Губитель женщин - Аманда Маккейб

- Боюсь, что мне пришлось поменять шлем и щит на этот капор. Но я уверена, что мы что-нибудь придумаем. Приходите к нам завтра - папа устраивает карточный вечер, и мы сможем все обговорить.

- Разработать стратегию за партией в бридж?

- Может, если бы троянцы поступили так, не затевая войны, все для них кончилось бы более благополучно. - Каллиопа откинулась на сиденье и снова раскрыла зонт. Она испытывала приятное чувство удовлетворения. Перемирие вступило в силу, предстояла увлекательная игра. - Спасибо, Камерон. Вы не пожалеете, обещаю.

Вы не пожалеете. Поднимаясь по ступеням своего дома, Камерон громко смеялся. Тут Каллиопа Чейз ошиблась, потому что он уже начал жалеть. Если он объединит с ней усилия, вступит в союз по спасению Алебастровой Богини, ему придется проводить с ней время. И как тогда он удержится от того, чтобы ее поцеловать?

Когда он смотрел сегодня, как солнце золотит ее кожу, как заливаются румянцем щеки от волнения, как приоткрываются губы, ему потребовалось все его самообладание, чтобы не схватить ее в объятия. И не поцеловать эти розовые губы, ощутить их мягкость, теплую податливость. Из всех женщин именно Каллиопу Чейз он горел желанием обнимать и целовать. Ту, которая относилась к нему с подозрением и неодобрением. Такую очаровательную и такую упрямую.

Так она вела себя по отношению к нему до того проклятого бала-маскарада. Опасность, драматические события, странный готический фон происходящего что-то между ними изменили. Былое недоверие исчезло и перешло в нечто, чему он пока не мог дать определения. Зато он знал, что страстно желает ее с самой первой встречи, с тех пор, как вернулся в Англию.

Теперь им предстояло стать соучастниками заговора, который она устраивает ради «спасения» Алебастровой Богини от Вора Лилии, герцога и бог еще знает кого.

Камерон открыл дверь в библиотеку и встретился с серьезным взглядом серых глаз Афины, смотревшей на него со стены. Если не считать того, что у Каллиопы глаза карие, густого цвета тающего шоколада, в которые так и тянет погрузиться, она - точная копия богини. Интересно, состоит ли Афина в Дамском художественном обществе?

Они определенно что-то замышляли - Каллиопа и ее подруги по обществу. Еще во время танца, до того, как они нашли герцога в галерее, она и Эмлин Сондерс переглядывались и перешептывались. Все считают общество безобидным кружком, интересы которого связаны с изучением античности, - культурное занятие для девушек до замужества. Но Камерон всегда подозревал, что все не так просто. Общество, во главе которого стоят сестры Чейз, не может быть «безобидным». И теперь он сам оказывается втянутым в их интриги, помоги ему бог!

Будь он рассудительней и мудрей - держался бы в стороне от Каллиопы и ее планов, упаковал бы вещи и удалился к себе в деревню. Но не в его обычае было спасаться бегством или отказываться от занимательной головоломки. В конце концов, любопытство всегда одерживало над ним верх, особенно с тех пор, как, вернувшись из путешествия, он погрузился в скучную повседневность.

Камерон вспомнил, каким взглядом на него смотрел отец - растерянным, озадаченным, словно сын ставил его в тупик самим своим существованием. Он качал головой и говорил: «Ты же самый настоящий грек». Так оно и было. Эта неутомимая любознательность, вспыльчивость, с которой он с трудом справлялся… и слабость к темно-карим глазам.

Камерон невесело рассмеялся, и Афина наградила его укоризненным взглядом. Теперь он ее служитель, солдат в ее войске. Конечно, это глупо с его стороны. Меньше всего он хотел иметь какие бы то ни было дела с герцогом Авертоном. Вполне возможно, что потом он пожалеет о своей опрометчивости. За Каллиопой с ее сестрами неотступно следовала беда.

И вместе с тем Камерон с радостью предвкушал грядущие приключения. Ему надоело скучать, барахтаясь в трясине новой для него английской жизни. Он не чувствовал себя естественно в своей роли, хотя и был для нее воспитан. И вот теперь его скуку как рукой сняло.

Нет, он ни о чем не пожалеет.

Каллиопа осматривала столы, расставленные в гостиной для карточной игры. Все было подготовлено - чистые белые скатерти, колоды запечатанных карт, чайный столик для желающих подкрепиться. Через приоткрытые двери в столовую она слышала, как слуги накрывают стол для ужина - звякала посуда, тихо звучали голоса.

Она аккуратнее выровняла чашки, разгладила скатерть. Больше здесь нечего делать. Пора идти наверх, переодеваться к приходу гостей. Но ее не отпускало безотчетное волнение, хотелось двигаться, снова и снова поправлять скатерти, перекладывать карты, только бы не сидеть неподвижно перед зеркалом, пока Мэри будет завивать ее волосы.

Каллиопа задержалась у окна, всмотрелась в темневшую улицу. Там все было спокойно, наступил час затишья между дневной суматохой и вечерним оживлением. И ей пора успокоиться. Нет никакой причины нервничать. Она исполняла роль хозяйки дома с тех пор, как умерла мама, отец больше не устраивал пышных приемов с былым размахом, но со скромным карточным вечером для узкого круга друзей она превосходно справится. Однако, как видно, дело не в самом вечере, а в составе гостей. Вернее, в одном из гостей.

Сегодня к ним домой придет Камерон де Вер. А самое главное - он согласился помочь ей спасти Алебастровую Богиню. Каллиопа до сих пор не придумала никакого конкретного плана действий, но, несомненно, с его помощью загадка будет разгадана. Он, как и она, терпеть не может герцога. Он, как и она, хочет видеть Артемиду в безопасности.

По улице с грохотом промчался спешащий куда-то фаэтон - не желтый, но Каллиопа на миг представила, как смотрела с этого самого места на фаэтон Камерона, на его смеющееся, обращенное к солнцу лицо, на взъерошенные ветром волосы. Он всегда такой естественный, такой независимый, равнодушный к чужому мнению. И уверенный в своем праве быть собой.

Как она завидовала этим качествам.

Каллиопа со вздохом задернула шторы. Можно сколько угодно думать о независимости, но ее ждут обязанности, а она теряет попусту время, раздумывая о красивом лице Камерона, о его прекрасных манерах. Но это происходит само собой, помимо ее воли! Мысли о нем приходят ей в голову в самые неподходящие моменты. Может быть, она заразилась от Лотти привычкой воспринимать жизнь как роман?

А вдруг в подобной ситуации - среди краденых сокровищ, порочных герцогов, таинственных похитителей - романы ужасов полезнее, чем Платон и Аристотель? Плохо только, что героини в этих романах - всегда слабонервные глупышки.

- Как, Каллиопа, ты до сих пор не одета? - услышала она папин голос.

Уолтер Чейз стоял в дверях, опираясь на трость, которой последнее время пользовался все чаще. Он несколько озадаченно огляделся, словно ожидал оказаться не в собственной гостиной, а на оживленной рыночной площади в Древней Греции. Каллиопа озабоченно взглянула на него. Как он постарел после смерти матери, каким стал рассеянным, погруженным в себя! Он словно постепенно удалялся из настоящего все дальше и дальше в мир древности. И разве можно его упрекнуть - ведь у него на руках девять дочерей, о которых нужно заботиться. Девять сумасбродных муз! Но его рассеянность давала им возможность распоряжаться своим временем. И даже посвящать его поимке преступников.