Морская ведьма - Сара Хеннинг

– С удовольствием, Икер, – отвечаю я и встаю со стула.

Ник тоже вскакивает со своего места. Он выглядит очень обеспокоенным. У кронпринца краснеют уши.

– Икер, я не думаю, что это хорошая идея.

Глаза Икера загораются. В них вновь появляется недоверие, с которым он недавно смотрел на Аннамэтти. По выражению лица и позе Ника он пытается понять, в чем дело: в том, что он останется наедине со мной, либо в том, что Ник останется наедине с Аннамэтти. Либо вообще что-то третье. Я вспоминаю слова Икера, сказанные мне на пароходе: я бы не хотел наступать на больную мозоль собственному брату.

– Я не собираюсь порочить честь этой девушки, братец. Мы просто поболтаем и поцелуемся. – Ник чуть не прыснул от смеха, но Икер лишь улыбнулся в ответ. – Ничего такого, чего мы не пробовали раньше.

Ник переводит взгляд на меня. Я понимаю его мысли. Несложно представить картину целиком – меня, целующуюся с Икером, а потом покинутую, подобно другим его девушкам.

Я смотрю в пол и ничего не могу поделать. Но мне невыносимо видеть боль в глазах Ника.

Икер поднимает брови и кивает в сторону Аннамэтти, намекая Нику, чтобы он забирал свою девушку и не возмущался. Я надеюсь, у них все будет хорошо. У русалки остается всего три дня. Рука Икера соскальзывает с моей талии. Он берет меня под локоть и ведет к двери.

– Следуй моему примеру, братец, но не иди по моим стопам.

Мы выходим из прохладной тени замка в тюльпановый сад королевы. Полуденный свет слепит глаза. Часто моргая, мы медленно идем по выложенной камнем дорожке. Пока глаза привыкают к такой яркости, мы пару раз спотыкаемся. Наши ноги и руки соприкасаются на короткие мгновения – случайно ли, специально ли, известно лишь Урде.

До меня начинает доходить. Икер здесь.

Он вернулся. И первым делом захотел встретиться со мной.

Все мое разочарование и страхи, связанные с возможными причинами его задержки, испаряются. Я также перестала думать об Аннамэтти. Ты не должна отвечать за всех, Эви, – повторяла мне тетушка Ханса миллион раз. Аннамэтти уединилась со своим принцем, а я со своим.

Годы я летала в облаках. Теперь же детская фантазия стала явью: я иду по саду с Икером. Мы держимся за руки. Несмотря на мое социальное положение. Несмотря на его титул. Несмотря на то, как нам положено жить. Я чувствую прилив тепла от своей шеи и заливаюсь смущенным румянцем. Икер никогда не должен узнать, как часто я себе представляла эту картину.

Но на самом ли деле это происходит? Или я потерялась в мечтах? Или я сошла с ума, а Аннамэтти всего лишь плод моего воображения? И Икер тоже?

Я могла бы сомневаться в реальности происходящего – если бы его рука не обвивала мою талию и он не прижимал меня к себе. Мы напрявляемся прямо к каменной скамейке под тенью дуба.

Перестань мучить себя вопросами, Эви.

Наслаждайся наваждением, пока оно длится.

Икер пахнет морем. Свободой. И я хочу сбежать с ним. Наблюдать, как краснеет, а потом темнеет его кожа под солнцем; высматривать китов и наслаждаться ветром в волосах. Он поворачивается ко мне, положив обе руки на талию, и склоняет голову. Уголки губ моряка ползут вверх, когда он заглядывает мне в глаза.

– Ты боялась, что я не вернусь, – говорит он и смахивает прядь с моей щеки.

Я не отрицаю.

– Я столкнулся с некоторыми проблемами, – голос Икера звучит мягко, а взгляд устремляется вдаль. – Потерял одного из членов экипажа. Посреди бела дня море смыло его за борт, когда мы швартовались в Кало. Мы искали его почти двое суток.

Я затаила дыхание. Это ужасно, но такое случается во время охоты на кита. Икер решительно сжимает челюсти. В выражении его лица читается не только разочарование, но и смирение. Однако затем его лицо светлеет. Парень продолжает.

– В конце концов мы нашли его плавающим без сознания у скал. Можешь себе представить? Бедняга едва дышал и получил множество ушибов, но остался жив. И это было так странно. Все сомневались, что это возможно.

Его голос становится ласковым и дразнящим.

– Тебе тоже не следовало сомневаться.

– Я не сомневалась в тебе. Я боялась строить ожидания.

Икер поднимает бровь и смотрит на мои губы.

– И какие у тебя ожидания?

– Что тебе хочется сюда приехать так же сильно, как мне хочется тебя увидеть.

В это момент Икер прижимает меня к груди. Через юбки я чувствую, как наши ноги соприкасаются.

– В этом можешь не сомневаться.

Он страстно целует меня. Я забываю, как дышать. Сначала Икер нежен. Но потом он увлекает меня за собой на скамейку.

Вокруг меня витает запах соли и лайма. Сердце начинает стучать так сильно, что мне кажется, Икер чувствует его удары через ткань моего корсета и своей рубашки.

Парень касается моего лица и проводит большим пальцем по линии подбородка. Еще секунду он держит меня в объятиях, а потом деликатно отстраняется.

– Достаточное доказательство, Эвелин.

И это утверждение, а не вопрос. Хитрая ухмылка возвращается на свое место.

Я поджимаю губы.

– Честно говоря, непонятно. Я не распробовала.

Ухмылка превращается в зубастый волчий оскал.

– Я весь день свободен и в твоем распоряжении. Никаких королевских дел до ужина, – он пытается состроить серьезную мину. – Нам хватит времени, мисс?

Я наклоняюсь и чмокаю его в губы.

– Для начала.

ЧЕТЫРЕ ГОДА ТОМУ НАЗАД

Гость стоял на причале. За его спиной суетились родители. Он устал в дороге, хоть путь и не был долгим. Переплыть пролив Эресунн гость мог с закрытыми глазами и на собственной лодке – если бы ему позволили.

И в этом году он так и сделает, с разрешения или без.

День стоял ясный. Под солнцем доски, из которых был сколочен причал, высыхали быстрее, чем море успевало оставить на них свои отметины. Волны бушевали всю дорогу от Ригеби Бэй.

Присланный из дворца лакей увел родителей, забрал вещи и заодно заботы гостя, оставляя его на пляже наедине со своими мыслями. В свои четырнадцать он чаще всего думал о девушках.

Брюнетки.

Блондинки.

Рыжие.

Их образы крутились в воображении, но он знал правду о своем положении. Присказки его матери не уставали об этом напоминать:

– Даже самые прекрасные тюльпаны рано или поздно увянут, но драгоценности короны будут сиять вечно.

– Кровные узы сильнее мимолетных увлечений.

– Несмотря на царящее в саду разнообразие, в королевской вазе есть место лишь одному цветку.