Трое из леса - Юрий Никитин

Змея еще пыталась ползать, голова бессильно волочилась, закамни и пни цеплялись торчащие из черепа хрящи, оборванные жилы. Из ран,пробоин, трещин по всему туловищу бежала, пузырясь, зеленоватая тягучаяжидкость.

Таргитай ощутил жжение, поспешно бросился рвать траву,обдирал руки, вычищал мех, выворачивал шею, пытаясь рассмотреть спину, но виделтолько мокрую от змеиной крови задницу.

Олег вернулся, с торжеством показал змеиную чешуйку. С краябелело змеиное мясо, пальцы волхва были в желтовато-зеленой жидкости.

Мрак сбросил душегрейку, разделся, травой вычистил сапоги,одежду. Змея еще слабо дергалась, собиралась кольцами. Олег бережно упрятал вмешочек с огнивом драгоценную чешуйку. Таргитай обошел вокруг дуба, сказалвиноватым голосом:

— Совсем озверели… Пойдемте? Противно здесь.

Мрак захохотал, крепко ударил ладонью по колену:

— Одурел? А птичку забыл? Сейчас прилетит, голубушка.

— Ну и что? — не понял Таргитай.

— Как что? Птенцов надолго не оставляют, сейчасприлетит с червячками… ну, с лосями, турами, бера авось зацапнет. Должна жепонять, что змея перла на дерево не для того, чтобы плевать с высоты намуравьев.

Олег оглянулся на дерево, сказал с сомнением:

— Как бы сдуру не кинулась. Всякая птаха защищаетптенчиков… Кому боги дали разум, а кому — крылья.

— Сообразит, хоть и в перьях, — ответил Мрак, нопосерьезнел, опустил ладони на дубину. — Змея могла не первый год жрать еептенчиков! Вон какая толстая. А если птаха сообразит, что мы ее птенцов спасли,то отблагодарит, верно? Я в детстве часто лазал по деревьям, вороньи гнездарушил. Часто находил в них такие диковинные вещи, что только старый волхвОгневит мог догадаться, что это такое. До сих пор помню чужие слова, которыечто-то значат, но в нашей деревне их не знают: золотые монеты, бляхи, диаманты,яхонты, жемчуг… Наверное, что-то магическое… Огневит хранил у себя, но чудестак и не дождался.

Олег отбежал, запрокинул голову, рассматривая гнездо.

— Думаешь, там тоже магические штучки?

— Ну, это не ворона… Здесь могут оказаться потяжелее.Секиры, палицы, боевой доспех, колчан со стрелами! Среди них могут оказатьсяведарские, зачарованные…

Олег с уважением перевел взгляд на Мрака.

— Мрак, ты молодец. Птицы всегда воруют блестящие вещи.И таскают в гнезда.

Мрак с удовлетворением прикрыл глаза, расслабленно ждал,прислушивался, ожидая первым вычленить из лесного шума взмахи могучих крыльев.Змея затихла, дергался лишь кончик хвоста. Олег палкой растопырил змееизувеченную пасть, голыми руками начал выдирать длинный раздвоенный язык.

Таргитай остановился перед Мраком, глядя сверху вниз.

— Мрак, тебе не стыдно?

Мрак открыл глаза, смерил Таргитая настороженным взглядом.

— За что мне должно быть стыдно?

— Нас учили с детства, что добро надо делатьбескорыстно. А ты?

— Я тоже делаю бескорыстно, — ответил Мрак.

— Но ведь ты ждешь плату! Уплату за доброе дело!

Мрак пожал плечами, ответил с неудовольствием:

— Разве это плата? Услуга за услугу. Для неебезделушки, а для нас может оказаться до зарезу нужным.

— Мрак, — повторил Таргитай настойчиво. Он шагнулчуть вбок, стараясь поймать ускользающий взгляд Мрака. — Ты сам учил меняправде! Ты заменял брата, отца, волхвов… Это говоришь ты? Или змеиный яд попалв твою кровь?

— Тарх!

— Мрак, ты делал это не бескорыстно?

Мрак взвился на ноги, как подброшенный змеей. Лицо егоналилось тяжелой кровью. Он навис над Таргитаем, как дуб, под которым прибилизмею.

— Я защищал птенцов! Но что плохого, если птаха тожебескорыстно швырнет нам что-нибудь из своего вороньего гнезда?

Таргитай повторил, потрясенно, глядя на Мрака с ужасом:

— Ты ждешь уплату… за доброе дело…

Голос его прерывался. В больших глазах заблестели слезы.Мрак взревел в ярости, кулаки его сжались. Мгновение он смотрел бешено в лицопевца, потом люто плюнул ему под ноги, оглушительно свистнул Олегу.

Волхв поднялся из травы, глаза его были непонимающие.Таргитай медленно побрел за оборотнем. Олег, ругаясь, бросился за ними, явнособирался пограбить змею основательнее.

Мрак шагал решительно, широко. Брови его грозно сдвинулись,он дышал яростно, словно разъяренный тур весной. Олег порывался что-тоспросить, Таргитай показал кулак, шикнул.

Они прошли деревья-великаны, миновали мелколесье, черныйпихтач, рощу молодых березок. Наконец впереди послышалось журчание, блеснултоненький, как веточка, ручеек, что пугливо прыгал, как суетливая ящерица, скамушка на камушек.

Мрак внезапно остановился, бросил резким грубым голосом, неповорачивая к ним головы:

— Быстренько смойте грязь! Особенно ты, волхв. Возилсясо змеей, яд поганющий.

Таргитай оттолкнул Олега, первым с размаху сел задом вмокрый песок. Ледяная вода обожгла разгоряченное тело. Истошно завопил Олег,шумно шлепнул обеими ладонями, подняв брызги.

Мрак вошел в ручей неторопливо, как могучий царственный тур.Стал на колени, тщательно смыл грязь и слизь, посидел в воде, со страннойусмешкой глядя на изгоев, что уже сидели на берегу, стуча зубами и прижавшисьдруг к другу, как те птенцы, что верещали в гнезде.

Они не считали, сколько дней шли через Лес. Мрак выломализгоям по крепкой дубине. Таргитаю удалось удачным броском сбить с деревабелку, а Олег дважды поражал сорок. Созрела земляника, а Олег, продираясь черезмалинник, обнаружил среди колючек поспевающие ягоды.

Весной зверье голодное, отощавшее за долгую зиму. Мракпостоянно уходил вперед, чтобы изгои не мешали, сшибал палкой птиц, дажескворцов, бил ужей и змей, заставлял Таргитая и Олега сдирать с них шкуры,жарить на костре. Всех троих терзал постоянный голод, весь день на ногах, ноизгои на десятый или двадцатый день почти не отставали от Мрака и лишь вечеромвалились замертво, а Мрак уходил охотиться.

Он был все таким же суровым, неразговорчивым, в глазах частовспыхивали красные искры, и сердце Таргитая сжималось от тоски. Мрак держался,хотя стал раздражительным, орал по каждому поводу, однажды ударил Олега с такойсилой, что тот полдня лежал без памяти. Но волком все еще не стал, хотя дваждыТаргитай замечал, что Мрак возвращается с охоты с кровью на подбородке, адобыча — заяц или косуля — не сбита дубиной, а загрызена.

Перед сном Олег мастерил обереги, он сохранил чешуйкугромадной змеи и кончик ее языка, а Таргитай играл на дуде. Он сложил несколькопесен, перекладывал слова так и эдак. Лишь когда из темных зарослей внезапнопоказывалась громадная фигура Мрака, он откладывал сопилку, а Олег — обереги, иоба бросались навстречу, осматривали добычу.