Бретёр - Андрей Акцынов

– Что ты имеешь в виду?

– Никогда не замечал: идет красивая, ухоженная леди, а рядом с ней идет полное чмо, да еще и таращится на других женских особей, проходящих мимо. Ей с ним гораздо лучше, потому что он дебил. Женщины любят дураков. Ну, или в крайнем случае умных, которые рядом с ней прикидываются дураками.

– Я всегда считал, что женщины хотят общения с интересным человеком.

– Чушь! – Мерлин выпучил глаза. – Им важен только качественный секс и в твоем случае будущий высокий статус!

– А как научиться качественному сексу?

– Начни с самовнушения. Каждый человек стоит столько, во сколько сам себя оценил.

В этот момент раздался звонок по телефону.

– Да, моя хорошая… (следует пауза) о чем ты сейчас думаешь? Надо думать обо мне, потому что остальные десять миллиардов гомо сапиенсов не стоят твоего внимания. Встречаемся сегодня в кофейне на Лесной.

Мерлин кладет трубку.

– Самке никогда нельзя давать возможность думать и решать. Один мой знакомый решил сделать подарок любовнице. Он пришел и сказал: «Вот, у меня есть столько-то денег, хочу купить тебе машину». Они стали мотаться по автосалонам. Выяснилось, что для того, чтобы купить ту машину, которую она хочет, надо добавить еще денег. Он добавил. Потом добавил еще, короче, заработал себе кучу геморроя, а кайфа никакого. Второй приятель поступил по-другому. Он встретился со своей подругой, а потом сунул ей в руки ключи: «Она твоя». Самка завизжала от восторга. С женщинами все должен решать ты. Принимать решения – то, что людей больше всего напрягает. Эту фройлен я склеил на вокзале, большие губы и два метра ростом, она баскетболистка.

Мерлин все время рассказывал о своих девушках и показывал фотки на телефоне. Он любил высоких, иногда чрезмерно высоких брюнеток с обильными задницами. «На что в первую очередь обращает внимание альфа-самец, когда видит годную к использованию женскую особь? Правильно, на задницу!» – проповедовал он.

Несколько раз, когда Бретёр звонил Мерлину, он слышал на заднем плане женские стоны. «Будет ли у меня так когда-нибудь?» – задавал себе вопрос Бретёр.

– Ты слишком напрягаешься по поводу теток, это все хрень. Плюнь и разотри. Не парься вообще ни из-за чего. Кстати, привычные стрессы – это то, что нас больше всего разрушает. А непривычные, наоборот, дают силу.

– А непривычные – это какие?

– Прыжок с парашютом, роман с женой чемпиона по боксу.

– Может, мне тоже прыгнуть?

– Как, ты еще не прыгал?

8

В обмундировании десантника Бретёр уселся в раздолбанный кукурузник, ветхая посудина дышала на ладан, и еще в ней был наклонный пол. Дрожишь, презренное туловище? Ты еще не знаешь, куда поведет тебя мой неугомонный дух!

Неугомонный дух повел его прыгать с парашютом. Туловище стало постепенно привыкать, за последнее время на него обрушилось немало испытаний. Приятеля, с которым он поехал прыгать, парашютиста со стажем, колбасило уже с того момента, как он только садится в маршрутку, – он явно подсажен на адреналин и не может с этого слезть. Он адреналиновый наркоман.

Посудина уже прилично оторвалась от земли, внизу все превратилось в кривые и странные геометрические фигуры, уже не ясно, где они. Вот, блин, тупо было бы сейчас сдохнуть… Через три секунды вы должны дернуть за веревочку, а потом заблокировать второй парашют, если, конечно, первый раскроется. Если первый не раскроется, то второй раскроется ближе к месту приземления – этого хватит, чтобы не переломать ноги. Если сработают оба, то есть шанс запутаться, и может не раскрыться ни один.

– На этом экипаж самолета прощается с вами.

У инструкторов отменный юмор, они летят на высоту четыре тысячи метров, а Бретёр прыгает на километре.

Прыгать в сцепке с инструктором – никакого смысла. Ты не берешь на себя ответственность и фактически не рискуешь.

Бретёр подошел к открытому проему и увидел внизу неясную распростертую бездну.

– Пшел! – Инструктор ударил его по плечу, и вот он уже в свободном падении.

Самый кайф – это, разумеется, приземлиться, ты чувствуешь, что ты сверхчеловек, что у тебя есть яйца и ты ничего не боишься. Плюс идет выброс гормонов, резко прекращает вырабатываться адреналин и зашкаливают эндорфины. Парить в воздухе с раскрытым парашютом – удовольствие никакое, а вот приземлиться – это да, после этого весь мир видится сладким и все зло и все конфликты исчезают, остается одна легкость и сиропная безмятежность, ужасы вокруг больше не касаются тебя.

9

После прыжка его ждал «АукцЫон». Приходько уже час топтался на входе во дворец спорта «Юбилейный» среди толпы разношерстной молодежи, панков, яппи, детей, лохматых девочек-рокеров и черт знает еще кого.

Когда они попали внутрь, то обнаружили, что сцена декорирована огромным детским рисунком с машинками, домами и человечками – напоминает арт-брют (творчество сумасшедших). Сам концерт – это тоже что-то вроде спонтанной вечеринки в сумасшедшем доме, это гипертрофированное безумие, оформленное в музыку. Текст – тут только продолжение музыки, в нем не только нет смысла, нет, этого мало, он направлен на то, чтобы убить всякий смысл во всем, нарушить смысловое восприятие реальности.

Богатство уго-одий…

Пас-с-сивное племя…

В угоду погоде

Посеяло се-е-емена.

Я Карлик Нос, мне не до сна…

Сперва на сцену поднимаются музыканты, потом в вечернем пиджаке и оранжевом галстуке на тоненьких ножках-ходулях поднимается двухметровый Олег Гаркуша. Он кривляется, кричит, плюется, в неукротимом ритме, как цыган во время эпилептического припадка, он захлебывается в дичайшем танце… В это время Леня Федоров исполняет свои запредельно высокие экстатические завывания.

О-о… тонут мои глаза,

Стынут они в слезах.

Звезды-ы на-а ко-осах…

О-о… я уже все забыл,

Ты уже все сказал.

До-ом на ко-ле-сах…

Ночь…

Гаркуша начинает бешено кружиться на сцене, размахивая самодельными погремушками и стуча остроносыми ботинками. Начинается цирковое представление-вакханалия.

И тут в толпе вдалеке Бретёр увидел широко смотрящего ему прямо в глаза Зверя.

10

Он всегда давал женщинам имена животных. Это распространенная практика среди многих мужчин. Причем таких животных, которые могут олицетворять собой нечто сексуальное, узко ограниченное количество.

Настю он знал до этого, ее перевели в их группу на журфаке пару недель назад, свежую девочку из Сибири с живыми карими глазами. Вокруг себя она источала мощную природную стихийную похоть, бурлящую, как, может быть, дикая река Ангара, которая текла меж далеких гор и исполинских кедров… Чуть скуластое загорелое лицо, грива русых волос, мелкие пятнышки веснушек. Она была естественной и величественной, как природа.