Хозяин черной жемчужины - Валерий Гусев

– Дим, – сказал Алешка, когда мы шли в туалет. – Ты убедился, что против Вадика действует целая банда? Спорить не будешь? Тогда тебе задание.

Мы остановились возле окна и начали шептаться. Алешка – с увлечением, а я – с возмущением.

– Дим, они, эти все аспиранты, после обеда пойдут слушать какой-то доклад, понял?

– Нет!

– А Глотов, он не пойдет. Он, Дим, останется в этой... бардокамере. Понял?

– Нет!

– А зачем он останется, знаешь?

– Нет!

– Вот и я не знаю. Но я узнаю. Когда они все уйдут обедать, я там незаметно спрячусь.

Это я понял – заметно никто не прячется. Прячутся всегда незаметно.

– И где ты спрячешься? В письменном столе? Или в брюхе осьминога?

– В батисфере! Ты только у нее люк захлопни. А я оттуда все увижу. Только сильно не захлопывай, чтоб мне воздуха хватило.

Мама часто говорит, что я все время иду на поводу у Алешки. Папа то же самое говорит про маму. Я – про папу. Все мы хороши. Только Алешка... лучше всех.

В общем, я пошел на поводу...

Как только барокамера опустела, Алешка по приставной стальной лесенке забрался в батисферу. Тут же высунул в люк голову и сказал:

– Дим, здесь так здорово! Хочешь, я тебя с собой возьму? На дно морское.

Не хочу. Тем более что у меня ответственное задание – прикрыть крышку люка так, чтобы она пропускала внутрь батисферы свежий воздух. Для нашего акванавта.

С этой задачей я справился, подсунул под люк чей-то калькулятор. А вот Алешка, как мне показалось, о своей задаче совершенно забыл. Он начал увлеченно осваиваться в батисфере. Будто в самом деле собирался опуститься в ней на самое дно самого Индийского океана. Он включил внутри освещение – и круглые иллюминаторы слабо и таинственно засветились. Он начал по очереди закрывать их изнутри стальными шторками. Все время чем-то щелкал, что-то брякал. Наконец, угомонился. Свет в батисфере погас. В иллюминаторе мелькнула Алешкина мордашка и исчезла – спрятался наблюдатель...

И вовремя. Буквально через минуту вернулись с обеда сотрудники и стали собираться слушать доклад. Собрались оно довольно быстро, только один мрачный аспирант мрачно бродил меж столами в поисках своего калькулятора.

– И куда я его сунул? – сокрушался он.

– Все ученые – очень рассеянные, – попытался я успокоить аспиранта.

– Я еще не ученый. И, похоже, им так и не стану, если не могу справиться даже с такой простой задачей.

– Я вам помогу, – пообещал я. – Немного позже.

– Вот именно, – сказал вошедший проф. Ю.Н. Глотов. – Освобождайте территорию, буду запирать ее на ключ.

Неученый аспирант еще раз заглянул под стол и в корзину для бумаг, и мы вышли в коридор. Глотов, зажав свою трость под мышкой, запер двери, сунул ключ в карман и пошел к себе.

Аспирант вздохнул и, сказав: «Пойду-ка я еще раз пообедаю с горя», отправился в буфет. А я спрятался за натуральное чучело морского льва и приготовился долго ждать.

Но долго ждать не пришлось: вскоре, осторожно ступая по опустевшему коридору и не постукивая своей палкой, к двери барокамеры приблизился проф. Ю.Н. Глотов, отпер дверь и исчез за ней. Щелкнул изнутри замок. Батисфера начала свой опасный спуск в мрачные глубины.

В животе у меня заплескался едкий холодок...

Время шло. Волнение нарастало. Превратилось в тревогу.

Наконец в замке скрежетнул изнутри ключ, высунулась в коридор мудрая голова Глотова, осмотрелась. И сам Глотов за своей головой целиком вышел в коридор и шустро прошлепал в свой личный кабинет, не забыв запереть дверь барокамеры снаружи.

Вскоре возле этой двери стали скапливаться научные сотрудники. Обсуждая выслушанный доклад. Я присоединился к ним. Но в обсуждении участия не принял. Мне не терпелось выпустить Лешку из стального шара.

Тут появился Глотов. Всем своим видом показывая, что вот он только сейчас подошел к барокамере, а десять минут назад и духу его здесь не было.

– А где наш юный коллега? – огляделся Глотов.

– В буфете. – Это я у Алешки научился – врать мгновенно. Папа, правда, это Алешкино быстрое вранье называет деликатно импровизацией. – У вас там конфеты фирменные. «Раковинные шейки». То есть я хотел сказать «Враковые шейки». – Да, импровизировать, как и врать, не так-то просто.

Ученые и аспиранты расселись за свои столы и продолжили свои наблюдения. Только аспирант без калькулятора потерянно бродил по барокамере и бормотал:

– Вот незадача. А мне как раз надо подсчитать число вдохов и выдохов золотистой макрели.

У меня вот тоже незадача. Как незаметно выпустить Алешку из батисферы. И я понадеялся на его сообразительность. Поступил очень просто. Даже примитивно. Подошел к двери и выключил свет.

Барокамера погрузилась в таинственный полусумрак. Только матово светился кусочек океана за экраном.

– Что такое? – раздались недовольные голоса. – Где комендант? Безобразие!

Я выждал некоторое время и сказал:

– Кто-то свет выключил. Какой-то хулиган, наверное. – И я щелкнул выключателем.

Но Лешка в барокамере не появился. И калькулятор был на месте – прижатый крышкой к закраине люка.

Аспиранта мне не жалко – не велика у него потеря. А вот у меня потеря куда как серьезнее. Даже сердце защемило.

И тогда я решился на серьезный шаг. Громко сказал для всех:

– Слазить, что ли, в батисферу? Давненько я там не бывал.

Я подумал, что этим отвлеку у всех внимание. Кто заметит, что залез в батисферу один, а вылезли из нее двое?

Я поднялся по трапу и откинул тяжеленную крышку. Калькулятор при этом почему-то упал. Внутрь батисферы. Я заглянул туда с замершим сердцем. Картина мне открылась еще та! Наш неутомимый сыщик, юный конфетолог, уютно свернувшись на банкетке, беззаботно и беззастенчиво спал!

– Это я притворялся, – зевая, объяснил мне Алешка. – Чтобы меня не заподозрили.

Мы выбрались на волю вместе с калькулятором. Никто в самом деле не обратил на нас внимания. Я отдал калькулятор аспиранту.

– Спасибо! – Он сильно обрадовался. – Где вы его нашли?

– Вы его зачем-то в батисфере спрятали, – правдиво объяснил я. – По рассеянности, наверное.

Аспирант повертел калькулятор в руках, поскреб пятерней макушку и... ничего не сказал.

Когда мы вышли в коридор, Алешка признался:

– Дим, я почему-то заснул на самом интересном месте. Пришел Глотов, уселся за манипулятор и...

– И что?