, это было бы великолепно, но для вас – просто пагубно.

– Но почему?

– Как раз потому, что вы молоды, мой мальчик.

– А вы уверены, что знаете все про таких молодых, как я?

– Почему вы спрашиваете об этом?

– Потому что вы уверены, что я поеду с вами тут же, как только вы меня позовете.

Он криво улыбнулся, и Эллиот ответил ему такой же невеселой улыбкой.

– Тогда скажите мне, что я ошибаюсь, – чуть слышно произнес граф.

Но этого Мишель утверждать не мог. На самом деле ему было тяжело даже выдержать любопытный взгляд Эллиота; он почувствовал, что невольно краснеет и недовольно надувает губы.

– Секрет ваших фокусов за карточным столом. Это все, что мне нужно.

Эллиот рассмеялся, тепло и откровенно.

– Удача, мой мальчик. Вот и все. Просто удача. Та самая удача, которая подарила мне столь приятный вечер в обществе такого человека, как вы.

– Вы льстите мне.

– Нет. Напротив, я говорю с большей прямотой, чем вы привыкли слышать.

«Так и есть, – подумал Мишель. – Потому что вы бесстрашны, и мне прежде всего хотелось бы узнать источник такого бесстрашия. И самому испытать это ощущение».

– Наверное, в следующем пункте назначения вас ждет жена, – предположил Мишель.

– Вовсе нет, – возразил граф.

– Да-да. Жена и куча неугомонных детишек; вам будет невозможно убедить их, что я ваш новый слуга, потому что для этого я красив и слишком молод. К тому же еще и француз!

– О! Как я и думал! Вы все-таки хотите присоединиться ко мне, – ответил Эллиот.

– Боюсь, что это всего лишь упоминание о вашей удаче так развязало мне язык.

– У нас с женой обоюдное дружеское понимание. Хотя мы и ведем раздельную жизнь, но она предполагает определенные ожидания от партнера. Наш единственный сын давно вырос. Так что ни жена, ни дети не понуждают меня распрощаться с вами в конце сегодняшнего вечера. Но довольно обо мне. А как насчет вас, Мишель? Есть ли в вашей жизни какая-то особенная женщина?