Невеста джентльмена - Кэндис Кэмп

– Конечно, я это сделал. – Стьюксбери приподнял брови. – Не думаешь ли ты, что я просто так поверил на слово, что письмо было написано теткой? Некоторые книги были подписаны Флорой, хорошо сохранились и тетради, где она делала записи. Кроме того, я внимательно изучил групповой портрет дедовских детей, что висит на галерее второго этажа. Тетушка Синтия оказалась права: Роуз Баскомб – копия тетушки Флоры.

– Следовательно, они и в самом деле твои кузины, – заметил Фиц, также приподняв брови.

– Да, я верю в это, – кивнул Оливер. – Единственный вопрос, который мог бы возникнуть, – являются ли свидетельства о браке и рождении подлинными? Они могут быть и поддельными, но проверить это у меня нет возможности.

– Если документы незаконные, то эти девушки могли быть рождены вне брака.

– Да. Но лично мне это кажется маловероятным. Да, тетушка Флора ослушалась отца, но это вовсе не значит, что она перестала испытывать к нему уважение. В самом деле яблоком раздора стал ее брак с Майлсом Баскомбом, и я склонен предполагать, что она поступила так, поскольку была самостоятельной женщиной, не желающей находиться под вечным контролем отца.

– Но это ничуть не доказывает подлинности свидетельств о рождении? – спросил Ройс.

– Да, но я думаю, что есть обстоятельство, свидетельствующее о том, что девушки говорят правду. Если бы у них были намерения кого-нибудь одурачить насчет законности своего рождения, они бы представили все свидетельства. С какой стати не представлять одно из них, ссылаясь на пожар и порождая лишние сомнения? Осуществляя этот замысел, они бы оказались из разных мест, не зная друг друга раньше. Но это вытащило бы наружу такой ворох проблем, что план вряд ли бы удался. Нет, боюсь, что рассказанная ими история несет все признаки не слишком приятной для меня правды.

Протянув руку, Оливер добавил братьям очередную порцию.

– И что же ты намереваешься делать с ними дальше? – спросил Фиц, делая глоток.

– Ну, я ощущаю некую ответственность за сестер. Как ни крути – они Толботы.

– Да уж, это, конечно, имеет главное значение, – пробормотал Ройс.

Граф, нахмурившись, взглянул на Ройса.

– Это тот случай, когда один человек обязан обеспечить четырех. Я не могу выгнать одиноких сестер-сирот на улицу.

– Не стоит так сильно волноваться, Ол, – произнес Фиц, растягивая слова. – Ты же знаешь, что Ройс никогда не упускает случая напомнить, что он не Толбот.

– Я прошу прощения. – Ройс бросил на младшего брата желчный взгляд. – Стоит ли напомнить, что и мне иногда приходилось сдерживать твои чувства?

– С тех пор как мне стукнуло девятнадцать, тебе это ни разу не удавалось! – рассмеялся Фиц, словно пролаял.

– Да-да, я знаю, что вы оба неисправимые спорщики и друг друга стоите, – вставил граф. – Но мы говорим не о вас, а о сестрах Баскомб.

– Это не менее очаровательная тема для обсуждения. – Фиц нарочито тяжело вздохнул. – Мы остановились на том, что признали их родственницами.

– Ну так и каковы твои планы? – спросил Ройс, поскольку Фиц замолчал.

– Совершенно очевидно, что я не могу их бросить умирать голодной смертью. Кроме того, я думаю, что и дед, будь у него такая возможность, не стал бы разлучать своих дочерей.

– Старый граф как-то рассказывал мне об одной из них, – проговорил Ройс, – только я позабыл. Он не называл ее имени, насколько я помню этот разговор, но отзывался с большим сожалением.

– Очень жаль, что он не назвал имени. Возможно, все сразу встало бы на свои места, – заметил граф.

Ройс пожал плечами:

– По моему разумению, граф не рассматривал вероятность того, что Флора вернется. Скорее всего он полагал, что ее давно нет в живых.

– У меня нет ясного представления, как поступить дальше с четырьмя молодыми девушками! – воскликнул граф. – Особенно если они совершенно не готовы к лондонскому обществу. У меня такое чувство, что я должен сделать для них нечто большее, чем просто одевать, кормить и разместить где-нибудь в стране. Как только начнется сезон, я буду обязан дать им шанс найти мужей и выйти замуж.

– Так и вижу замужнюю Камелию, демонстрирующую семье, как хорошо она владеет ножом, – улыбнулся Фиц.

– Подозреваю, что это было бы достойное зрелище, – простонал Стьюксбери. – Но в целом высший свет будет в ужасе. У них, по правде говоря, нет надежды хорошо выйти замуж, даже если они и будут приняты обществом.

– Как жаль, что ты не можешь выдать их замуж до того, как они увидят мир, – пошутил Ройс. – Найти бы какого-нибудь сквайра или городского обывателя, желающего объединиться с графом Стьюксбери. То-то парень помучается.

– Может быть, ты сам женишься на одной из них и заберешь с моих рук? – огрызнулся Оливер. – Дед был бы доволен видеть тебя породнившимся с Толботами.

– Предлагаешь мне чувствовать себя закованным в кандалы в обществе полудикой крикуньи сомнительного происхождения только ради того, чтобы иметь честь связать свое имя с Толботами? – Лицо Ройса закаменело.

– Черт побери, Ройс, – Оливер снова нахмурился, – не будь дураком, я же просто пошутил. Ты ведь знаешь, что я не желаю тебе таких жен.

По лицу Ройса пробежала гримаса, он явно собирался блеснуть остроумием, но в этот момент дверь с усилием распахнулась. В комнате появилась Мэри Баскомб в ночной рубашке, кофте и ночных туфлях. Растрепанные темные волосы беспорядочно спадали на плечи, а лицо светилось гневом, словно лик ангела-мстителя.

– Вам не следует забивать себе голову нашими браками. Это касается всех присутствующих, – объявила Мэри. – Мы с сестрами завтра же покинем этот дом, и больше проблем у вас не будет.

В первые несколько мгновений трое ошеломленных мужчин не могли двинуться с места и лишь, открыв рты, молча взирали на Мэри. Первым опомнился Оливер. Он вскочил, не выпуская из рук бокала со спиртным, казалось, все его достоинство, несмотря на сияющие манжеты и шикарный галстук, куда-то исчезло.

– Не говорите ерунды. Я же сказал, что беру вас и ваших сестер под свое покровительство. Поэтому нет нужды…

– Мы искали именно семью в полном смысле этого слова. – В каждом слове Мэри слышалась неприкрытая язвительность. – Нам вовсе не нужно ваше «покровительство».

Ее взгляд прожигал графа насквозь, и, повернувшись к Ройсу, она бросила на него такой же раскаленный взор.

– Мы никого не просили приносить жертву, вступая с нами в брак.

Она выскочила из комнаты, оставив ошарашенных мужчин смотреть ей вслед. Ее продолжало трясти от ярости и чувства оскорбленного достоинства. Никогда в жизни, и это была правда, Мэри не скатывалась до подслушивания, и осознание униженного положения, в которое она попала, заставляло ее щеки пылать. Но как мерзко Ройс ее отверг! Какие унизительные слова он использовал! Вытерпеть это не было никакой возможности.