Пряник с черной икрой - Дарья Донцова

– Но это не горе! – опешил Сергей Ильич.

– Нет, настоящее горе. И еще какое, – возразила я. – Представьте, что ваши любимые ботинки…

– У меня нет дорогих сердцу башмаков, – перебил Максимов.

– Правда? – удивилась я. – Ходите в нелюбимых? Это очень неприятно, сочувствую. Сейчас в магазинах большой выбор обуви, вы поищите, рано или поздно вам попадутся штиблеты, которые вы будете обожать.

– Мы слегка удалились от темы, – кашлянул психолог. – Горе – это горе, потеря близких, например. У вас умирали родные?

– Да, папа и мама, – вздохнула я.

– И как вы себя чувствуете?

– Просто живу дальше.

– Завидуете тем, кто пока не потерял родителей?

– Конечно, нет, – удивилась я. – Только радуюсь, что у многих моих знакомых все близкие родственники в добром здравии.

– Когда терпите неудачу, восклицаете: «Вот бы осталась мама со мной, она бы сейчас помогла»?

– Нет, – ответила я. – Никогда не воспринимала маму как волшебную палочку, не считала ее костылем, на который можно опереться.

Мы сошли с эскалатора, оказались на улице, Сергей завернул за здание метро, я поспешила за ним. Максимов вошел в небольшой двор и открыл сарайчик, смахивающий на трансформаторную будку. Я удивилась, ну и странный гараж у него…

– Я живу в этом доме, – уточнил собеседник, показывая на кирпичную пятиэтажку, – а Родриго тут устроен.

– Как мило, что вы дали имя автомобилю, – улыбнулась я и замерла с открытым ртом.

Потому что Сергей выводил из сарайчика… пони, который был запряжен в маленькую, если не сказать крохотную, повозочку на очень высоких колесах.

– Садитесь, – распорядился Максимов.

– Лучше я пешком пойду, – пробормотала я.

– Мы с Родриго катаем детей, – пояснил Сергей. – Ученым мало платят, а семью содержать надо. Не смотрите, что лошадка маленькая, помчится живее рысака. Кстати, гужевой транспорт не должен тормозить на красный свет, имеет преимущество даже перед трамваем. Его вообще все пропускать обязаны. Залезайте в карету, садитесь на скамеечку, и помчимся. Или вы боитесь?

– Нет, просто… неудобно, – промямлила я.

– Скамеечка деревянная, но на ней подушка, жестко не будет, – заботливо уточнил будущий доктор наук. – Высоко, конечно, но я сейчас лесенку опущу.

– Мне морально некомфортно. Что люди подумают? – отбивалась я.

– Посторонние?

– Прохожие. Решат, что я сумасшедшая.

– И что? Какое вам до них дело? Посмотрите на часы.

– Ужас! – всполошилась я. – Если начало не задержали, то спектакль уже стартовал.

– Запрыгивайте в карету – и окажетесь на месте, не успев глазом моргнуть.

Делать нечего, по шатким ступенькам я вскарабкалась в ящик на колесах, который Сергей громко величал каретой.

Максимов убрал лестницу, устроился на облучке и схватился за поводья.

– Родриго, ангел наш, Евлампия опаздывает. Аллюр три креста! Включи основную скорость!

Пони обернулся, глянул на меня, потряс головой, фыркнул, осел на задние ноги, потом подпрыгнул и… помчался вперед. Я вцепилась в лавочку. Никогда бы не подумала, что маленькая лошадка способна скакать со скоростью гепарда.

Повозка заложила крутой вираж, я чуть не вылетела из нее и испугалась.

– Сергей! Пожалуйста, потише!

Но ученый не слышал мою просьбу, продолжал азартно командовать:

– Родриго, вперед!

Пони летел по проспекту, виляя между машинами. Я оцепенела от ужаса. В этом рыдване катаются дети? Скорей всего, те, от кого родители решили избавиться. Хлипкое сооружение на высоких колесах опасно возвышалось над дорогой, я как будто на крыше троллейбуса сидела. Боковые бортики низкие, заднего совсем нет. Ремни безопасности отсутствуют. Кем надо быть, чтобы посадить в эту колымагу малыша? Меня мотало из стороны в сторону, уцепиться было не за что. Оставался единственный якорь – из последних сил держаться за скамеечку.

Родриго ухитрялся протиснуться в такие щели, что я закрывала глаза и жалела, что не знаю наизусть ни одной молитвы. Создавалось ощущение, что сейчас тележка стукнется о какой-нибудь автомобиль. Но нет! Мы неслись вперед без происшествий и вмиг достигли перекрестка, на котором вспыхнул красным глазом светофор. Но Родриго не обратил внимания на запретительный сигнал и танком пер напролом. Справа показался грузовик, который, в отличие от пони, соблюдал правила.

– Машина! – заорала я. – Тормози!

– Родриго! – завопил кучер. – Штанден!

Пони не просто замедлил скорость – он вмиг остановился. Сила инерции потянула меня вперед, потом резко откинула назад. Я не удержалась за скамеечку, слетела с нее и шлепнулась на дно повозки. Похоже, шоссе в этом месте шло под уклон, поэтому я покатилась назад, с ужасом понимая: сейчас вывалюсь из тележки, у которой нет заднего борта, и разобьюсь. Послышался резкий визг шин, я закрыла глаза и с криком «Мамочка!» плюхнулась на что-то мягкое. Оно громко выругалось.

Пару секунд я лежала тихо, потом пошевелила ногами и пришла в неописуемый восторг. Ноги двигались! Ура, ничего серьезного я не сломала!

– Слезай! – скомандовал женский голос.

Я открыла глаза и увидела, что очутилась в кабриолете, лежу верхней половиной тела на симпатичной брюнетке, нижняя оказалась на сиденье.

– Эй, мне ведь тяжело, ты вовсе не пушинка, – прокряхтела девушка.

Я переползла на пассажирское кресло.

– Простите. Родриго резко затормозил. Какое счастье, что вы случайно оказались рядом.

Водительница поправляла растрепанные волосы, попутно объясняя ситуацию.

– В октябре, даже относительно теплом, с открытым верхом уже не катаются. Я увидела, что ты сейчас на асфальт грохнешься, открыла машину, подъехала, поставила ее боком. Хорошо, что рядом никого не было, вот я и смогла сманеврировать.

– Вы меня от травм, а может, и от смерти спасли. Упав на асфальт из высокой повозки, можно шею сломать, – лепетала я. – Как теперь вас благодарить?

– У меня все есть, – отмахнулась брюнетка. – Эх, малец не рассчитала, думала, ты на заднее сиденье угодишь.

– Нет, нет, вы все отлично продумали! – восхитилась я.

– В следующий раз, когда ты решишь кататься по Москве в повозке, похожей на избу на курьих лапах, которую тянет безумный пони, пристегнись ремнем, – посоветовала девушка. – Ты ничего не сломала? Руки-ноги в порядке?

– Совершенно цела, – заверила я.

– Тогда вылезай, я опаздываю, – велела брюнетка.

– Простите, – опомнилась я, выбралась из кабриолета, хотела еще раз поблагодарить девушку, но дорогая иномарка, быстро подняв крышу, исчезла за поворотом.