Все ради одной ночи - Ким Лоренс

Поцелуи становились все глубже, и Лили уже не в силах сдерживаться тихонько стонала и всхлипывала, целиком и без остатка отдаваясь в его власть.

А когда они наконец-то друг от друга оторвались, Бен хрипло выдохнул:

– Уверена?

– Как никогда в жизни.

В полном молчании они неторопливо раздевали друг друга, останавливаясь для новых ласк, прикосновений и восхищения, а потом обнаженными легли рядом, неотрывно глядя друг другу в глаза.

Пробежавшись пальцами по женским изгибам, Бен закинул ее ногу себе на бедро, приласкал роскошную грудь, приник к ней губами… Запустив пальцы ему волосы, Лили громко втянула в себя воздух, а когда он наконец-то ее отпустил, сама положила руку ему на грудь, погладила плоский живот, пробежалась по темным волосам, безошибочно указывавшим верное направление, опустилась еще ниже… Стоило ей лишь взять его в руку, как он отрывисто застонал, и тогда она принялась целовать его в грудь, живот, ниже, еще ниже.

Позволяя себя ласкать, Бен терпел сколько мог, а потом не выдержал и решительно ухватил ее за плечи, заставляя подняться.

– Моя очередь.

– Везде-везде?

Хищно улыбнувшись, Бен повалил ее на спину, а сам устроился сверху.

– Я всегда держу слово.

Сдержал и на этот раз. И к тому времени, когда он наконец-то раздвинул ей ноги и вонзился внутрь, он уже несколько раз завел ее за грань, безошибочно определяя, что именно ей нужно еще до того, как она сама успевала это понять.

Крича и извиваясь всем телом, она охотно приняла его внутрь, наслаждаясь тем, как он заполняет ее всю целиком и без остатка, вознося все выше и выше, в те миры, о существовании которых она раньше даже и не подозревала, и с каждой секундой она все острее и острее чувствовала собственное тело, горевшее ярким огнем и готовое вот-вот взорваться.

Когда же она мягко спустилась с небес на землю, она легонько поцеловала его в губы и улыбнулась.

– Действительно, ничего не пропустил. Да еще и показал мне такие места, о существовании которых я раньше даже и не подозревала.

А потом уткнулась носом в его грудь и мирно уснула. И кошмары ее больше не мучили.

– Как заслужить право просыпаться рядом с тобой? – Бен постарался, чтобы слова прозвучали шуткой, но стоило ему проснуться в несусветную рань и обнаружить рядом с собой лишь едва уловимый аромат ее тела, как он сразу же почувствовал невосполнимую утрату.

Замерев с чашкой свежесваренного кофе в руке, Лили с восхищением разглядывала босого Бена в джинсах и расстегнутой рубашке, что лишь подчеркивали великолепие мужского тела.

– Мне нужно обратно в больницу. – В руке она держала ложку, но не имела ни малейшего представления, сколько сахара уже насыпала в чашку. Да что это с ней? Вздохнув, Лили добавила еще ложку.

Отвратительный вкус помог ей отвлечься от подошедшего слишком близко Бена.

– Прошлая ночь… – начала она, радуясь, что он сразу же остановился. Вот и хорошо. Лучше если между ними так и останется стол. Главное теперь не думать, как он мог бы закинуть ее на столешницу и до умопомрачения любить.

Бен слегка приподнял бровь.

– Я слушаю.

– Была именно тем, что мне нужно. Спасибо. – Что это с ним? Шок? Или облегчение? – Не переживай, я не стану каждую ночь просить утешительного секса.

Просить звучит куда лучше, чем молить.

Бен, поднесший к губам пакет молока, громко закашлялся.

– Так вот чем для тебя была эта ночь.

– Расслабься, я не буду твердить о глубоком чувственном переживании. – Лучше уж так, чем если он сам начнет расставлять все по своим местам. Потому что так, независимо оттого поверит он ей или нет, она сумеет сохранить хотя бы видимость достоинства. Ну, или того, что от него осталось. Потому что вчера она именно что молила! А теперь сама себе диву давалась. Куда делась вся ее хваленая гордость?

Ладно, главное, она удержалась и не стала признаваться в любви.

– Секс, восхитительный, но тем не менее всего лишь секс. – Начав, она уже не могла остановиться. – Ведь так? – А Лара бы не стала спрашивать, она бы… Вот только она не Лара.

Убрав молоко в холодильник, Бен задумчиво на нее посмотрел:

– Неловко получилось.

Лили честно постаралась добавить улыбке искренности, но, учитывая, что когда-то у нее получилось довести преподавательницу актерского мастерства до слез, изображая дерево, вышло у нее не слишком хорошо.

– Да нет, все хорошо. Забудь.

– Ты правда думаешь, что я могу тебе поверить? – усмехнулся Бен.

Но Лили не заметила насмешки.

– Нет, ты… Я не это хотела сказать, ты был бесподобен!

– Продолжай, становится весьма интересно.

– Да мне больше нечего сказать. Прошлая ночь… после всего, что случилось… она… это…

– Неловко, как я и сказал. – Бен потер отросшую щетину. – Думаю, в больницу ты уже позвонила?

Лили кивнула:

– Все хорошо, но…

– Но ты хочешь туда вернуться. Ладно. Дай мне пять минут принять душ, а пока подумай над лекарством от неловкости.

– Каким лекарством?

– А я не говорил? Нам нужно пожениться.

Застыв на месте, Лили целую минуту тупо смотрела на стену, и лишь потом до нее дошел смысл сказанного. Она бегом бросилась в комнату, где они этой ночью любили друг друга, но увидев Бена в одних трусах, резко замерла на месте.

– Бог ты мой, да надень же хоть что-нибудь! – выдохнула она, тщетно стараясь не опускать глаза ниже пояса. Плотно облегающие боксеры оставляли мало место для фантазии.

– Я предпочитаю принимать душ нагишом.

– А я предпочитаю обходиться без дурацких шуточек. Что это снизу за ерунда вышла?

Усмехнувшись, Бен опустил взгляд, разглядывая самого себя.

– Я оскорблен. По-моему, тут и так все очевидно.

Покраснев, Лили подняла глаза.

Точно, очевидно.

– Я имела в виду внизу на первом этаже… на кухне.

– Брачное предложение?

– Получил бы ты по заслугам, если бы я ответила да, – едва ли не прошипела Лили. Ларе мужчина сделал предложение, остановив ради нее самолет, а я… я получила дурацкую шутку? Глубоко вдохнув, Лили закусила дрожащую губу. Только не нужны мне от него никакие шикарные жесты. Ей нужно одно короткое слово. Любовь.

– Надеюсь, именно это ты и ответишь.

Расширенными от удивления глазами Лили пристально вглядывалась в лицо Бена, но так и не сумела ничего по нему понять.

– Не можешь же ты всерьез это предлагать! – Но она уже и сама поняла, что может. И чувствовала сейчас какую-то противоестественную смесь восторга и ужаса. – Но почему?