Где Ангел не решится сделать шаг - Джеймс Сваллоу

— А какова твоя задача, капитан?

— Как обычно, служить Императору Человечества и защищать Империум от всех угроз.

Благородное лицо Азкаэллона нахмурилось.

— Был бы признателен за более подробное объяснение.

— Не сомневаюсь.

С каждой секундой терпение сангвинарного гвардейца истощалось. Он приблизился и понизил голос, чтобы его не услышали другие.

— Думаешь, я смирюсь с тем, что эта информация вне моей служебной необходимости? Я командир избранных Ангела. В этом легионе нет никого выше меня по званию, за исключением самого примарха.

Красный Нож кивнул, не реагируя на растущее раздражение Кровавого Ангела.

— Я знаю это. Все, что могу сказать тебе, мы здесь… — Космический Волк замолчал, подбирая нужные слова. — Мы здесь, чтобы наблюдать.

— Вы — наблюдатели? — эта мысль казалась абсурдной. Представить сынов Русса в качестве стражников, в то время как где-то шла война, было невозможно. Это противоречило всему, что Азкаэллон знал о них.

— Мы согласны называть это таким образом, — ответил Красный Нож. — У меня нет желания и дальше задерживать отправку флотилии. Если ты предоставишь нам временное жилье, я со своим отделением… не стану вмешиваться в твои дела.

Азкаэллон пытался разглядеть в непроницаемом выражении лица капитана хоть какие-то признаки отговорок, но не смог. И как бы он ни хотел еще больше расспросить Космического Волка, огромный флот Ангела будет ждать в назначенном месте «Гермию» и остальные силы оперативного соединения «Игнис». Дальнейшая задержка была непозволительна.

— Позаботьтесь о запросах капитана Красного Ножа, — приказал наконец сангвинарный гвардеец, подозвав серва легиона коротким жестом. Азкаэллон отвернулся от Космических Волков и пошел прочь.

— Обеспечить безопасность корабля! — отдал он резкий приказ. — Свяжитесь с «Игнис» и приступайте к процедуре входа в имматериум.

Он поднял голову и увидел, что легионер все еще наблюдает с площадки наверху. «Мерос. Тот, кто получил ранение». На лице воина читался вопрос, и Азкаэллон поморщился, разделяя его сомнения.

— Он здесь! Он здесь! — помощник маршала Заубера ворвалась в кабинет, находясь в состоянии, близком к панике и восторгу одновременно. Ее звали Розин, и маршал принял девушку на работу как по причине компетентности, так и из-за приятной внешности. В его профессии последнее было редкостью, потому что запутанная политическая система колонии состояла в основном из стариков и отмеченных шрамами ветеранов войны. Они были людьми, которые, казалось, возвели в ранг искусства свою непривлекательность, несмотря на пышные наряды, высокие должности и звания, присваиваемые друг другу.

Большинство из них были уже мертвы. Маршал откинул все мысли и выбрался из-за стола, не обращая внимания на накопившиеся груды инфопланшетов, которые он мимоходом подвинул. Заубер направился к двери и широкой лестнице, которая вела спиралью вдоль стен зала заседаний на первый этаж.

По стенам и ковру струился насыщенный красноватый свет, похожий на старую кровь, придавая знакомым коридорам и ступеням призрачный и нереальный облик.

Нет. Не призрачный, это было неверное слово. Кошмарный.

Все было таким. Свет, стены и пол, все было неправильным. Розин следовала по пятам, и маршал понял, что она тоже была неправильной. Ее голос был высоким и нервным, не таким, как прежде. Словно она постоянно находилась на грани истерики.

Звучал ли голос Заубера так же, как и ее? Он хотел спросить, но боялся, что она скажет: «Да, вы действительно говорите так, словно сходите с ума». Он хотел спросить ее, слышит ли она те же самые звуки на границе сознания, похожие на шепот или шелест переворачиваемых страниц. Видит ли краем глаза странные отблески? Призраков в зеркалах и отражениях?

Было ли ей тяжело подавить желание заколоть людей? Мучили ли ее кошмары все это время? Хотела ли Розин без остановки кричать, пока горло не наполнится кровью, и…

Заубер тряхнул головой и произнес короткое «нет», что девушка, возможно, заметила, но не прокомментировала. Они пересекли атриум, и Заубер посмотрел на застекленную крышу. Сквозь прорехи в наносах золы, покрывавших стекла из кристалфлекса, пробивались лучи искаженного света. Пепел продолжал падать уже много дней, и этому странному феномену не было видно конца и края.

Он был всюду, похожий на горячий снег, его частицы тлели и не сгорали, собирались в кучи и разносились по улицам внезапными обжигающими порывами ветра. В происходящем был бы смысл, если поблизости находился вулкан, извергавший дым в небо. Такое Заубер смог бы понять. Но ничего подобного в колонии не было. Падающий из низких зловещих облаков бесконечный дождь пепла не подчинялся законам метеорологии.

Другие планеты в скоплении сообщали о том же самом или же метались между объявлением тревоги и требованиями к столице сделать что-нибудь. Сначала Заубер и другие члены совета отмахивались от первых происшествий, считая их розыгрышами или ошибочными донесениями, в конце концов, неохотно стали считать их некой организованной демонстрацией недовольных. «Глупо, — подумал он. — Это природа обратилась против них, не люди».

Альдерман Йи за несколько часов до того, как вставил лазерный пистолет между тонкими губами и выжег свой череп, навел на мысль о другом источнике проблем. Йи происходил из семьи вольных торговцев, когда-то много путешествовал, пока любовь и женитьба не прельстили его вести оседлую жизнь колониста. Они обратились к нему, когда впервые прозвучало предположение о причастности ксеносов. Старый космонавт сказал что-то о варпе, но Заубер не понял, о чем он говорил. Родившийся и выросший на колониальных мирах, маршал никогда не путешествовал через имматериум, даже никогда не ступал на борт межзвездного корабля. Заубер попытался вспомнить, что именно сказал Йи, но все мысли крутились вокруг последнего воспоминания об Альдермане: его обезображенное тело согнулось вокруг длинного дуэльного оружия, припав к стволу, как новорожденный к груди матери.

Список того, что ученые нарекли «аномальными явлениями», рос с каждым днем. В фермерских регионах на пятьсот процентов вырос уровень врожденных мутаций, которые теперь перекинулись от домашнего скота на детей в медицинских центрах города-улья. Исчезла связь с целыми населенными пунктами, некоторые укреплялись и обрывали все внешние контакты, другие просто… опустели. Загадочные передачи по видеоканалам, которые вызывали тошноту и беспричинный страх у всех, кто их слушал. Резкий рост уровня самоубийств и убийств. Мертвые птицы. Появление огромного числа странных геометрических фигур на стенах жилых башен, шоссе, даже вырезанных на холмах.

Ни один мир не избежал этого. Необъяснимые события распространялись, как волна, увеличиваясь в масштабах, и маршал Заубер не имел представления, как справиться с ними. Ответственность легла на него согласно порядку преемственности. Другие члены совета либо покончили с собой, либо погибли во время непонятного поджога, уничтожившего здание парламента. Только благодаря капризу судьбы Заубера не было там, когда это произошло. Его задержала авария на магистрали. Сначала он подумал, что это была удача, но сейчас он склонялся к противоположной точке зрения. На него легло бремя ответственности, и оно давило на него всей своей тяжестью.