На голубом глазу - Евангелина Глазкова

Я перевесилась через раму. Внизу декоративный парапет. Почти полметра. По нему хоть бегай. Девушки смогут перебраться, но первой к ним отправилась я под охи зрителей.

Спрыгнув, я оказалась в будуаре, набитого женщинами, словно листала оживший атлас мира. Традиционные платья, традиционные прически их стран, дорогие ткани, цветы, золото, украшения. Они выглядели экзотично и настолько прекрасно, что я остолбенела. Вот уже точно эпицентр букета невест всех стран мира.

– Вы все здесь… – не верила я, – букет Рахата, – переводила взгляд по принудительно выкраденным наложницам.

– Ева! – бросилась мне на шею Диана, – не верю, что ты пришла!

– Здесь Марк и Костя, а еще Лина … потерялась.

– Рахат обманул всех этих девушек. Я должна была помочь. Марк и Костя, они не понимают, они мужчины! Что они знают про нас?!

– Диана, погорим о мировой гендерной несправедливости, когда не будем стоять посреди пожара, ладно? Дворец в огне. Нужно бежать, через окно в соседний комод! Там широкий парапет, вы все пройдете!

– Рахат не выпустит нас живыми из дворца! Он не даст нам спуститься по пожарным лестницам… он прикажет стрелять…

– А вы и не спуститесь по ним, – сжала я её руку, – снимай платье! Оно слишком тяжелое.

Наложницы принялись помогать Диане освобождаться от платья. Шнуровку срезали ножницами, остальное в основном разодрали руками, экономя время, кажется, они не скрывали наслаждения – уничтожить символ архаизма и женского подчинения.

– Платье от Веры Вонг…! – оставалась Диана девочкой даже в гареме, даже внутри здания, охваченного огнём, она горевала из-за порванного тряпья, но поняла, что свободна, когда сорвала с себя фату и выбросила ее в окно, вылезая на парапет первой.

Белую фату сожрали языки огня. Черные клубы дыма поглотили дворец на половину. Глаза слезились, я начала кашлять, но продолжала идти следом за Дианой и даже кричать какие-то слова поддержки.

«Двести человек… нам придется вывезти, украсть, спасти или похитить не букет, а целую клумбу наложниц». Но сначала предстоит вывести их отсюда живыми.

В коридоре, откуда я вошла, дыма набралось столько, что не разглядеть и пола. Взглянув на потолок, я заметила чёрные стрелки и вспомнила – на экскурсии Костя рассказывал, что черные стрелки на потолке указывают с сторону Мекки. В направлении востока атриум под открытым небом, похожий на огромный балкон и озеро.

В гардеробной набился народ. Диана с француженкой помогали более слабым и боязливым, но таких оказалось меньшинство. Рахат умудрился выкрасть или обмануть, как ни странно, не глупых, а глупых от ума молодых женщин.

– Быстрее! Держимся черных стрелок! Идем на восток!

Диана и француженка переводили, а я снимала хиджабы девушек и закрывали ими их лица, показывая, как дышать в дыму. Наша шеренга разномастный пёстрых цветков, что оказалась заперта внутри полыхающей упаковки, двинулась цепью.

Поход сквозь дым занял десять минут, и за эти десять минут ни одна не заревела, не заорала и не грохнулась в обморок. Они были сильными и смелыми. Они жили в современном мире и просто не могли стать другими.

– Вижу балкон! – закричала я, возглавляя шеренгу.

Двери легко распахнулись, и мы вывалилась на широкий атриум, где могли поместиться и тысяча человек. Под нами простирался искусственный пруд больше похожий на женевское озеро.

– Диана, нужно разделиться! В группы по десять человек. Никой давки быть не должно.

– Давки куда? Тут ничего нет! Ни лестницы, ни батута!

– Они появятся.

– Кто?

Я собиралась объяснить, но мы больше не были одни. Над головами раздались выстрелы, и собственной персоной перед нами нарисовался Рахат в окружении армии стражей.

– Диана, любовь моя, – произнес он, и на балконе повисла гробовая тишина, – приведи ко свою подругу. Живо!

Диана не тронулась с места.

– Сюда! – ударил он рукой в скулу ближайшую девушку, – или я ударю ее снова! Палкой, а не рукой.

Я вышла я к нему:

– Еще раз тронешь, хоть кого-то. И ты сдохнешь.

– Как страшно! – отстранился он от меня с юмором и улыбкой, как ребенок от ряженого привидения, – ты ничего не сделаешь, бездарность! Ты обычная, заурядная и рыжая. Как ваш русский «дурак». Все рыжие всегда «дурак»! – расхохотался он. – Я все про тебя знаю.

– Смотрю, у меня фанаты завелись. Каждый обо мне что-то, да знает.

– Потому что ты «дурак»! За дворец я получу страховку больше, чем он стоил. А ты не получишь ничего! Одну «турма»!

Хохотал он и его люди, кто стоял поближе.

– Сюда его! Тащите сюда! – гаркнул он и кто-то из головорезов выволок на балкон Костю со связанными руками и подбитой скулой.

– Братик! – попыталась ринуться к нему Диана, но ее схватили трое.

– У нас почетный гость. Брат невесты. Ты попортил мне много крови Коста, и все из-за баб. – кружил Рахат вокруг брошенного ему под ноги Кости.

Он трижды пробовал встать, но бойцы его обездвиживали электро дубинками.

– Хватит! – крикнула я и эти слова предназначались Косте, – не вставай!

– Да, дорогой гость! Сиди в первом ряду и смотри! Слушай правду про свою девку. Моё правительство добыло папку. Китай, впечатляет. Ни разу на меня не покушались китайские наёмники. Но она «дурак», Коста, она ничего не может. Ты просто ноль! – крикнул он мне в лицо. – Сорняк в моем букете! Отошла от жен! То, что ты стоишь с ними рядом, оскорбляет их! Ты не умеешь убивать прикосновениями. Ты завалила тест на Окуляре. Она завалила тест, Коста! Ты слышишь! Завалила! Она «дурак»!

– Акилари, – поправила я, – сам ты дурак.

– Ты не агент! Ты не прошла программу! Ты…

– Ты прав, – кивнула я, но смотрела при этом на Костю. – Не прошла. Но кое-кто другой прошел.

Рахат обернулся только сейчас сообразив, что ряды его людей радеют. Без единого писка, без единого шороха, без единого вскрика взрослые мужчины падали обездвиженными. Скорее всего, парализованными. Для обездвижки хватало трех точек, для убийства требовалось попасть сразу в пять. Но даже она не умела этого.

– Она…– выдохнул Рахат. – Она агент акилари…

– Допёрло? Ну, он точно дурак! – обездвижила Лина пару последних стражей.

Они даже не успевали понять в чем дело. Короткие касания с легким нажатием и человек в отключке.

– А что ты сделаешь против этого? – выхватил он револьвер, – припасла касания, дарующие жизнь? – уперся он дулом револьвера в центр лба Лины.

Грянул выстрел.

Красные капли крови хлынули с лица Лины.

Букет невест впервые вскрикнул хоровым ужасом.