Наколдованная любовь - Юлия Фирсанова

— Так значит, ты все-таки пил мою кровь? — заново оценив все события прошедшей ночи, почти ужаснулась Оля и переспросила дрожащим голосом. — Разве я монстр и враг?

— Так постигается суть. От тебя так странно пахло тогда, я почти утратил контроль. Кроме того, я думал, мне понадобится власть над тобой, — нехотя ответил сейфар, следя за бликами солнца на воде, — чтобы довести до конца миссию, ради которой я прибыл в Таравердию. Однако, ты обыграла меня, девушка, отведавшая крови сейфара. Обменявшиеся кровью становятся кагаер, должниками кровниками. Я ощущаю тебя, как часть себя и ты, до определенной степени чувствуешь меня. Слабее, чем если бы была сейфаром, но все-таки. Этой ночью я поступил неправильно и теперь должен расплатиться за ошибку. Ты простишь?

— Знаешь, меня один раз кусал пудель, кошки царапали, один раз даже попугай клювом ударил, а за них хозяева не извинялись. А ты оправдываешься и стыдишься, — невольно улыбнулась девушка, сидевшая прямо на траве, и коснулась шеи, где не осталось и следа от укуса. — Я не обижаюсь, только, если это не какой-то страшный секрет, расскажи о своей миссии. Ты ведь из-за нее с нами пошел? И могу ли я тебе как-то помочь?

— Мне нужно добраться до поляны с камнем истины — это правда, и большего я не имею права сказать. Что до помощи, сложно судить, но если понадобится, я попрошу. У тебя смогу попросить, благодарю.

Сейфар положил обе руки на плечи сидящей рядом Оли и потерся носом сначала о правую, потом о левую щеку девушки.

— Дева Оля моя невеста! — напряженный, возмущенный голос таравердийского рыцаря прервал обмен сокровенными тайнами.

— Я знаю, — равнодушно (тоже мне новость) согласился Аш, набрал в миску воды и отправился гасить пень, исполнивший функции полевой кухни. А Ламар остался сопеть, раздувать ноздри и топтаться на бережку. Он помолчал и выдавил из себя с таким трудом, будто остатки пасты из тюбика выжимал:

— Тебе, возлюбленная моя, по вкусу сей мужчина?

— Грибы с картошкой я больше люблю, а сейфаров готовить не умею, — улыбнулась Оля нелепой ревности заколдованного жениха. — А то, что ты видел… Это мне Аш так дружбу предлагал. Наверное, у них такие обычаи.

— Я не знал, — часть напряжения покинула Ламара, но оставалось кое-что еще, что его беспокоило и, раз уж пошла такая пьянка, то рыцарь собирался прояснить все до конца. Снова потоптавшись по многострадальной травке, он заговорил с задумчивой оторопью:

— Коренус обмолвился, у вас не принято после обручения до свадьбы роздых телу давать. Ты сильно обиделась, возлюбленная моя, когда удалился я вчера с девкою?

— А ты бы сильно обиделся, если б ушла отдыхать вот так я? — вопросом на вопрос ответила Оля, особенно не рассчитывая на извинения от твердолобого ухажера.

Ламар заморгал так, будто получил по лбу молотком и замычал призовым быком, которому какой-то самоубийца засадил в филей дроби.

— Ну вот видишь, — улыбнулась девушка и поспешила утешить зачарованного рыцаря:

— Я понимаю, у вас тут другие обычаи. Но мне все равно кажется, если люди друг друга любят, то с кем-то еще быть не захотят, даже если тело требует.

— Прости, возлюбленная моя, не должен был я так вольно вести себя, боль тебе причиняя, — помолчав более минуты, выпалил рыцарь, придя к гениальному выводу. Он бухнулся перед Олей на колени и принялся покрывать поцелуями маленькие ладошки.

Теперь настал черед невесты хлопать глазами и пытаться произнести нечто членораздельное. Получилось не сразу, почему-то мешала противная ноющая боль в груди и стучащая кукушкой в голове мысль: «это все чары, он заколдован на любовь, это только чары».

Котелок Коренус помыл, при этом даже не свалился в ручей и мантии не забрызгал, убедительно доказывая возможность применения дипломированных магистров в походных условиях для ручной работы.

Привал и обед завершился. Компания подобрала вещи и, сверившись с наручным «компасом» мага, снова тронулась в путь. Оля привычно сунула руку в карман, нащупала пачку жвачки, выдавила мятную подушечку и, сунув в рот, раскусила.

Резко дернулся Аш, обернулся, уставившись на девушку, раздувая ноздри. Зрачки в темных глазах мужчины бешено пульсировали. Рука сжимала пояс так, будто собиралась выдавить из него сок или порвать, как Тузик грелку.

— Зачем ты это ешь? — выкашлял из себя вопрос сейфар, пятясь от девицы и закрывая нос рукавом.

— В зубах картошка застряла, вот вместо щетки жую, — стыдливо пожала плечами Оля. — Жвачку не едят, я ее сейчас выброшу.

— Заррецей повеяло? — риторически отметил Коренус и почему-то посоветовал Ашу:

— Не разведать ли тебе, что окрест деется?

Мужчина ответил резким кивком и исчез из виду, продолжая прикрывать нос рукавом рубашки. Оля до того растерялась, что чуть о крупный корешок не споткнулась на звериной тропке, которую опять сейфар выискал.

— Вам противен запах мяты? Я не знала, извините! — девушка поспешно вытащила изо рта жвачку, скатала в шарик и забросила далеко в кусты.

— У нас траву эту заррецей именуют, и слышал я, для подобных нашему спутнику созданий сильнее возбуждающего средства нет. Если сейфару пора пришла потомством обзаводиться, а охоты нет, синецвет, он же зарреца, первая помощь, тело бодрящая. Так что нашему спутнику, пока от тебя заррецей веет, лучше близко не подходить, — поведал Коренус миролюбивым тоном доктора, общающегося с мнительной пациенткой.

Ламар же промолчал, правда, промолчал неодобрительно. Но кто ж виноват, что его невеста случайно чуть при живом женихе чужого мужика не соблазнила? Вот уж отмстила бы, так отомстила за вчерашний поход рыцаря налево.

— Ой-ей, — подавленно прошептала Оля, ненароком накушавшаяся «виагры» для сейфаров, и очень порадовалась тому, что в «СПАРЕ» Ашу никакой человек с жевательной резинкой во рту не попался. Мятные-то пастилки многим по вкусу и не все из этих многих женщины. — Может, мне еще что-нибудь съесть, чтобы запах перебить? — вслух подумала девушка,

— А вот, милая дева, региция вьется, отведай, — магистр указал пальцем на нежно-сиреневый плющ, облепивший здоровенное, вероятно, приходившееся двоюродной тетушкой баобабу, дерево с морщинистой корой насыщено-коричневого оттенка. Ветви его начинались так высоко, что цвет листьев то ли зеленый, то ни зеленовато-голубой, лишь угадывался. — Цветы растения вкусны, как медовые пастилки и благоухают сладко. Только более одной не вкушай, иначе ночью глаз сомкнуть не сможешь.

— Спасибо! — обрадовалась девушка подсказке и чуть ли не вприпрыжку устремилась к дереву, в обход которого шла тропа.

— Не за что, милая дева, да и нам неплохо в запас цветов собрать, — довольно пропыхтел маг.

Небольшие, с фасолину, белые цветики-ромашки росли кисточками. Оля отщипнула один и положила в рот, наслаждаясь медовым и одновременно удивительно напоминавшим крепкий кофе, только без горечи, вкусом. А Ламар с Коренусом занялись ощипом плюща экзотической баклажанной расцветки с другой стороны «баобаба», им в соотношении дозы и массы тела можно было скушать растительных конфеток побольше. Запах цветов был так сладок, что Оля подумала нарвать несколько кистей и, если не съесть, так хоть воткнуть в волосы, чтобы вдыхать аромат в дороге.