Обними меня - Юлия Коршунова

понять, как воспримет. Также неуверенно как вчера или все же уже лучше. В следующую секунду чувствую, как внутри разливается тепло, потому что она улыбается и кивает.

— Окей, спасибо.

— И сообщения больше не удаляй.

— Не буду.

Еще раз внимательно на нее смотрю.

Спокойна, расслаблена, отлюблена. Будет занята братом и блогом. Отлично. Наклоняюсь, еще раз целую и выхожу из дома.

Забегаю к себе переодеться, беру машину и еду за Тобиасом.

Глава 21

Йен

— Что случилось-то? Чего тебе Нильсон вдруг понадобился? — Друг встречает вопросом, запрыгивая в машину.

— Он угрожал Эстер.

Тоб поднимает одну бровь и на секунду зависает, так и не пристегнув до конца ремень безопасности, пока я трогаюсь с места.

— Как это возможно? Он же за решеткой?

— Вот так, — бросаю взгляд на друга. И он, как всегда, понимает без слов.

— Ясно. А я зачем?

— Подстрахуй, чтобы я его не придушил там.

Тоб смотрит на меня еще пару секунд, а потом молча кивает. Я понимаю недоумение друга. Решать вопросы через силу, обещать придушить — не про меня. Да я и сам в ахере от происходящего. Внутри снова начинает закипать злоба. Представляю лицо этого ублюдка, написывающего Эс, и хочется бить его.

— Есть пара интересных маркетинговых фишек. Я видел у азиатов. Надо бы обсудить на совещании. Не знаешь, когда твой отец планировал общий сбор?

Рой мыслей в голове не сразу дает сосредоточиться на вопросе. Снова делаю вдох-выдох, прочесываю ладонью волосы и блокирую злость внутри.

Работа. Маркетинг. Совещание. Черт, Тоб же еще не знает о новостях. Никому не успел сказать, даже Эс. Попытка переключить внимание удалась.

Прокашливаюсь и заявляю без прелюдий:

— Теперь я генеральный.

Тоб снова зависает на секунду, потом присвистывает и легонько толкает меня кулаком в плечо.

— Неожиданно. С чего вдруг такие перемены?

— Отец сказал, что устал, — пожимаю плечами и кидаю взгляд на друга.

Тоб ухмыляется. Я знаю это выражение лица. Дальше будет стеб.

— Хм. Ну что ж, господин Миккельсен, когда у нас общее собрание?

— Уточни у моего секретаря.

— Вживаешься в роль на ходу. Поздравляю.

Знаю, что друг искренне рад за меня. Мы никогда не обращались друг к другу официально и, я надеюсь, не будем.

План Тоба сработал, я отвлекаюсь. По пути обсуждаем еще несколько ключевых моментов по работе и до участка доезжаю в более-менее спокойном состоянии.

Нас встречает Оливер.

— Йен, Тобиас, — по очереди жмет руки.

— Мне нужно минут пятнадцать с глазу на глаз, без камер.

— Без проблем. Надеюсь, не покалечишь мне обвиняемого? — вроде бы в шутку уточняет Оливер, а сам внимательно смотрит на меня.

Я, блять, тоже надеюсь. Молча киваю.

— По поводу твоего запроса, — добавляет он, пока мы идем в сторону камер предварительного заключения, — провели обыск у Нильсона. Нашли телефон, с которого он выходил на связь. Изъяли, конечно. Во входящих был номер некоего Блейка. Знакомое имя?

Мысленно перебираю в голове фамилии и не нахожу ничего похожего.

— Нет.

— Так и думал. Пока пробиваем кто это.

— Дай знать, как что-то нароешь, — хлопаю Оливера по плечу.

— Хорошо, — отвечает он, переключая внимание на звонящий телефон, — сами дойдете? Срочный вызов.

— Да, спасибо.

Оливер кивает одному из офицеров и дальше мы с Тобом идем в его сопровождении.

Длинный коридор, ряд глухих закрытых дверей. У каждой маленькое окошко в центре. Три этажа и на каждом стоит офицер. Камера Нильсона в самом конце, на первом этаже. Когда доходим, офицер стучит в дверь, открывает окошко и кричит:

— Заключенный, встать!

Из-за его спины, сквозь решетку в окне вижу, как Нильсон встает, поворачивается лицом к стене и опускает голову.

— К вам посетитель, — также звучно говорит офицер.

Щелкает замок, скрипит дверь, и дальше я делаю шаг в темное, маленькое помещение.

Запах спертый. Внутри койка, раскладной стол и стул. На мебели видны потертости. В углу раковина и унитаз с ржавчиной на керамике.

Перевожу взгляд на Нильсона. Он похудел. Тюремная роба висит на нем, словно велика на два размера. Сгорбленный. Лоск сошел, волосы грязные. Сейчас передо мной стоит типичный неудачник. Сложно представить, что какое-то время назад он был на благотворительном вечере и рассуждал о надежности инвестиций в недвижимость.

Встречаюсь с ним взглядом и вот тут случается диссонанс. Нильсон смотрит на меня со странным ликованием, надеждой даже. С хера ли столько радости?

Боковым зрением отмечаю, как Тоб прислоняется к стене и дверь в камеру захлопывается.

— У меня есть компромат на ваших конкурентов. Они закупают дешевое сырье на черном рынке, а продают его под известным брендом и за большие деньги. Отдайте эту информацию в СМИ, и они банкроты, — заявляет Нильсон.

Склоняю голову набок и внимательно смотрю на него. Человеческая находчивость и наглость поразительные вещи.

— Взамен вы снимаете с меня обвинения, я выхожу и тихо покидаю город, клянусь, — продолжает удивлять Кристиан.

— У тебя хватает наглости торговаться со мной после того, как ты пытался меня одурачить, а потом угрожал Эстер, — чувствую, как снова начинаю закипать.

— Я не пытался тебя одурачить. Это бизнес, я его веду как умею. Был не прав, виноват, признаю.

— То есть по-твоему бизнес-партнеры так и ведут дела? Кто кого поимеет первым? Так не бывает, Нильсон. Репутация очень важна. Раз просрешь, уже не восстановишь. Ты свою благополучно потерял. Из-за собственной тупости, жадности и лжи.

— Все мы не без греха. Только кому-то это с рук сходит почему-то. Взять хотя бы твою подружку. Милая Эстер не так уж и невинна, так ведь. Она собиралась слить мне информацию про журнал, в котором работала. Это честно, по-твоему? Или у нее иммунитет, потому что она ноги перед тобой раздвинула?

Это, блять, финиш. Ненавижу ложь и клевету даже в мелочах. В два шага преодолеваю расстояние между нами, хватаю его за грудки и впечатываю в стену.

— Ты, я смотрю, вообще краев не видишь.

— А ты не в курсе что ли, ее выходок, поэтому бесишься? — Кристиан пыхтит, держит меня за запястья и пытается оторвать от себя, — она же знала, где вся нужная мне информация находится. Лундт, осел, хранил ее в столе. У меня был доступ к камерам видеонаблюдения,