Мое время - ночная пора - Мэри Хиггинс Кларк

Разрядил обстановку официант, худощавый пожилой мужчина, раздавший меню.

— Могу я предложить наши вечерние фирменные блюда? — спросил он.

Робби посмотрел на официанта и в предвкушении улыбнулся.

— Не тяните.

— Отбивная с грибами, филе из палтуса с крабовым мясом...

Когда он закончил перечисление, Робби спросил:

— Могу я спросить?

— Конечно, сэр.

— Не принято ли в этом заведении делать сегодняшние фирменные блюда из вчерашних объедков?

— Нет, сэр, уверяю вас, — взволнованно произнес официант извиняющимся тоном. — Я служу здесь сорок лет, и мы очень гордимся нашей кухней.

— Ладно, забудьте. Я пошутил, чтобы оживить застольный разговор. Джин, давай ты.

— Салат «Цезарь» и бараньи ребрышки, умеренно прожаренные, — заказала Джин. Робби не только ехидный, думала она, он злой и жестокий. Ему нравится оскорблять людей, которые не смогут ответить, вроде мисс Бендер или вот этого бедняги. Он сказал, что Марк сходит с ума по Лауре. Но никто так сильно не сох по ней, как он сам.

Внезапно ей в голову пришла тревожная мысль. Робби сейчас заработал кучу денег. Он знаменит. Если бы он предложил Лауре где-нибудь встретиться, она бы согласилась. Джин пришла в ужас, осознав, что всерьез рассматривает вероятность того, что Робби мог заманить куда-то Лауру и надругаться над ней.

Джек Эмерсон заказывал последним. Вернув официанту меню, он сказал:

— Я обещал заскочить к друзьям, пропустить по рюмочке на ночь, так что, думаю, пора начать выяснять, кому, на наш взгляд, Лаура уделяла больше всего внимания в эти выходные. — Он бросил взгляд на Гордона. — Ты, конечно, не в счет, Горди. Ты был первым в ее списке предпочтений.

Боже мой, подумала Джин, если так будет продолжаться, они перегрызут друг другу глотки. Она повернулась к Картеру Стюарту.

— Картер, давай начнем с тебя. Что скажешь?

— Я видел, что она много болтала с Джоэлом Ниманом, который больше известен как Ромео, забывший половину своих реплик в школьном спектакле. Его жена находилась здесь только в пятницу, затем вернулась домой. Она сотрудничает с «Таргет», и в субботу утром улетела в Гонконг.

— Джек, они живут где-то поблизости? — спросил Гордон.

— В Райтауне.

— Совсем рядом.

— Я разговаривала с Джоэлом и его женой в пятницу, — сказала Джин. — Он не похож на парня, который мог бы предложить Лауре пойти к нему, пока жены нет в городе.

— Может, он и не похож, но я случайно узнал, что у него несколько любовниц, — сказал Эмерсон. — А еще я знаю, что его чуть было не засадили за кое-какие темные делишки, в которых оказалась замешана его бухгалтерская контора.

— А как насчет нашего отсутствующего награжденного, Марка Флейшмана? — спросил Робби Брент. — Может быть он и «высокий, поджарый, жизнерадостный, забавный и мудрый», как его представили на банкете, ввернув цитату, но все же он крутился вокруг Лауры, едва представлялась возможность. Он чуть шею не свернул, так спешил сесть рядом с ней в автобусе на Вест-Пойнт. Джек Эмерсон допил мартини и просигналил официанту, чтобы тот обновил.

— Я кое-что вспомнил! Марку-то было куда пригласить Лауру. Я точно знаю, что его отца нет в городе. На прошлой неделе я встретил Клиффа Флейшмана на почте и спросил, придет ли он посмотреть награждение сына. Он сказал, что давно хотел навестить друзей в Чикаго, а Марку он позвонит. Может, он предоставил ему дом. Клифф не вернется до вторника.

— Значит, мистер Флейшман передумал ехать, — сказала Джин. — Марк говорил мне, что проходил мимо дома, и во всех окнах горел свет. И он не упоминал, что отец звонил ему.

— Каждый раз, когда Клифф уезжает, он включает полную иллюминацию, — ответил Эмерсон. — Десять лет назад, когда он уехал, дом ограбили. Клифф грешил на то, что было слишком темно. Он говорит: тьма — это шпион, который доносит, что никого нет дома.

— Мне казалось, Марк отдалился от отца, — Гордон разломил французский «багет».

— Отдалился, и я знаю почему, — сказал Эмерсон. — Когда мать Марка умерла, его отец уволил домработницу, и она какое-то время работала у нас. Она любит посплетничать, выболтала нам всю подноготную Флейшманов. Все знают, что в Деннисе, старшем брате, мать души не чаяла. Она так и не оправилась после его смерти, а в несчастном случае винила Марка. У них там длинная и крутая подъездная дорога, и Марк упрашивал Денниса научить его водить машину. Марку было тринадцать, и ему не разрешали ездить без Денниса. В тот день он немного покатался, ну а когда вылез, то забыл поставить ручной тормоз. Деннис и моргнуть не успел, как машина скатилась на него с холма.

— Как она узнала? — спросила Джин.

— По словам домработницы, однажды ночью, незадолго до смерти матери, что-то случилось, и она совсем отреклась от Марка. Даже вычеркнула его из завещания — ей немало денег перепало от родни ее матери. Марк в то время учился в мединституте.

— Но ему было всего тринадцать, когда произошел несчастный случай, — запротестовала Джин.

— А он всегда завидовал брату, — тихо сказал Картер Стюарт. — Можешь быть уверена. Однако он мог восстановить отношения с отцом или, может, у него остался ключ от дома и он узнал, что отец в отъезде.

Неужели Марк солгал, что возвращается в Бостон? — удивилась Джин. Выходит, он специально подошел вчера в баре к нашему столу, рассказать, что проходил мимо отцовского дома. Неужели он все еще в городе, вместе с Лаурой?

Она не хотела в это верить.

— Мы все убеждены, что Лаура уехала вместе с кем-то, — проговорил Гордон Эймори. — Но возможно, она сама поехала к кому-то. Например, в соседний Гринвич, Бедфорд и Вестпорт, где у нее много именитых друзей.

Джек Эмерсон принес список приглашенных на встречу выпускников. Они распределили между собой, кто кому звонит, надеясь, что кто-нибудь сможет ответить на вопрос, куда уехала Лаура.

Они договорились встретиться утром, и вышли из ресторана. Картер Стюарт и Джек Эмерсон направились к своим машинам. В вестибюле Джин сказала Гордону Эймори и Робби Бренту, что собирается поговорить с портье.

— Что ж, будем прощаться, — сказал Гордон. — Мне еще предстоит сделать несколько звонков.

— Сейчас воскресенье, Горди, — сказал Робби Брент. — Что такое важное не может подождать до утра?

Гордон Эймори пристально посмотрел в нарочито ^евинное лицо Робби.

— Как тебе известно, я предпочитаю, чтобы ко мне обращались «Гордон», — сказал он, не повышая голоса. — Спокойной ночи, Джин.

— Напыщенный индюк, — сказал Робби, глядя, как Гордон идет через вестибюль и вызывает лифт. — Держу пари, что он поднимется к себе и включит телевизор. Сегодня премьера нового сериала на одном из его каналов. А может, он просто хочет полюбоваться в зеркале своим новым прелестным личиком. Честное слово, Джинни, этот пластический хирург, наверное, гений. Помнишь, каким Горди был в детстве?