Умный, наглый, самоуверенный - Вера Коркина

— Мне кажется, вы говорите намеками… Например, про тяжелую голову и кости.

— Это не намек. Чистая правда. Ложитесь.

— В смысле?

— В прямом. На песок.

— Зачем?

— Чтобы проверить. — Ира засмеялась. — Потому что я тяжелый, я не люблю слабых женщин. Слабых и трусливых…

Она посмотрела с интересом. Яков ее не раздражал, не мучил проблемами, как Сашка, точно у него их не было, а занимался ее делами. Как-то незаметно произошла подмена: вместо того чтобы искать Алексея, они занялись отелем, редко вспоминая бывшего владельца.

Ира переводила документы Алексея на отца. Так потребовал полковник, кратко сказав — нужно. Нужно и все. Может быть, это важно для его репутации? Ира делала, что велели, не особенно задумываясь. Но Яков задумывался. Спустя несколько дней он начал задавать вопросы. Откуда известно, что это зона осыпания, где написано, что отель «поедет»? А вдруг это преднамеренные слухи, и он не «поедет»? Ира задала вопросы отцу, а он в ответ усмехнулся: «Не исключено». Еще через неделю Яков нанял экспертов и принес заключение — осыпания не предвидится. Черным по белому. Ира, не веря глазам, уставилась на бумагу. А что же Алексей, он что, не мог проверить?

— Ирина, — перебил ее мысли Яков, — я тут как-то наблюдал вашу прогулку с детьми в сопровождении персоны демонической наружности.

— Что такое? — удивилась Ира.

— Вас сопровождал человек весьма неординарного вида.

— Это мой папа, полковник.

— Из органов?

— Ну да.

Левша потер лоб:

— Женщины — загадочные существа. Не могу постигнуть. Как это вы, столько о себе рассказав, главное-то и утаили?

— Что вы имеете в виду?

— Полковника, конечно, что ж еще. Спросите, каковы его планы насчет отеля, любопытно будет узнать.

— А они и так известны. Он и раньше толковал, что берег нужно укрепить и достроить отель. Он бы и сам взялся, если б были деньги.

— Бедный ваш супруг…

— Вы опять на что-то намекаете? — возмутилась Ира.

— Да так, это к слову. Но он ведь и вправду не богат? Вы еще хотите с ним встретиться? Если к тому времени полковник найдет деньги и отель начнет приносить прибыль, эта встреча покажется вашему супругу обидной с экономической точки зрения.

— По-моему, это какое-то обвинение в адрес папы.

— Да нет, собственно, я так. А вот интересно, если бы вам пришлось выбирать, с кем жить — с мужем или с отцом, то каков был бы ваш выбор?

Ира задумалась.

— Вы это серьезно?

— Как вам сказать? Женщины — существа непостижимые, но раз уж нас свела судьба, хотелось бы иметь кой-какие данные. Воспользовавшись представившимся случаем. Но вы можете не отвечать, если затрудняетесь.

— Я бы выбрала мужа, — Ира вздохнула о невозможном.

— А скажем, если бы пришлось выбирать между состоятельным отцом и бедным мужем, решение было бы тем же?

— По-моему, вы пытаетесь меня разоблачать.

— Нет, но на здравую голову мне кажется, что процентов восемьдесят леди предпочли бы состоятельного отца бедному мужу. И только самые… даже не знаю, как и назвать-то — сексуальные, что ли, а может быть, среди них попалась бы пара романтических существ, поступили бы иначе. Вы же не из их числа? Вы-то, насколько я могу судить, человек здравомыслящий. Или я не прав?

— Стараюсь произвести такое впечатление, — улыбнулась Ира. — А что, это плохо?

— Ничуть. У женщин свои способы выживать. Кто их осудит? Тем более, вы из тех, кому все прощают.

— Я вам нравлюсь? — заинтересовалась Ира.

— Не то слово, — вздохнул тюремщик и повторил: — Не то слово. Вы не представляете власти, которой обладаете.

— Так что ж вас останавливает? — спросила Ира, веселясь уже от души.

— Это и останавливает. Я не Пушкин, не самонадеянный юнец.

— Очень серьезное препятствие, — хмыкнула Ира. — А мне что делать? Жениться на мне кто, Пушкин будет? А как с ним жить? Пробовала — не получается! Он занят собой, своими темными делишками, своими девушками… Играми. — Ира неожиданно разозлилась. — А нормальные люди от меня шарахаются. И муж сбежал.

— Не смотрите на меня так грозно. Я бы не сбежал. Мне отсюда не хочется уезжать. Если бы не брат, я бы, пожалуй, остался. Завел бы себе фотоателье.

— Фотоателье? — Ира удивилась. — Почему фотоателье?

— Увесил бы его вашими снимками, сидел, щурился на солнце, курил и любовался. Увы, портсигар утрачен.

— С этого места, если можно, поподробнее. Портсигар я нашла в машине, которая покалечила Сашу.

Левша поднял голову и нагло усмехнулся ей в лицо:

— Как это нежно звучит — Саша… Погуляем еще? Не надо ничего смешивать, это не винегрет. Тут проблемы, они не для нежных ушей, о портсигаре лучше забыть, — он встал и положил ей не плечо руку с темными волосками на тыльной стороне. — Что можно хотеть от жизни, живя у моря? Если б я здесь родился, то никогда бы не уехал.

— Если родился у моря, хочешь только одного — уехать от моря, — отрезала Ира. — Все бегут отсюда в большие города, все девушки мечтают только об одном — чтобы их увезли подальше. Море тянет в бесконечность.

— И вас тоже?

— Я же не девушка.

Они гуляли у самой кромки, по песку. К ним подошла чайка, посмотрела выпуклым, как бусина, глазом. Потом крикнула резким требовательным голосом, но, ничего не добившись, улетела. Море штормило, небо потемнело, точно сердилось.

Левше крайне нравилась Ира, но Лева, как Лева один? А каков полковник? Старая гвардия не ржавеет, хотя, Левша усмехнулся, полковник ненамного его старше. Если бы у меня была такая дочь, подумалось ему, я бы тоже держал ее к себе поближе. Бесконечно можно любоваться. Уж на что Пушкин бревно, и тот срезался. А полковник из тех, кто при любом режиме живет неплохо. Себе на уме и разворотлив. Матершинник, наверное.

Письмо № 12.

«Здравствуй, Танюша. Давно тебе не писала — нечем похвастать. Жизнь въехала в мрачную колею. Злодей моей жизни поправился, разгуливает уже с тросточкой. Щенок неизвестной породы вырос в волкодава, жрет непомерно, уши пол метут. На улице не могу удержать, вырывается — и ну гонять бомжей от помойки. Распакует помойку, раскидает, потом звонят из ЖЭУ — уймите чертову собаку, во дворе из-за нее грязь, дети рыдают от страха. Я замучилась кости с базара таскать.

Тетка Нюра переехала в город, в Березняки ни ногой, замуж передумала. Что делает подлец Павел Иванович, мне неизвестно и не интересуюсь, это теперь по части Лео. Пусть он отстаивает имущество и тетушкину честь. Иногда, очень редко, я встречаюсь с Костей, помнишь деревенского насильника? — такой славный оказался — мы ходим в павильон на улице Мира пить пиво. Жаль, кончился дачный сезон, встречаться негде, в павильоне становится все холоднее, и пиво не веселит. Вначале бегаешь в туалет, потом спать хочется. Мадам пропала без вести. Лео, мне кажется, по ней тоскует. Бродит, точно чего потерял. Зажимательным платком не интересуется, вечерами из дому ни ногой, телевизор смотрит и разговаривает по телефону с Катей. Это его новая симпатия взамен мадам.