Разгром на востоке. Поражение фашистской Германии. 1944-1945 - Юрген Торвальд

Из-за крена судна нельзя было воспользоваться спасательными шлюпками с правого борта. Обледенелые шлюпбалки левого борта с трудом перемещались. Команду судна оттеснила толпа, которая хотела ускорить спуск шлюпок. Веревки были выпущены слишком рано, и полностью нагруженные лодки упали в воду или опрокинули свой груз в волны, повиснув на одной веревке. Только несколько лодок достигли воды благополучно.

Не менее горячее сражение бушевало вокруг спасательных плотов. Прозвучали выстрелы. Группы мужчин, сбитых или упавших, лежали на палубе или скользили по покрытой льдом стальной обшивке в море.

Спустя полчаса, когда стало ясно, что судно не тонет, паника уменьшилась. Страх сменился надеждой, тем более что капитан сообщил, что порт Кольберг, расположенный на расстоянии менее 160 километров, обещал послать спасательные суда.

Холод и ветер погнали массы назад в укрытия. Женщины тихо плакали. Раненые опустились на свои матрацы. Матери звали своих потерянных детей.

Но вокруг судна дикая борьба за жизнь продолжалась. Шлюпки, которые опустились на воду, плавали перегруженными среди сотен пловцов, которые быстро замерзали. Они цеплялись за веревки и весла спасательных шлюпок, умоляя о помощи. Некоторых из них втянули. Другие тонули, когда их покидали силы.

В десять часов появилась морская баржа и сделала попытку приблизиться к судну. В тот момент на верхней палубе было много беженцев, и баржу заметили только единицы. Прежде чем новости о ее прибытии смогли распространиться, «Густлоф» тяжело встряхнуло. Переборки торпедированных секций не выдержали, и вода понеслась по нижним палубам. Команда, которая работала внизу с насосами, оказалась в ловушке. Двое из машинистов спаслись через воздушную трубу.

Теперь события развивались быстро. В течение шестидесяти секунд судно полностью перевернулось на бок. Палубы стояли под прямым углом к поверхности воды. Почти две тысячи человек были на более низкой прогулочной палубе. У них не оставалось времени, чтобы подняться на верхнюю палубу, – пол под ними поднялся, и через стеклянные перегородки они упали в глубину. В тот момент, когда трубы коснулись воды, мужчины и женщины все еще мчались по большому пространству корпуса, пока не упали в ледяное море.

Днем 30 января капитан Херинг, командир шестисоттонного торпедного катера Т-36, присоединился к крейсеру «Адмирал Хиппер» водоизмещением 10 тысяч тонн, также загруженному беженцами, и следовал за ним на полных парах. Т-36 взял двести пятьдесят беженцев в Данциге. Он был загружен до предела частями машин и багажом. В вечерние часы рядом с Хелой два судна прошли конвой, от которого отделился «Густлоф».

Температура была ниже нуля. Катер вскоре покрылся толстой коркой льда.

Между восьмью и девятью часами ночи «Адмирал Хиппер» и Т-36 прошли самый северный пункт побережья Померании и повернули на запад. В 9.45 наблюдатели на торпедном катере сообщили о сигналах бедствия. Минуту спустя радист принес капитану Херингу сообщение от капитана «Густлофа». Командир «Адмирала Хиппера» отпустил торпедный катер с приказом поспешить к месту бедствия и спасти тех, кого можно было спасти. Т-36 двинулся к тонущему лайнеру. Тем временем команда взялась за кирки, чтобы освободить оснастку спасательной шлюпки ото льда. Беженцы на борту сгрудились, чтобы освободить место.

Полчаса спустя Т-36 увидел «Густлоф». Напрасно Херинг пробовал вступить в контакт с мостиком «Густлофа». Он подошел близко к тонущему судну, стараясь найти место, где бы он мог встать рядом с ним. Он встретил морскую баржу, занятую тем же самым. Но море подбрасывало баржу, как игрушку. Снова и снова волны швыряли ее на корпус судна, напрасно команда пробовала шестами удержать расстояние.

Многие из тех, кто выпрыгнул за борт, оказались между двумя этими судами. Они были раздавлены, и их кровавые тела смыты и унесены волнами. Херинг отбросил всякую мысль о том, чтобы встать рядом. Он остановил двигатели и в течение нескольких минут дрейфовал в 100 метрах позади «Густлофа». Затем он услышал пронзительное завывание сирены, когда судно опрокидывалось.

Торпедный катер тихо дрейфовал среди пловцов. Море было покрыто мужчинами и женщинами, молящими о помощи. Капитан Т-36 имел рыболовные сети, свисавшие по сторонам судна. Его моряки, цепляясь за самые низкие веревки, привязывали их к пловцам, дрейфующим мимо, и буксировали их на борт. Недалеко появился другой торпедный катер, «Лёве», который также дрейфовал с остановленными двигателями.

После нескольких минут прослушивающий аппарат Т-36 уловил шумы русской подводной лодки, которая потопила «Густлоф» и все еще лежала в засаде. Радар также определил местонахождение субмарины. Так как команда Херинга не была должным образом обучена, он не имел возможности напасть на эту подводную лодку, к тому же такое нападение надолго прервало бы его спасательную работу. Он сделал единственное, что мог сделать, – маневрировал, поворачиваясь носом или кормой к субмарине, которая кружилась на расстоянии приблизительно трех километров.

Но затем локаторы Т-36 засекли другую подводную лодку – и таким образом он был вынужден уйти после спасения пятисот шестидесяти четырех человек, потерпевших кораблекрушение. Херинг не мог рисковать, подставляя свое судно под торпеды, и действительно, он только благодаря внезапным поворотам избежал двух торпед, нацеленных на его судно. Из-за внезапного ухода он потерял нескольких членов своей команды, которые вышли к дрейфующим спасательным плотам, чтобы связать спасательные веревки.

Около 4.30 часов утра Т-36 догнал «Адмирала Хиппера». Около 14.00 он передал уцелевших пассажиров «Густлофа» на госпитальное судно, направлявшееся к острову Рюген. Торпедный катер «Лёве» спас еще двести тридцать человек. Девятьсот пятьдесят беженцев, солдат и моряков пережили потопление «Густлофа».

Самые ужасные вещи, которые довелось видеть за всю свою жизнь дивизионному капеллану Дорфмюллеру, происходили с детьми. Судьба забросила его в порт Пиллау 16 января, и там он наблюдал беспомощных, укутанных маленьких существ, превращаемых в нечто вроде билетов на судно для беженцев. Кто-то в течение первых недель выпустил инструкции, что только матери, отцы или бабушки с детьми должны быть взяты на борт судна. И женщины, которые вошли на борт с младенцами, бросали их родственникам, все еще стоявшим на пирсе, чтобы также дать им возможность оказаться на борту. Часто дети проскакивали в воду между судном и пирсом или падали в безумную толпу и бывали растоптаны. Или детей ловили незнакомцы, которые использовали их, чтобы обманным путем попасть на борт.

Детей крали у спящих матерей или у тех, кто не следил за ними ежеминутно. Среди мародеров, которые пришли в Пиллау в эти дни хаоса, были солдаты, и некоторые из них украли детей. С ними на руках они проталкивались на борт, утверждая, что должны спасти свои семьи. Солдаты появлялись в женской одежде, которую украли или получили от своих любовниц. Если они попадали в руки военной полиции или патрулей СС в порту, то на следующий день их можно было увидеть висящими над толпой на фонарных столбах и металлических конструкциях гавани, как покрытых снегом марионеток, качающихся на ветру.