Армения. Быт, религия, культура - Сирарпи Тер-Нерсесян

Более крупные фигуры занимают другие поверхности стен. На западном фасаде царь Гагик предпочел Христу изображение построенной им церкви, по обе стороны от которой стоят серафимы, а большие кресты, один из которых держат два ангела, напоминают о том, что святыня посвящена Святому Кресту (см. фото 36). Апостолы, проповедовавшие в Армении Евангелие, и Григорий Просветитель изображены вместе с другими святыми на восточном фасаде. Сцены из Ветхого Завета, облики Христа, Святой Девы, пророков и святых покрывают северную и южную стены (см. фото 35). Под центральным фронтоном каждого фасада изображена фигура евангелиста. С этими картинами чередуются изображения реальных и воображаемых животных, некоторые вырезаны в кругу над ними. Богатые узоры обрамляют окна и треугольные ниши, они же идут под живописными рельефами. Фигуры и орнаменты выполнены относительно выпуклым горельефом. Ниспадающие складки одеяний сглажены, но в целом линии следуют форме конечностей, и линейные образы скорее выявляют форму тела, чем скрывают его. Скульпторы Ахтамара показывают лучшее понимание элементов классического костюма, чем их предшественники, и никогда не доводят стилизацию до крайностей. Несмотря на некоторую скованность, эти фигуры не могут не впечатлить зрителей достоинством своих поз и глубоким взглядом своих больших миндалевидных глаз. Духовное содержание здесь намного превосходит его формальные достоинства.

Этот богатый ансамбль, должно быть, своим появлением обязан личной инициативе царя Гагика, который пожелал иметь церковь равную по своей роскоши богато украшенному дворцу, выстроенному на том же острове Ахтамар. Монументы, созданные раньше, имели ограниченный набор композиций, украшенных фигурами, а потому художникам приходилось черпать вдохновение из самых разнообразных источников.

Сцена праздника, расположенная в центре завитков виноградной лозы, определенно является одной из любимых тем сасанидской царской иконографии, она сохранена также в мусульманском искусстве (см. фото 34). Присутствие этой группы, а также светских сцен на фасаде церкви объясняется тем фактом, что это была придворная часовня, такие же картины украшали тронный зал дворца. Присутствие сасанидских мотивов очевидно в типах и передаче животных, в первую очередь кита в цикле об Ионе, который трансформировался в персидских сенмуров и гиппокампов (см. фото 35). Влияние мусульманского искусства можно различить в некоторых других изображениях животных, а византийской иконографии – в религиозных сценах. Однако все эти элементы соединились вместе в весьма причудливый ансамбль, который в конечном счете отличается от всех перечисленных течений и представляется оригинальной концепцией. Как в ранних армянских памятниках, здесь тщательно выписаны детали костюма (см. фото 36). Корона царя Гагика, вариант сасанидской крылатой короны, безусловно, была той самой, которую он получил от калифа. Его длинная туника украшена рядами концентрических и соединяющихся окружностей, а украшение его тяжелой мантии состоит из окружностей обрамляющих птиц, а в ромбовидных промежутках между кругами помещены листья. Портреты двух князей Арцруни, замученных арабами за веру, помещены на западном фасаде. Они одеты в длинные мантии, изготовленные из дорогого и богато украшенного материала. В такой же тип восточного костюма, в то время используемый в Армении, одет и Саул в сцене сражения между Давидом и Голиафом.

Церковь Ахтамар остается уникальной в своем роде. Ничего подобного не было создано ранее, да и в последующие века ее никто не пытался скопировать. Несколько сцен из Евангелия, фигуры Христа, святых и ангелов украшают церковь XI века Нораванк в Бхено (область Сюник). Но ни количество украшений, ни качество скульптур не могут сравнить эту церковь с Ахтамар. Фигуры приземистые и тяжелые, с большими лицами, лишенными какого бы то ни было выражения, да и композиция состоит из однообразных, помещенных бок о бок элементов.

Скульпторы XIII и XIV веков вернулись к прежней практике помещения фигурных сюжетов на тимпан над порталом. Христос между святыми, Святая Дева с младенцем, иногда в сопровождении двух ангелов – вот их излюбленные темы. Изображались сцены из Библии, где девы стоят по разные стороны от сидящего на троне Христа. В некоторых случаях на сторонах портала или арки над ним вырезались портреты апостолов. Скульптура использовалась также внутри строений. В церкви Богоматери византийская иконографическая тема моления развита на пяти отдельных панелях: на центральной – Христос на троне, по бокам – Святая Дева, Иоанн Креститель и два апостола – молящиеся или просящие.

Рис. 37. Церковь Богоматери, Сюник. Портрет основателя – эмира Асана II. Прошьян, XIV в. (по Овсепяну)

Как и в предыдущие периоды, изображения дарителей составляют самую интересную группу. Изображение царя Гагика I в Ани (см. фото 37), теперь утраченное, которое когда-то украшало построенную им церковь Святого Григория, является единственной известной свободной стоящей армянской круглой скульптурой. Судя по старым фотографиям, это, должно быть, была высокохудожественная работа, и лицо, хранившее отпечаток истинного благородства, имело сходство с правителем. Еще в трех церквях – Ахпат (см. фото 38), Санахин и Арич соответственно – портреты двух дарителей, держащих макет церкви или икону Святой Девы, помещены в нише восточного фасада. Хотя они и вырезаны из круга, эти статуи в нишах производят впечатление плоского рельефа, поскольку нет поверхностной лепной работы на их одеяниях. В маленькой церкви Святой Девы в Нораванке, построенной в 1339 году, дарители, один из которых держит в руках макет церкви, также стоят по бокам от Святой Девы с младенцем, но здесь горельефные фигуры присоединены к колоннам. Это уникальные случаи в армянской архитектуре, напоминающие о колонных статуях на фасадах романских церквей.

В XIII и XIV веках первые иконографические изображения сасанидской царской охоты, проникшие также в мусульманское искусство, периодически использовались армянскими художниками для портретов на тимпанах. На них всадник или пронзает дикого зверя своим копьем, или отрубает голову льва, или, вооруженный луком, поворачивается в седле, чтобы выпустить стрелу. В этих изображениях, на которых нет макета церкви, ликов Христа и Святой Девы, в честь которых возводились святыни, нет посвятительной идеи. Интерес к декоративности, преобладавший в этот период, привел к изменениям и в некоторых композициях. В церкви Танахат пространство над всадником и львом заполнено павлином, маленькой птичкой и четвероногим животным; таким образом, светский элемент подчеркнут в ущерб религиозной значимости сцены.

Точный баланс между резными орнаментами и архитектурой сохранялся в Х и XI веках, хотя полосы «кружевного плетения», окаймляющие окна и двери, стали значительно шире. Но вот в последующие века он все больше нарушался из-за тяги к декоративности. Украшения стали покрывать фасады полностью, утрачивая связь с архитектурными элементами. Орнаменты больше не подчинялись требованиям архитектуры.

Простейшие формы линейных плетений, которые использовались в V–VII веках, получили дальнейшее развитие при Багратидах. Всевозможные плетения из геометрических фигур – треугольников, ромбов, окружностей и прямоугольников – не нарушали непрерывности рисунка. Такой тип многоугольного плетения использовался и в последующие века, но вместе с ним появились и другие, где плетение фрагментарно, многоугольные изображения изолированы и помещены рядом. Часто применялись орнаменты из звезд – излюбленный мотив сельджуков, в каждой звезде были помещены пальметты и настоящие или воображаемые птицы. Среди последних преобладали сирены и грифоны с человеческими головами. Орнаментальные сталактиты также появились в XIII–XIV веках, они покрывали внутренние поверхности куполов, главным образом в выдолбленной в скале церкви Гегарда, а также тромпы и арки.