Грядущая буря - Брэндон Сандерсон

Ей уже начинало казаться, что наказания и есть та вещь, которой ее учили Хранительницы Мудрости, но этого просто не могло быть. Она не какая-нибудь мокроземка, чтобы ее обучали путям обретения чести. В чем был смысл постоянных необъяснимых наказаний, если не в предупреждении повторения какой-то серьезной ошибки?

Эмис, протянув руку к своему боку, отвязала что-то, висевшее на талии. Она держала шерстяной мешочек размером с кулак.

– Мы решили, – сказала она, – что были слишком беспечны при твоем обучении. Время не ждет, и мы больше не можем с тобой нежничать.

Авиенда скрыла свое удивление. Их прежние наказания были нежными?

– Поэтому, – продолжала Эмис, протягивая ей мешочек, – ты возьмешь это. Внутри – семена. Одни черные, другие коричневые, третьи белые. Сегодня вечером, перед сном, ты разложишь их по цветам и подсчитаешь число семян каждого цвета. Если ты ошибешься, мы смешаем их снова, и ты начнешь сначала.

Авиенда обнаружила, что бежит, открыв рот от изумления, и едва не остановилась как вкопанная. Таскать воду – это полезный труд. Чинить одежду – это полезный труд. Готовить пищу также было необходимо, особенно когда в отряде не было гай’шайн.

Но это… Это была бесполезная работа! Не просто незначительная, а абсолютно ненужная. Это наказание применялось только к самым упрямым или навлекшим на себя наибольший позор людям. Это было… все равно, что услышать, как Хранительницы Мудрости объявили ее да’тсанг.

– Ослепи меня Свет! – прошептала Авиенда, заставляя себя бежать дальше. – Что же я натворила?

Эмис посмотрела на нее, и Авиенда отвернулась. Они обе знали, что ей не хочется услышать ответ на свой вопрос. Авиенда молча взяла мешочек. Это было самое унизительное наказание из всех, что когда-либо выпадали на ее долю.

Эмис присоединилась к другим Хранительницам Мудрости, бежавшим неподалеку. Авиенда сбросила оцепенение, к ней вернулась решимость. Ее вина оказалась серьезней, чем она предполагала. Наказание, придуманное Эмис, лишь подтверждало это.

Авиенда открыла мешочек и заглянула внутрь. Там находились тысячи крохотных семян и три маленьких мешочка из алгода, по одному для зернышек каждого цвета. Наказание специально было выбрано так, чтобы все стали свидетелями позора Авиенды. Что бы она ни натворила, она нанесла оскорбление не только Хранительницам Мудрости, но и всем окружающим, даже если они – как и сама Авиенда – не знали об этом.

Это значит, что ей придется настойчивей искать причину.

Гавин смотрел на запад, наблюдая за тем, как последние лучи заходящего солнца сжигают облака. Само солнце было окутано завесой беспросветного мрака, той же, что по ночам скрывала звезды. Облака сегодня были неестественно высокими. Часто в пасмурные дни вершина Драконовой Горы была не видна, но эта густая серая мгла висела так высоко, что большую часть времени она едва касалась острой, сломанной верхушки.

– Нападем на них, – прошептал Джисао, прятавшийся на вершине холма рядом с Гавином.

Гавин перевел взгляд с заходящего солнца на небольшую деревушку внизу. В ней все уже должны были разойтись по домам, кроме, возможно, какого-нибудь крестьянина, в последний раз проверяющего свою скотину перед сном. Улицы должны были погрузиться в темноту, и лишь несколько сальных свечей еще могли светиться в окнах, пока люди завершали свою вечернюю трапезу.

Но темно не было. И не было ночного покоя. Деревня освещалась бушующим пламенем факелов в руках дюжины крепких мужчин. В свете этих факелов и угасающего солнца Гавин различал на них ничем не примечательную черно-коричневую форму. Он не мог видеть трех звезд на их эмблемах, но знал, что они там есть.

Со своей отдаленной позиции Гавин увидел, как из домов вывалились несколько новеньких с напуганными и обеспокоенными лицами и присоединились к остальным на переполненной людьми площади. Эти крестьяне не были рады встрече с вооруженным отрядом. Женщины вцепились в детей, а мужчины осмотрительно не поднимали глаз. “Мы не хотим неприятностей” – демонстрировал их вид. Несомненно, они слышали от жителей других деревень, что эти захватчики были дисциплинированы. Солдаты платили за товары, а юношей не забирали на службу насильно – хотя и желающих не прогоняли. Очень необычно для нападающей армии. Но Гавин знал, что думали эти люди. Войско возглавляли Айз Седай, а кто мог сказать, что обычно, а что нет, когда в дело были замешаны эти женщины?

Хвала Свету, с этим патрулем сестер не было. Вежливые, но строгие солдаты выстроили жителей в шеренгу и тщательно их осмотрели. Затем пара патрульных обследовала каждый дом и амбар. Они ничего не взяли и ничего не сломали. Все прошло четко и точно. Гавину даже казалось, что он слышит, как офицер приносит мэру свои извинения.

– Гавин? – спросил Джисао. – Я насчитал только дюжину. Если мы отправим отряд Родика зайти с севера, то отрежем их с обеих сторон и раздавим между нами. Уже достаточно стемнело, и они не заметят нашего приближения. Взять их будет совсем не сложно.

– А жители? – спросил Гавин. – Среди них есть дети.

– Раньше нас это не останавливало.

– Раньше все было по-другому, – ответил Гавин, качая головой. – Последние три деревни, которые они обыскали, указывают прямо на Дорлан. Если пропадет этот отряд, следующему захочется узнать, что же это они здесь чуть не обнаружили. Мы привлечем внимание целой армии.

– Но…

– Нет, Джисао, – мягко сказал Гавин, – мы должны знать, когда отступить.

– Значит, мы зря проделали весь этот путь.

– Мы проделали его ради возможности, – произнес Гавин, пятясь с вершины, чтобы не выделяться на фоне горизонта. – А теперь, когда я изучил эту возможность, мы не станем ее использовать. Только дурак пускает стрелу лишь потому, что видит перед собой птицу.

– Но почему бы не выстрелить, если птица прямо перед носом? – спросил Джисао, присоединяясь к Гавину.

– Потому, что иногда результат не стоит стрелы, – ответил Гавин. – Идем.

Внизу, в темноте, с занавешенными фонарями стояла часть тех, кого искали солдаты в деревне. Должно быть, Гарет Брин был сильно раздосадован, узнав о разбойничьем отряде, скрывающемся где-то поблизости. Он усердно пытался выдавить их, но местность вблизи Тар Валона была щедро усеяна деревушками, лесами и укромными лощинами, в которых мог укрыться небольшой и подвижный ударный отряд. До сих пор Гавину удавалось скрывать своих Отроков, время от времени совершая удачные вылазки или устраивая засады войскам Брина. Это было все, что можно было сделать с тремя сотнями человек. Особенно если имеешь дело с одним из пяти Великих Полководцев.

«Неужели мне суждено сражаться с каждым, кто когда-либо был моим наставником?» – Гавин взял поводья своего коня и отдал безмолвный приказ отступать, подняв правую руку и резко указав ей в направлении от деревни. Люди двинулись без лишних вопросов, пешими, ведя лошадей под уздцы, чтобы не привлекать внимания.