Как ветеринар работу в космосе искала - Селина Катрин

— И? Так почему вы хотите работать?

Ох, если бы я сама знала… На этот вопрос у меня было одновременно слишком много ответов и ни одного правильного. Как можно ответить представителю совершенно иной расы, которого знаешь всего несколько дней, зачем я стремлюсь сделать карьеру ветеринара, если даже на родной планете большинство соотечественников меня не понимает? Тема отношения к работе на Танорге — табу. Это вообще не про деньги, нет, и даже не про социальный статус в обществе. Это что-то глубоко личное, почти интимное, что можно обсудить лишь с близкими родственниками и друзьями.

Я, наверное, только сейчас задумалась о том, что неоднократно обсуждала с приятельницами финансовые вопросы, количество кредитов, которое Аппарат Управления Таноргом выплатил всем безработным в качестве ежегодной премии, и государственные ваучеры на отдых на курорт. Да и секс, если на то пошло, никогда не являлся чем-то запретным. Подростки открыто говорили на эту тему, начиная с момента школьного курса о половом созревании, а девчонки в институте частенько обсуждали вслух новые девайсы из ближайшего магазина для взрослых. Да что там далеко ходить! Денис всегда не упускал шанса похвастаться своим очередным любовным похождением и в красках рассказать членам команды, как там и что устроено у грудастой эльтонийки или томной миттарки. В такие моменты я всегда старалась как можно быстрее покинуть рабочую каюту.

И вот сейчас капитан мне задал вопрос, который внезапно оказался интимнее, чем любой вопрос о деньгах или сексе. По сути, он спрашивал всё то же самое, что ставил мне в упрёк Ден, только облёк информацию в более вежливую форму. «Ты наивная клуша, которая смотрит на мир через толстые стёкла розовых очков, законнорожденная таноржка и могла бы всю жизнь припеваючи жить на технологичной планете, получить отличное жильё и не думать о том, как достать себе пропитание».

Я облизала вмиг пересохшие губы, чувствуя, что накатывает волнение. Как объяснить то, что я не смогла, оказывается, донести даже до мужчины, который мне нравился долгих три года? Ашенторн продолжал смотреть на меня вопросительно, чуть нахмурив свои светлые брови.

— Понимаете, — произнесла и откашлялась, чувствуя, что в горле саднит, — для меня это не совсем работа. Это сложно объяснить…  но мне действительно доставляет удовольствие проводить время с животными и… я не считаю зазорным осмотреть отсек, где жили альпаки. Мне гораздо интереснее изучить что-то новое или разобраться в истоках и причинах болезни поголовья скота, чем, скажем, смотреть головизор.

— Но это же может быть тяжело. Физически. День за днём убирать клетки или делать прививки нескольким сотням туш.

— Голов.

— Что?

— У ветеринаров принято считать стадо в головах, а не в тушах.

— И всё-таки?

Я пожала плечами.

— Когда выбираешь дело, которое приносит тебе истинное удовольствие, язык не поворачивается назвать его работой.

Внутренне я почему-то сжалась, ожидая услышать что-то сродни той отповеди, которой меня наградил Денис. Но секунда текла за секундой, капитан молчал. Хмурился, явно думал о всём, что я ему сообщила, но молчал. Я аккуратно кашлянула.

— Ашенторн, так вы откроете мне дальние боксы?

— Да, разумеется. Вы можете делать на моём корабле всё, что захотите, и просить для этого разрешения вам не требуется. Я не беру своих слов обратно.

С этими словами ларк набрал длинный код на панели управления системой и, не оборачиваясь, добавил:

— Ванесса, не могли бы развязать узел на рубашке? Дело в том, что у ларков женский живот имеет сакральный смысл, ведь именно в этой части тела зарождается жизнь. Демонстрировать оголённый живот считается гхм-м-м… провоцирующим. Я подожду вас в коридоре. — И тут же исчез.

Я ойкнула и принялась спешно приводить себя в порядок. И почему, спрашивается, капитан молчал о моём неприличном внешнем виде всё то время, что находился здесь? Видимо, из вежливости. Думал, что на выходе из моторного отсека я сама вспомню о рубашке. Вот ведь шварх… На Танорге мода другая, а я, овца, совсем забыла о таких вещах! Когда работаешь на смешанных рейсах, быстро привыкаешь и к миттаркам в обтягивающих комбинезонах, и к цваргиням, обожающим всё блестящее и яркие перья, и даже к эльтонийкам, которые являются в общественные сауны в миниатюрных кусках ткани на верёвочках. Развязала жёсткий узел на животе, кое-как одёрнула мятую ткань, поправила юбку, пригладила волосы. Не идеально, конечно, зато теперь уже вполне прилично. Ашенторн одобрительно кивнул, когда я вышла в коридор с Ежевикой на плече.

На подходе к пищеблоку у меня засосало под ложечкой от нехороших воспоминаний. Идти в столовую даже в сопровождении капитана совершенно не хотелось. Мимо прошли Ройни и Легранх. Они кивнули начальнику и проводили меня внимательными взглядами. Неожиданно для себя смалодушничала:

— Ашенторн, вы идите в столовую без меня, а я сбегаю в каюту и приду чуть позже. После моторного отсека от меня отвратительно пахнет маслом. Боюсь, испорчу аппетит и себе, и вашим ребятам.

Ларк задумчиво кивнул, на его лице не промелькнуло ни единой эмоции.

— Конечно, Ванесса, идите и примите душ, если вам так привычней. Ничего не имею против.

Я благодарно улыбнулась, после чего стремительным шагом направилась в каюту. Коридор, направо, ещё один коридор. До цели оставалось меньше пятидесяти метров, и я расслабилась, когда кто-то неожиданно больно дёрнул меня за руку и с силой прижал к стене.

— Ну, ты и соблазнительная стерва! — Мужской нос упёрся в мою ключицу и шумно втянул воздух.

Хотя лица видно не было, интуиция буквально завопила, что это Оушен, а тело подсказало, что он очень возбуждён. Я настолько изумилась последнему факту, что даже забыла, что в таких случаях надо сопротивляться.

— Решила, что тебе всё можно, да? Самых молодых и сильных оказалось мало? Хочешь соблазнить всех, в том числе и капитана, чтобы получить корабль? — тем временем с каким-то упоением бормотал помощник капитана, вынюхивая мою шею и волосы, словно я была наркотической миттарской водорослью. Его шумное и горячее дыхание рождало рой мурашек. Панических мурашек. — Что тебе надо, Ванесса? Меня никто не изгонял из стаи, я очень богат. У меня есть всё, что ты только захочешь! Прими мою защиту! Хотя бы временную…

Оушен впервые посмотрел на меня, а я с ужасом заметила, как его зрачок расширился настолько, что практически затопил всю радужку. А ещё от него вновь чем-то пахло. Чем-то приторно сладким, совсем как тогда, когда не было света в пищевом блоке. Я шумно сглотнула, борясь с подступающей паникой. О таких моментах слышала разве что только по головизору. На Танорге полно биоандроидов…

— Оушен, послушай, я не понимаю, о чём ты говоришь. Ты явно не в себе…

— Не в себе! — Ларк закинул голову и шумно захохотал. — Не в себе! Но сейчас буду в тебе!

С этими словами наглая мужская лапища резко задрала юбку, что-то огромное и твёрдое потёрлось о моё бедро через тонкую ткань брюк. А вот теперь я действительно испугалась. Безумный липкий страх чёрной дырой стремительно разрастался где-то в районе желудка. Я упёрлась руками в Оушена, но куда там! Легче было бы сдвинуть скалу или поменять траекторию вращения планеты, чем оттолкнуть здоровенного возбуждённого ларка от себя!