Игра. Змеиный остров - Карина Шаинян

Спохватившись, Дима бросил взгляд на камень, где со вчерашнего дня лежала рация, и тут же понял, что размокшие продукты — не самое неприятное из того, что может случиться. Сиамский залив, еще недавно казавшийся таким безобидным, будто взбесился, и волны захлестывали все дальше на берег, трамбовали пляж. Вокруг камня вскипала пена. Еще немного — и батареи оторвет и утащит в море, а рацию зароет в песок так, что никто не сумеет ее найти. На мгновение Диму охватило огромное искушение. Стоит промолчать, отвернуться — и все они окажутся так же беспомощны, как Оля. Он может лишить их самой возможности сдаться, выйти из игры, заставить испытать все последствия своего выбора… Может, тогда они поймут и наконец-то пожалеют о том, что натворили.

На камень покатила новая волна, и Дима вдруг понял, что не успевает. Он закричал, пытаясь привлечь внимание оказавшегося рядом с камнем Антона. Ему бы обернуться и протянуть руку — и рация будет спасена, но он стоял спиной к морю и не видел, как закручивается, обрастает пеной вал, как нависает над рацией черная стеклянная масса воды. Дима снова заорал во все горло, но никто не услышал его за ревом шторма. Волна обрушилась на берег, Антон шарахнулся, сбитый с ног ударом, и драгоценный прибор поволокло прочь. Едва сознавая, что делает, Дима изо всех сил сжал фигурку кальмара.

Сознание, уже успевшее привыкнуть к перемещениям, будто раздвоилось. Дима понимал, что стоит столбом посреди пляжа, сжимая в кулаке ледяной металл, и в то же время находился в теле Антона. Разбивая чужие колени, он грудью бросился на камень, протянул руки туда, где только что мелькнула светлая тень — рация сразу камнем ушла на дно, но плоские солнечные батареи еще крутило и бросало в воде. Что-то гладкое попалось в руку — он радостно вскрикнул и тут же с разочарованным стоном отбросил драный пластиковый мешок. Над ним стеной нависла новая волна, вся в светлых хлопьях пены, кипящая, перемалывающая мусор, готовая переломать его и утащить прочь, но тут пальцы сомкнулись на рации. Антон с торжествующим воплем отшатнулся. На голову обрушились тонны воды, его перевернуло набок, путая руки и ноги, но он уже успел отползти достаточно далеко, и море, разочарованно шипя, отступило, так и не получив свою добычу.

Маленький острый кулачок ткнулся Диме в ребра, и он тут же пришел в себя.

— Что ты стоишь, как пень! — проорала Ира, перекрикивая грохот шторма.

«Для тебе же стараюсь, дура!» — чуть не огрызнулся Дима, но вовремя осекся. Еще не хватало раскрыть свой главный секрет ради глупого хвастовства. Все благодарности достанутся Антону. Тот уже выбрался на берег и очумело вертел головой, прижимая спасенную рацию к груди. Сейчас поймет, что произошло, и вообразит себя героем…

Откуда-то из-за деревьев выскочил Кирилл, схватил пару мешков и поволок их в укрытие. Вова торопливо обрезал верхушки пустых бутылок, швырял их Лере, и та металась из стороны в сторону, расставляя их под деревьями в тех местах, где с веток стекали особенно мощные струи воды. Дима вытер залитое водой лицо, не удержался, слизнул капли с ладони и внезапно сообразил, что надо делать. Подхватив несколько пустых пакетов, он пихнул Иру в бок, кивнул на мокрый песок, превращенный тяжелыми дождевыми каплями в подобие желтоватого кружева.

Действовать надо было быстро; Дима помнил, что такие тропические ливни не бывают долгими. К счастью, Ира сразу поняла, что к чему. Вскоре полосу песка, недосягаемую для шторма, покрыли мелкие широкие ямки, застеленные пластиком. Вместе с водой в них несло песок и мусор, но это было не важно: песок осядет, мусор можно отцедить, а вода, чудесная, прохладная, пресная вода — останется…

Все емкости были выставлены, все, что могло промокнуть, — спрятано. Вшестером они забились под нависающий над пляжем ствол индийского миндаля — предварительно истыкав палками всю листву на десяток метров вокруг. Змей под деревом не оказалось — только перепуганная насмерть крошечная мышь, тут же удравшая в кусты. Сидеть здесь было тесно, и сильно пахло прелыми листьями и мокрой несвежей одеждой, но ствол давал хоть какую-то защиту. Из смертельных врагов они снова превратились в кучку студентов, вынужденных спасаться от взбесившейся стихии. Разговаривать было невозможно, и они лишь молча улыбались друг другу: вот это круто! Будет о чем рассказать! В широких улыбках крылся испуг. Это казалось невозможным — но ливень стал еще сильнее; отдельные капли превратились в сплошные потоки воды, грозившие утопить каждого, кто рискнет под них сунуться. Молнии били все чаще, и их вспышки совпадали с ударами грома — гроза неслась над самым островом.

Над лагерем разлилось безжизненное лиловое сияние; вместо грома послышался какой-то жуткий электрический треск, будто обезумевший гигант рвал полотно рядом с исполинским микрофоном. В мертвом свете молнии Дима увидел раскрытый в вопле рот Иры. Вцепившись ногтями в плечо Вовы, в ужасе выпучив глаза, она указывала пальцем куда-то в заросли. Молния погасла; перед глазами Димы поплыли зеленые круги, и он изо всех сил зажмурился, пытаясь восстановить зрение. Вова заворочался, пытаясь высвободить руку. Как сквозь вату, послышался плач и истерические вскрики девушки.

Фонарики, к счастью, работали. Сразу четыре луча ударили туда, куда тыкала пальцем Ира. Толку от этого было немного: они осветили лишь сверкающую, как драгоценные камни, занавесь воды. Фонари сейчас больше мешали. Дима, широко раскрыв глаза, до боли всматривался в кусок тьмы, прячущий то, что так напугало Иру. Бесполезно… Но новая молния не заставила себя ждать. В ее свете все показалось неестественно четким; Дима подался вперед, пытаясь понять, в чем дело.

Он почувствовал, как резко вдохнул и окаменел сидящий рядом Антон, и тут же увидел сам. Его охватила томительная слабость. Мир снова погрузился в чернильную тьму, но теперь он знал, что она скрывает, и не мог забыть, что увидел в те секунды, когда молния осветила джунгли. Белесые, злобно кривляющиеся лица стояли перед его глазами, как черно-белые фотографии. Лица существ, которые когда-то были людьми…

Он не знал, сколько просидел так, пялясь в кошмарную тьму, наполненную бледными тенями. Рядом пошевелились; тусклый желтоватый луч фонарика выхватил напряженные фигуры и лица сбившихся под деревом студентов. Вова сердито потер темные кровоподтеки, оставленные Ириными ногтями, и дотронулся до плеча девушки.

— Да успокойся ты! Мало ли что почудится!

Его голос звучал, как сквозь вату. Только теперь Дима понял, что он слегка оглох. Но грохот шторма уже превратился в шум обычного прибоя, а дождь и вовсе сошел на нет. Дима потер уши в бессмысленной надежде побыстрее восстановить слух. Он уже различал глухие всхлипывания Иры. Девушка монотонно качала головой и слабо отбрасывала руку Вовы, все норовившего похлопать ее по плечу. Внезапно она вскрикнула и, отпихнув его в сторону, перегнулась через Диму. Прикосновение ее теплой груди на мгновение вогнало в ступор; Дима судорожно пытался сообразить: почему это? Зачем? Но тут же выяснилось, что он был для нее лишь неодушевленным препятствием. Ира рвалась к Антону.

— Дай сюда! — просипела она, слепо шаря руками.

— Ты чего? — не понял Антон.