Кровавый песок - Фридрих Незнанский

— Ну, рубль он с леса, положим, имеет, проблема не в том. У Босого Черепа мозгов не больше чем волос на макушке, сам он от двух миллионов баксов в год отказаться не догадался бы. Это Гиви, старый черножопый козел, ему насоветовал.

Двухметровый Марик затравленно, как щенок, посмотрел на хозяина.

— Короче, Мустанг, давай лучше мочи меня сразу. А завалить Гиви я не подписываюсь. И не рассказывай мне, что он сухарь и больше не в авторитете.

— Это все, что ты смог придумать? Замочить тебя, и на этом кончатся все мои проблемы?! — Мустанг опять расхохотался по-лошадиному и добавил сквозь смех: — Извини, Марик, но ты, братан, переоцениваешь роль своей личности в истории. — Он веселился, пока не увидел, что Марик тоже заулыбался. — Ладно, хватит ржать. Предлагай, что делать с Гиви и с Босым?!

— Если бы Гиви умотал подальше… На месяц куда-нибудь. Круиз ему что ли купить?

— Соображаешь! Только в круиз Гиви не поедет. Ты бы ему еще шоколадку преподнес: на, Гиви, держи, в знак нашей любви и почтения!

— Может, на разводку его пригласить ну, там… во Владивосток?

— В Буэнос-Айрес. Короче, с тобою мне все ясно. А на разводку Гиви пригласить надо. Завтра поедешь в Фомичево и устроишь бузу, сделаешь вид, что нажрался и скажешь все, что о них думаешь, по матери. Только Босого не поминай. Можешь раскроить пару харь, но ствол не доставай и вовремя смойся, пока они сами тебя не завалили. А потом уже мое дело. Приглашу Гиви на показательный процесс, отстегну, штук сто зеленых, может и уговорю, пока он теплый. Все понял?

— Нет. Я, типа, один должен в Фомичеве бузить?

…Да ради бога, бери кого хочешь. Но за каждого ответишь.

…В смысле?

…В смысле: ни стрельбы, ни жмуриков и Босого лично не оскорблять. Сечешь?

— Да ладно тебе, Мустанг, за кого ты меня держишь? — протянул Марик обиженно. — Не вчера родился. — А когда Мустанг отъехал, пробубнил себе под нос: — Только не везет тебе, шеф, с нормальным бизнесом, сколько не пыжься. Блин… Выйдет с твоим отелем то же, что и с кооперативом.

Вернувшись с верховой прогулки, Мустанг вызвал Бухгалтера — в сотый уже раз перепроверить все цифры.

— Проблема есть, — помялся Бухгалтер, — с пивом.

Мустанг отмахнулся:

— Потом пиво, давай еще раз Фомичево.

Крупных проектов было всего три: кроме строительства отеля на территории Фомичевского лесохозяйства еще реконструкция проходящей неподалеку от Кудряшевки автотрассы всероссийского значения на участке Дмитров — Дубна и скупка контрольного пакета Кудряшевского пивзавода, на котором работало больше половины народу в поселке. С прибыли пивзавода он и без всяких акций имел долю, но слишком незначительную, — крышу предприятию обеспечивали районные власти, причем весьма ревностно — больше ни одного рентабельного производства на весь район не было. Директор, он же владелец двадцати процентов — самого крупного пакета, чувствуя поддержку, упирался, и договориться с ним у Мустанга пока не получалось. Только с автотрассой все, вроде, было на мази, хотя до сих пор была осуществлена лишь расходная часть проекта — пришлось отстегнуть на взятки больше полумиллиона зеленых. А первые средства на реконструкцию должны поступить не раньше июня.

— Ну, что там с пивом? — спросил Мустанг, просчитав, какую долю в отеле можно безболезненно уступить Гиви.

— Сегодня внеочередное собрание акционеров. Утром объявили.

— Какого!.. — Мустанг подпрыгнул вместе с креслом. — За месяц положено объявлять!!!

Бухгалтер пожал плечами.

— Работяги и так все на месте, а районных втихаря предупредили, так что стопроцентный кворум. Опротестовать решение из-за несоблюдения сроков оповещения не получится, аллес, короче.

— Когда начало? — Спросил Мустанг, побледнев до синевы.

Бухгалтер полез за часами, нервно дергая левый рукав сорочки, но тот не хотел ни сдвигаться наверх, ни расстегиваться. Мустанг сунул ему свои часы под нос.

— Через полчаса, точнее, через двадцать восемь минут.

— Какого ж ты молчал?! Тормоз, фраер долбанный! Хватай Марика и дуй на завод! Мне там показываться нельзя. Обещай директору что угодно, сколько запросит, хоть десять лимонов деревянных. Один хрен…

— Вы же сами не хотели его… Говорили, что вся районная ментовка пишется…

— А теперь хочу! Сам допросился, некуда уже деваться — край! Все, звони каждые десять минут, держи в курсе. Начнется собрание — вообще мобильник не выключай, буду слушать, кто что говорит.

Бухгалтер задом выскользнул в дверь. Не успел Мустанг отдышаться, как заявился неожиданный гость — Гиви.

— Здравствуй дорогой, — Гиви потрепал шагнувшего навстречу с широчайшей улыбкой Мустанга по плечу и увалился в его кресло. Мустанг подтолкнул себе кресло для гостей. — Ты знаешь, что мой прадед…

В узком кругу Гиви любил рассказывать, что его прадед дожил до ста десяти лет, а последнего сына завел в восемьдесят пять. Рассказами своими он всех давно и смертельно достал. Однажды известный вор Репа, набравшись до беспамятства и накурившись дури, очень вежливо, а, учитывая его состояние — просто с королевской изысканностью, высказал Гиви свои сомнения. А через два дня его выловили в Клязьме, где трехлетнему ребенку по грудь в самом глубоком месте. Потом кто-то специально ездил в Грузию наводить справки, но безрезультатно: документов никаких не сохранилась, а земляки из уважения к Гиви готовы были подтвердить, что его прадед был знаком с царицей Тамарой. Самому Гиви было под семьдесят, хотя выглядел он на все сто десять.

Зазвонил телефон — по всей видимости Бухгалтер.

— Э-э-э, выключи, — сказал Гиви нараспев. — Или ты меня не уважаешь?

— Извини, пожалуйста, дело срочное. — Мустанг снял трубку, но Гиви нажал рычаг.

— Дела могут подождать. А если ты такой деловой, то у меня к тебе тоже дело. Кто тебе звонил, твой человек?

— Да.

— Может он более уважаемый товарищ, чем я?

Запищал сотовый, но Мустанг выключил звук и отвечать не стал, рассудив, что, в конце концов, Бухгалтер сам разберется, не маленький, а Гиви, если с первых слов так насел, настроен на серьезный разговор. Не удастся его убедить — быть большой стрельбе.

— Что пить будешь? — спросил Мустанг. — У меня есть твое любимое домашнее, специально в Грузии заказал.

— Шикарно живешь, — прохрипел Гиви, помедлив, — в Грузии вино заказываешь, в Италии мебель, в Германии строителей, в Туле кованые перила для своего моста… Водки давай выпьем, а то простыл я. — Мустанг налил ледяной водки из специального бара с холодильником. Гиви недовольно повертел в руках покрытую инеем бутылку. — Тоже заграничные цацки.

Мустанг не выдержал:

— Это не цацки, батоно, это инструмент бизнеса. Ты тоже на «Запорожце» никогда не ездил и на «Москвиче» не ездил, и на «Жигулях». Только на черной «Волге», пока на «мэрс» не пересел. А почему не на белой? Потому что так положено было. Секретарю ЦК Грузии положено было носить пиджак, не носить кепку и ездить на черной «Волге». И тебе положено было ездить на черной, не хуже чем у секретаря грузинского ЦК, потому что с тобой советовались, кого секретарем назначить, а тебя назначили, не спросясь, в политбюро.