Коллекционер сердец - Джойс Кэрол Оутс

Зазвонил телефон. Шесть утра. На улице темно и ветрено. Только Старик может звонить в такой ранний час.

Вообще-то там, где он находится, сейчас всего пять. В самом сердце Соединенных Штатов. На линии слабо потрескивают электрические разряды – точно ветер на равнине, который никогда не стихает. Но голос Старика прорезается сквозь эти звуки. Сердитый и громкий, обвиняющий – за то, что я никогда ему не звоню, – и в то же время странно возбужденный. Он звонил рассказать о новом жильце, который поселился в квартире прямо над ним. Нет, ты только подумай, какое совпадение! Этот парень, совершенно незнакомый и чужой, даже имени на почтовом ящике не значится, до такой степени похож на Эдди (Эдди – мой брат, старше на шесть лет, такой же отщепенец и одиночка, как сам Старик, последний известный нам адрес: Сан-Диего, Калифорния), прямо вылитый его брат! Увидишь – просто глазам не поверишь! Совпадение.

За одним исключением: этот мистер Икс так топает, что того и гляди потолок обвалится (а ведь это не чей-нибудь там потолок, а его, Старика, верно?). Днем и ночью в любой час слышны шаги, топот, грохот, от которых стены сотрясаются, словно началось землетрясение. Но странное дело – нигде больше в доме, кроме его, Старика, квартиры, ничего не слышно. Впечатление такое, будто этот мистер Икс постоянно присутствует в квартире отца. Так и норовит влезть в квартиру. И дело не только в том, что его «слышно» через вентиляционный люк или трубу батареи, нет, он прямо-таки «проецирует» сюда свои мысли, а ведь это как-никак территория моего отца, где они просто не имеют права быть.

Вот почему Старик, находящийся за тысячу миль, звонит в неурочный час – воздух свободен от чужеродного присутствия. Верхнего жильца, по всей видимости, нет дома.

Если бы был, сердито и жалобно бубнит Старик, сомневаюсь, что мне удалось бы набрать номер!

Но вообще-то я звоню рассказать про руки. В них все дело.

Ты знаешь, что такое ледниковый период? Вообще-то их было несколько – ледниковые периоды, множественное число! На этом самом месте, где живет теперь Старик (на севере штата Айова, в долине, прорезанной узкой рекой), некогда громоздились горы твердого голубого льда толщиной в две тысячи футов. Как и почему пришел на землю ледниковый период, до сих пор толком неизвестно, одни догадки и маловразумительные рассуждения. Один парень говорит Икс, другой – Игрек. За это их всех назначают профессорами и без конца показывают по телевизору. Да и Библия об этом умалчивает. Одна из загадок Земли. Кто бы ни писал Библию, сколько бы ее ни переписывали и переиначивали, в ней ни разу не упоминается Северная Америка. И еще они думали, что Земля плоская! Так что все их мнения и рассуждения, в том числе и на тему Бога, – полная чушь! Наука – вот единственная надежда человечества. Но и эта надежда постепенно умирает. Только и остается удивляться. Ну к примеру, лет пятьдесят назад сколько было шумихи вокруг контроля над погодой, вокруг того, что человек якобы сможет вызывать дождь и предотвращать засуху и голод. И что же? Что мы имеем сейчас? Сплошные ураганы, торнадо, землетрясения. Миссисипи разливается и затопляет все вокруг. Канализация засоряется. А туалеты? В моем закупорило какую-то трубу, полез чинить, так от меня до сих пор воняет, даже после принятия душа. Пытался откачать, увидел, что из унитаза лезет какая-то дрянь, и разглядел нечто похожее на кусочки сырого цыпленка – перья, кожа, сломанные кости, но крови не было, нет, и вся эта гадость забила мой туалет буквально на прошлой неделе! И я все откачивал и откачивал эту мерзость, но бесполезно. Домовладельца вызывать не стал (это отдельная история!). Взял дело в свои руки и выудил эту тошнотворную кашу с помощью проволочного сита. Да меня едва наизнанку не вывернуло, пока я заворачивал всю эту пакость в газету, а потом отнес на помойку за домом. Представляешь, возвращаюсь с помойки, поднимаюсь к себе и вижу, что этот чертов туалет снова забит тем же самым! Ну и снова принялся выуживать это все, большими кусками. Я был в очках и толком не разглядел, что там была за гадость, но запах чувствовал, еще как! До сих пор меня преследует, черт бы его побрал!

Но что меня всерьез беспокоит, так это руки. Я имею в виду мои руки, они до сих пор мои, в этом нет ни малейшего сомнения, но постоянное топанье этого мистера Икс привело к тому, что в них начало ощущаться странное онемение и покалывание. Ну к примеру, так бывает, когда слушаешь радио, особенно где-нибудь в сельской местности, и вдруг радиоволны ослабевают, куда-то уплывают – чаще всего я наблюдал это после полуночи – и тут влезает другая радиостанция. Сначала просто голос или обрывок мелодии, потом какая-то задница непременно начинает заливаться дурацким смехом. Потом эти звуки исчезают, но ты-то уже знаешь – это первый признак. Потом начинаются постоянные помехи. А затем твоя станция просто вылетает из эфира – капут! И тебе остается слушать эту блекотню для тинейджеров, от которой просто лопаются барабанные перепонки. Варвары у ворот!

Сегодняшние ребятишки, они просто не осознают последствий. Но мы-то, люди постарше, знаем. Люди моего поколения. Еще бы нам не знать!

Так о чем это я? Ах да, руки. Как раз собирался тебе о них рассказать.

Они вдруг начинают холодеть, с кончиков пальцев. Там, где у ногтя такой красный ободок, иногда в мелких белых точечках. Бог его знает, откуда все это берется. Короче, пальцы немеют, с кончиков и потом по всей длине. И особенно заметно это было, когда я выуживал из туалета ту куриную гадость или что-то в этом роде. А потом словно оттаивать начали. Я крепко зажмурил глаза и начал считать от ста в обратном направлении, и, знаешь, помогло. Но пока я это делал, прошло довольно много времени. А что такого особенного делали эти руки? Да ничего. Выуживали дерьмо и немного устали, что вполне естественно. Устали и в то же время точно возбудились – странное ощущение. Только им и известно, мне нет. Руки, и еще этот тип сверху – ну просто копия нашего Эдди.

Старик умолк. По равнине гулял неистовый ветер. Пригибал высокие травы к земле, и они ходили волнами, словно море.

Зачем ты рассказываешь мне все эти вещи, пап? У меня теперь своя жизнь.

Старик воспринимает это как оскорбление. Да на кой шут ты мне позвонил, если не желаешь видеть и знать правды? А ведь она прямо у тебя под носом.

Но это ты позвонил мне, папа.

Снова тишина. А потом вдруг слышится сердитый смех, или это Старик откашливается, прочищает горло. Если закрыть глаза, то почти видишь его, но я не хочу этого делать. А он кричит прямо мне в ухо, перед тем как бросить трубку: Боже святый! Что я хотел сказать? Да только то, что вы, сопляки, полудурки, ни шиша не смыслите в этой жизни! Вот что! У вас нет к ней ключа, и вы слишком тупы и равнодушны, чтобы начать его поиски.

Это был самый красивый дом из всех, порог которых мне когда-либо доводилось переступать. Он был выстроен в три этажа из искристого розового песчаника. «По индивидуальному проекту построен», – говорил дядя Ребборн, по его, разумеется, проекту. Все они: дядя Ребборн, тетя Элинор, моя кузина Одри (мы с ней были погодки) и мой кузен Даррен, который был на три года старше меня, – заехали за мной в одно июльское воскресенье 1969 года. Как же я тогда разволновалась, какую гордость испытала при мысли, что меня повезут смотреть дом дяди Ребборна в Гросс-Пойнт-Шорз! И вот я вижу перед собой сверкающее розовое здание, а в следующую минуту ничего не вижу: перед глазами возникает странное черное пространство в виде прямоугольника – ничто, пустота.