Жажда крови - Лиза Джейн Смит

— Ты какой-то тихий, — сказала Лекси на ходу, — и, — она втянула воздух, — ты не пил человеческой крови. Я тобой горжусь.

— Спасибо, — пробормотал я. Я знал, что если бы она узнала о разговоре, который произошел у нас с Келли, то не стала бы гордиться.

Она бы сказала, что я оказался слишком импульсивным и простодушным, что я сделал огромную ошибку, открывшись Келли. Хотя я ничего ей не говорил, а просто подтвердил ее подозрения.

— Пришли. — Лекси остановилась у одной из деревянных дверей без вывески на Дофин-стрит. Вытащив из кармана металлический крючок, она вставила его в замок. Через мгновение замок щелкнул, открываясь.

— Магазин открыт. — Лекси раскинула руки и присела на жесткий кожаный диванчик. — Выбирай.

В магазине стоял десяток манекенов с набитыми ватой туловищами. Манекен в твидовом пиджаке на что- то показывал, манекен в бескозырке смотрел из-под руки вдаль, словно вглядываясь в горизонт. У задней стены стояли рулоны тканей, ряды пуговиц сверкали под стеклом. Готовые рубашки несли молчаливую вахту в темном зале, из ящика высовывались галстуки.

Лекси скрестила ноги под юбкой и посмотрела на меня. Когда я стащил с манекена жакет из верблюжьей шерсти и накинул на плечи, в ее глазах мелькнула гордость.

Я стоял, ожидая одобрения, как всегда делал, когда ходил по магазинам с матерью.

— Я ничего не могу сказать, когда ты стоишь тут, как манекен. Пройдись немного. Тебе нравится? — Лекси нетерпеливо махнула рукой.

Я закатил глаза, но прошелся по комнате, подражая мужчине, которого мы с Келли видели у мадам Икс. Подал Лекси руку и спросил с сильным британским акцентом:

— Потанцуем?

Лекси покачала головой, но в ее глазах я заметил изумление.

— Хорошо, я поняла. Это немного слишком нарядно. Как насчет этого? — Она указала на манекен в черных брюках и серой куртке с красным кантом. Я снял жакет и натянул куртку.

Обозрев меня, Лекси задумчиво кивнула.

— О чем ты думаешь? — спросил я.

— О брате.

Я вспомнил мальчика с портрета. Глаза у него были такие же, как у Лекси:

— А что с ним?

Лекси подцепила шелковый галстук и вертела его в пальцах. На меня она не смотрела.

— Когда наши родители умерли, я стала иногда встречаться с юношей, который оказался вампиром. Он спросил, не хочу ли я жить вечно. Конечно, я согласилась — я была молода, а кому не захочется вечно быть молодым и прекрасным? Я ни в коем случае не собиралась бросать Колина. Он столько всего потерял! Ему нужна была хотя бы уверенность, что никогда не потеряет меня.

— Колин стал вампиром?

Лекси протянула галстук между пальцами и взмахнула им, как хлыстом:

— Я никогда не кусала тех, кого люблю.

Мелькнуло воспоминание о том, как я заставлял Дамона пить кровь Элис, официантки из Мистик-Фоллз. Я опустил глаза, чтобы Лекси не почувствовала, что я сделал с тем, кого люблю.

— А что случилось?

— Начались подозрения. Я не знала, что надо быть очень осторожной. Брат рос, а я оставалась прежней. Люди удивлялись. А потом наш дом подожгли. Смешно, но я сбежала, а Колин не смог. А ведь он был ни в чем не виноват. Ему было только шестнадцать.

— Прости… — Я пытался представить Лекси в ее бытность человеком, опирающуюся на руку мужчины, обещавшего ей весь мир, как Катерина обещала весь мир мне. Я вообразил, как он уводит ее в темную аллею, и пьет совсем немного крови, и просит ее выпить его кровь, а потом бьет ее ножом в сердце, чтобы довершить преображение.

Лекси махнула рукой, будто стирая образ юной девушки:

— Не извиняйся. Это было больше ста лет назад. Он бы в любом случае уже умер. — Она оценивающе посмотрела на меня. — Эта куртка лучше.

— Спасибо. — Внезапно воспоминания о разговоре с Келли легли на мои плечи, словно тяжкий груз.

— У меня есть план спасения Дамона, — выдохнул я.

Лекси вскинула голову, ее глаза горели:

— Что?

— Завтра вечером. Келли мне поможет. — Я встретил взгляд Лекси. — Дамона перевозят на Лорел-стрит. Ее отец уйдет играть в карты, и мы освободим Дамона.

— Ты рассказал Келли, кто ты? — спросила она тихо и зловеще.

Я закусил губу:

— Нет.

— Стефан!

— Она сама догадалась, — примиряющим тоном сказал я, — а я ей верю.

— Веришь! — выплюнула Лекси. Она вскочила так резко, что диванчик опрокинулся. — Ты не знаешь, что это значит! Келли — дочь Патрика Галлахера, который заставлял твоего брата драться с пумой. Откуда ты знаешь, что у них нет какого-нибудь хитрого плана, чтобы схватить и тебя?

— Ты думаешь, я совсем дурак? — Я подступил ближе к Лекси. — Я молод, но у меня хорошая интуиция.

Лекси фыркнула:

— Это та же интуиция, которая привела тебя в лавку мясника к трем вампирам? Которая заставила тебя убить женщину в поезде?

— Но я же до сих пор жив.

— Только благодаря мне! И мальчикам. Но я не позволю тебе втянуть нас во вражду с Патриком Галлахером.

— Никто тебя никуда не втягивает, — завопил я, — я не дам своему брату умереть только потому, что ты когда-то так поступила! Я многим ему обязан!

— Неблагодарный мальчишка! — Она отшвырнула меня прямо в зеркало в золотой раме. Я упал, а за мной посыпались осколки стекла. Большой обломок сильно поцарапал мне руку, но я почти не заметил этого, настолько меня поразила сила Лекси. Я уже видел эту силу, но вот ощущать ее на себе мне до сих пор не доводилось.

Лекси возвышалась надо мной, сверкая глазами.

— Тебе надо запомнить свое место. Как можно быстрее. Ты вампир. Вампиры не водят компанию с людьми.

Я поднялся на ноги и оттолкнул ее. Она пролетела через весь магазин и упала на рулоны ткани.

— Я — вожу, если это поможет спасти Дамона.

Вслед за этим я вышел из магазина в черную ночь.

Я снова провел ночь у озера. На этот раз я не спал, а сидел на берегу и слушал ночные звуки, воображая, что я на концерте. Мелодично квакали лягушки, надувая горло. Рыбы всплывали на поверхность, чтобы поживиться низко летящим жуком, а потом снова с мягким всплеском ныряли в воду. В небе пролетали косяки птиц, мелкие зверьки шуршали в камышах, гоняясь друг за другом, чтобы пообедать.

А потом случилась восхитительная кода — солнце, огромный бледный шар, заняло свое место в небесах, как полновластный господин Земли.

Я сидел, наблюдая за солнцем, которое могло бы мгновенно убить меня, если бы не кольцо Катерины, и чувствовал бесконечное спокойствие. Мир был хорош и чудесен, а мне повезло жить в нем.