Бездомный мрак - Михаил Март

Я прошел к дивану и рухнул на мягкое сиденье.

– Хотите чего-нибудь выпить? На ваш вкус.

– Нет, я не пью.

– Даже бургунское? Прекрасное вино, отлично бодрит. Старая французская коллекция.

– От глотка вина не откажусь.

Он разлил вино в бокалы и один подал мне.

– Вы приехали один?

– Конечно. А вы хотели бы увидеть со мной еще кого-то? Я думаю, наши проблемы мы сможем решить без посторонней помощи.

– Это важно. Очень важно. Антон знает, что вы поехали ко мне? Какая же кошка между ними пробежала? Антон ни разу не называл мне имени Русанова, а этот не хочет о нем слышать, и, пожалуй, побаивается его.

– Антон ничего не знает. В этом нет необходимости. Я заехал на пять минут. Меня интересует конверт. Вы понимаете, о чем я говорю.

Он едва не выронил фужер из рук.

– Вы решили забрать конверт?

– Именно так.

Я старался быть твердым. Он отошел к окну и встал ко мне спиной. Нет, думать ему не о чем. Нужно наступать.

– Не тяните время, это же бессмысленно. Или я не имею права его потребовать?

– Мне говорили, что вы потеряли память. Кто вам рассказал о конверте? Уверены, что правильно сможете воспользоваться им?

– Оставим в покое мою память. К чему лишние разговоры? Я знаю, что делаю.

Я шел напролом и боялся задавать наводящие вопросы. Важно сломить противника, а к подробностям можно вернуться позже. Он вздохнул.

– Вынужден подчиниться. Но не думаю, что вы избрали лучший вариант. Вы подвергаете себя большой опасности.

Русанов подошел к стене, и одна из дубовых панелей отодвинулась в сторону. За ней находился сейф с номерным замком. Он долго с ним возился и наконец открыл дверцу. Через мгновенье голубой конверт размером с писчий лист бумаги находился в моих руках. В нем мог лежать только один-два листа, не больше. На конверте стояла надпись: «Тимур Аракчеев», и больше ничего.

– Благодарю за сохранность.

– Это мой долг. Надеюсь, вы сумеете правильно воспользоваться им.

– Конечно, – согласился я в который раз уже за сегодняшний бесконечный день.

Я выпил вино и встал. Он не стал меня провожать, оставаясь на месте. На лестнице мне показалось, что я могу упасть. Страх вернулся ко мне, а ступени были слишком крутыми. Надо уносить ноги, пока они меня еще держат.

Спустившись вниз, опираясь на перила, я взял свой плащ и кепку. Татьяны нигде не было. Искать ее у меня не хватало сил. Я не сомневался, что мне придется вернуться в этот дом. Первый визит – всего лишь прелюдия к главному разговору.

Я вышел на воздух и глубоко вздохнул. Когда я сюда пришел, во дворе стояла «мазда», сейчас она исчезла. Значит, девушка уехала. Я сразу понял, что она куда-то торопилась. Но не беда. Этот адрес я уже не забуду.

Ноги меня с трудом довели до машины. Только бы добраться до дома. Под «дворником», прижатый к ветровому стеклу, лежал листок. Я снял его. Сколько внимания. Это уже вторая записка за сегодняшний день. На листочке был написан телефон и имя «Татьяна», больше ничего. Я сунул бумажку в записную книжку, с которой не расставался все дни, как нашел ее в шкафу.

Накрапывал мелкий дождик. Я надел плащ, кепку и сел в машину. Пакет положил рядом на сиденье. При таком свете ничего не увидишь, к тому же, у меня перед глазами плавали круги. Я не представлял себе, как я в таком состоянии доеду до дома. У меня начали каменеть руки, голова безвольно откинулась назад, зловещая темнота окутала больной мозг, опять черная дыра.

В ушах послышался слабый отдаленный крик. И все…

Сначала я почувствовал горячую руку на пульсе. И опять все началось с ощущений, как при моем вторичном пришествии на свет Божий. Как все знакомо. Я открыл глаза. Туман постепенно рассеялся, и передо мной возникло немного встревоженное лицо доктора Розина. В его облике было что-то непривычное. Только присмотревшись, я заметил на нем элегантный костюм вместо белого халата.

Я обвел взглядом помещение, в котором находился, и к удивлению заметил, что нахожусь не в больнице, а в богато обставленной спальне. Прямо надо мной висела хрустальная люстра. Кровать казалась квадратной, и я попросту утопал в ней. Над камином висела такая же, как в моей спальне, картина «Три грации».

Рядом с камином, выставив ноги вперед, в тяжелом жестком кресле сидел Антон Гольдберг.

Он смотрел на меня так, будто я лежал на столе в морге с номерком на ноге и его очередной раз вызвали на опознание.

– Ну вот, на сей раз обошлось, – сказал врач, убирая шприц в салфетку. – Ваше поведение, Максим, меня просто возмущает. – Продолжал он тихим, но твердым голосом. – Мы столько говорили об этом, а вы не прислушались ни к одному из моих советов. Вы еще слишком слабы для самостоятельных путешествий. Это чревато гибелью.

– Какие путешествия? – спросил я. Он игнорировал мой вопрос.

– Вы пили спиртное?

– Немного вина. Фужер.

– Этого «немного» достаточно, чтобы умереть. Спиртное несовместимо с теми лекарствами, что вы принимаете.

– Разве я что-то принимаю?

– Конечно, обязательно. Вам добавляют его в сок, который вы пьете на завтрак. Мы избрали такой метод, чтобы не напоминать вам о больнице. Но вы обязаны знать о пользе лекарств и о вреде алкоголя. Произошел рецидив потери памяти, и вы потеряли над собой контроль. Но при этом находились за рулем. Неужели одна кошмарная катастрофа ничему вас не научила?

– Не давите на меня, доктор. Лежачих не бьют. Объясните толком, что произошло?

– Пусть объясняет ваш адвокат, а я – врач. Я сделал все, что мог и теперь покидаю вас. С возмущением! Мальчишество, другого слова не подберешь! При таких нагрузках вас мог хватить удар. Тогда уже врачи вам не понадобились бы. Вы совершенно не жалеете себя. Покой и только покой. Занимайтесь гимнастикой, плавайте в бассейне, читайте беллетристику, гуляйте в саду. Чего вам не хватает? Вы обеспеченный человек, у вас все есть, живи – не хочу! Миллионы людей мечтают о сотой доле того, что вы имеете. Нет! Вас тянет на опасные приключения. Ни в коем случае не садиться за руль и не прикасаться к спиртному. Советую прислушаться к моим словам. Иначе я ни за что не ручаюсь.

Он взял свой саквояж и, не прощаясь, вышел из комнаты. Антон последовал за ним, стуча тяжелой тростью о пол.

Я встал с постели. Неплохая взбучка для отрезвления ума. Моя одежда висела на стуле. Как это ни странно, но я чувствовал себя бодрым, отдохнувшим и готовым на очередные подвиги. А если задуматься, то и впрямь – чего дураку не хватает? Шило в заднице покоя не дает, да чрезмерное любопытство одолевает от безделья.

В окно заглядывало солнышко, и, может, поэтому у меня появились бодрость и хорошее настроение. Я сбросил с себя огромную пижаму и надел костюм. Настенные часы отстучали десять раз. Хорошо выспался. Значит, сейчас утро. Только не ясно, где я нахожусь. Подойдя к окну, я выглянул на улицу. Город кипел полной жизнью. Снующие людишки напоминали муравьев. Вероятно, я находился на десятом этаже, не ниже, если не выше. Район не новый, очевидно, центр Москвы. Но как я мог оказаться здесь?