У страха глаза велики - Екатерина Вильмонт

— И что, большое поместье?

— Чего не знаю, того не знаю, но мне говорили, что большое.Впрочем, послезавтра мы все увидим своими глазами. Мне это безумно интересно. Яеще никогда не была в поместье!

— А мы с Аськой были! — выступила Матильда.

— Вы? Где?

— В Риме! В прошлом году!

Но Оксану Семеновну это ничуть не заинтересовало.

— Я надеюсь, вы поедете с нами, Ася?

— Поедем, наверное, — ответила я и тут же получила подстолом пинок от Мотьки. Мол, какие могут быть сомнения! — Я вот только не знаю,это же день рождения, значит, нужно что-то дарить. А что?

— Ну, тебе-то проще всех! — засмеялась Оксана Семеновна. —Подари ему последний диск деда или альбом…

— Правильно! Оксана Семеновна, вы гений!

Она удовлетворенно улыбнулась. Мы еще посидели, поболтали,время близилось к трем.

— Ну что ж, может быть, пойдем отсюда? — не выдержал ЮрийПетрович.

— Да-да, пора. Нам еще сегодня с тобой надо много успеть! —спохватилась Оксана Семеновна.

Мы сердечно ее поблагодарили, обменялись телефонами иусловились созвониться завтра вечером. Но пока мы прощались, из ресторана вышелХолщевников. Помахал нам рукой и очень торопливо ушел. Бежать за ним не былоникакой возможности. Наконец Оксана Семеновна и Юрий Петрович тоже ушли.

— Ну и дела! — вздохнула Матильда. — Даже не поймешь,повезло нам или нет.

— Не повезло, это точно!

— Почему?

— Потому что на дне рождения в родовом поместье мы скореевсего ничегошеньки не выясним. Сегодняшний день, считай, пропал, и вообще… Онже теперь нас знает как облупленных.

— Твоя правда. Ой, Аська, я чего подумала…

— Ну?

— Как же мы в гости-то к нему поедем?

— На машине, ты же слышала.

— Да я не про то! — отмахнулась Мотька.

— А про что?

— Неудобно же идти в гости и ничего там не есть и не пить.

— Это почему?

— Ты помнишь, как Митька Костю ругал…

— За то, что пил чай в доме подозреваемого? — вспомнила я. —Он еще тогда приводил в пример графа Монте-Кристо, который не ел и не пил вдоме своего врага. Но, Мотька, во-первых, мы можем и не есть, а во-вторых, ведьеще не факт, что этот человек — наш враг. Может, он вполне порядочныйбизнесмен, а мы с тобой просто уже помешались на всяких там преступлениях.

— А как же записка из куртки?

— Тоже еще ничего не значит. Кстати, если вспомнить то нашедело, все улики были против Гриши, а он оказался вовсе ни при чем. Так что…

— Значит, поедем в родовое поместье?

— Обязательно поедем. Чем черт не шутит. Может, убедимся вего невиновности.

— Щас! На блюдечке с голубой каемочкой нам принесут этусамую невиновность! Вот, девочки, смотрите и радуйтесь.

— Мотька, ты чего злишься?

— А как не злиться, когда… Когда все так усложняется. Пошли,надо позвонить Маше, узнать, как там дела.

— Верно.

Но у Маши никто трубку не взял. Наверное, она не выдержала,пошла гулять. А дядя занимается своими делами. Ничего, вечером созвонимся.

И мы с Матильдой отправились гулять. Вышли на бульварБатиньоль, добрели до площади Клиши и оттуда уже рванули на Монмартр. Несговариваясь, мы даже словом не упоминали о Холщевникове и всей этой истории,мы просто наслаждались дивным городом, а потом вдруг вспомнили, что нам же надовстретить Степаниду, и сломя голову понеслись к метро.

Степанида пребывала в состоянии телячьего восторга. Еевосхищало все — и знаменитый Шартрский собор, и сам городок, и группа, иэкскурсовод, и обед в Шартре, и…

— Ой, девчонки, как здорово! Мне так понравилось! Спасибо,Ася, а я, дура, еще не хотела ехать. И одной тоже клево! Все обо мне такзаботились! — захлебывалась она.

Я ее такой еще не видела.

— Ой, а у вас как дела? — спохватилась она уже на подходе кдому.

— У нас? Думаю, ты удивишься, если скажу, что послезавтра мывтроем приглашены в гости на день рождения. Угадай, к кому?

— К Маше?

— Нет, не к Маше! — таинственно ответила Матильда.

— Ну не к Холщу же!

— Вот именно, к Холщу! — воскликнула Мотька.

— Матерь божья! Ты не врешь, Мотя?

— Зачем мне врать?

— Может, ты меня разыгрываешь?

— Глупости! Это истинная правда!

— Ася?

— Правда, Степа, правда!

И мы рассказали ей все, что случилось с нами.

— Ну и ну! — давалась диву Степанида. — А вообще-тоинтересно. Даже очень.

— Ну, интересно или нет, там видно будет. Значит, теперь тыне против экскурсий? — перевела я разговор.

— Нет, что ты! Так здорово было! А когда следующая?

— Кажется, в воскресенье.

— Отлично!

— А ты вроде даже и не устала, — удивленно проговорилаМотька. — Смотри, как она сегодня загорела, Аська!

Степанида и впрямь загорела, и ей это шло. Она вообще сталахорошенькой, наша Степка. И оттаяла. Молодец, Ниночка, что купила этиэкскурсии!

Вечером позвонил Ален и пригласил нас завтра погулять поночному Парижу.

— И Степаниду возьмите с собой, мы не очень поздно пойдем,пусть полюбуется, а то так и уедет, не увидев этой красоты. А Поль возьмет ссобой братишку, ему тоже тринадцать лет, вполне годится ей в кавалеры.

— Отлично придумано, — обрадовалась я. В самом деле, мы днемтак выматываемся, что вечером хватает сил только поесть и завалиться спать, аэто, согласитесь, бездарно!

Матильда тоже пришла в восторг. А Степке мы пока прокавалера решили ничего не говорить. А то кто ее знает, вдруг она будетнедовольна?

Степанида позвонила Маше, но наткнулась на автоответчик.Потом звонила еще несколько раз. То же самое. Она попросила Машу позвонить ей,но та так и не позвонила. Вероятно, обиделась все-таки. И лишь утром Степаниданаконец застала ее. Они поговорили о том о сем, а потом я взяла трубку.

— Маша, здравствуй! Ты что, обиделась на меня?

— Нет, почему? — неуверенно отозвалась она.

— Маша, я обещала все тебе рассказать, только не хотелось быпо телефону, — вдруг сообразила я. Что, если их телефон прослушивается? Теперьвсе бывает. Она, кажется, поняла меня. — Маша, хочешь, приходи к нам!