Ход с дамы пик - Елена Топильская

— Правда? — переспросил он, хлюпая носом.

— Ну конечно.

Я гладила его по голове, и он постепенно успокоился.

— Ма, я так скучаю, когда я один дома. Давай заведем собаку, а?

Я вздохнула.

— Гошенька, собака — это замечательно. Я в детстве тоже очень хотела собаку и даже как-то принесла домой щенка.

— Щенка? — заинтересовался он. — Какой породы?

— Беспородного. На даче какая-то женщина продала мне его за три рубля, за все мои сбережения.

— И что с ним стало?

— В пятницу на дачу приехала мама и попросила отнести щенка обратно, сказала, что мы не можем его держать.

— И ты отнесла?!

— Отнесла. И больше никогда не делала попыток завести собаку.

— А сейчас?

— Лапуня, я очень люблю собак. Но если у нас появится щенок, нам придется очень трудно. — Надо как-то объяснять сыну, что тяжесть ухода за щенком ляжет целиком на его плечи; сначала напугаю его тем, что с собакой надо рано гулять. — Во-первых, по утрам и так тяжело вставать, а если будет собака, то вставать придется на целый час раньше…

— Мамуля, ты сама не заметишь, как привыкнешь, — умильно проговорил Гоша, снова кладя голову мне на плечо.

— Ах ты, свинтус! — Я сбросила его на диван и начала щекотать. Он развеселился и весь вечер выглядел вполне умиротворенным. Ложась спать, он попросил приготовить на завтра блинчики с мясом.

Когда Гошка угомонился и уснул, я удалилась на кухню и разложила на столе уголовные дела. В двух из них не было заключений судебно-медицинских экспертиз трупов, и, посмотрев на часы, я подумала, что еще не поздно позвонить Горчакову.

— Леша, — сказала я тихо, набрав горчаковский номер, — ты завтра в морге не сможешь взять две экспертизы? По Ивановой и Погосян. — Я назвала ему даты, районы и фамилии следователей, назначивших экспертизы.

— А ты что, дела читаешь? — осведомился Лешка. — Вот вы, бабы, всегда так: работу тащите домой, а дом — на работу.

— Как остроумно, — огрызнулась я. — Я эту плоскую шутку слышала еще в школе.

— Так с тех пор в вашем бабском умишке ничего не изменилось.

— В тебе говорит зависть хоть к такому умишку.

— Еще одно слово, и поедешь за экспертизами сама.

— Понял, не дурак, — моментально отозвалась я, — как говаривал наш общий друг Кораблев. Как, кстати, у него дела, не знаешь?

— Увольняют нашего общего друга.

— За что?!

— Маш, потом расскажу. Ленка меня ужинать зовет.

— А ты что, еще не ужинал? Ты, по моим прикидкам, уже три часа, как дома.

— Нет, я пришел и пообедал, а теперь буду ужинать.

Понятно, жена Горчакова, вся в счастье, что муж так рано появился дома, не знает, чем его ублажить, и закармливает на убой.

— Не лопни, — сказала я, и со спокойной совестью положила трубку.

Итак, что же получается, если свести воедино все произошедшие убийства? Среди них есть очень похожие по способу действия пары: Шик и Базикова — сходство в возрасте (обе — пожилые женщины), в количестве и локализации повреждений (каждой нанесено по одному ножевому удару в спину).

Вторая пара — тридцатилетняя Людмила Иванова и последний случай, Рита Антоничева. Обе — молодые женщины, обе убиты путем нанесения большого количества ножевых ударов (у них — по десять и более ран), обеих преступник захватил сзади, одной рукой зажав им рот, другой нанося удары по передней поверхности грудной клетки.

Есть определенное сходство между обстоятельствами убийства Анжелы Погосян и неустановленной женщины, с которой все и началось. Если, конечно, все началось в этом году и в нашем городе. Нельзя ведь исключить, что психически больной человек начал убивать женщин несколько лет назад, но тогда никто не связал воедино эти убийства, просто их списали, каждое в отдельности, на разбойные и хулиганские нападения; потом человек был госпитализирован, полежал в психиатрической больнице, у него наступило кажущееся улучшение, его выпустили, и он снова начал убивать… В моей практике был случай, когда субъект с органическим поражением головного мозга проломил молотком голову своей матери. Его признали невменяемым, отправили на принудительное лечение в больницу специального типа, то есть в условия, приближенные к тюремным, где он провел пять лет. К концу этого срока врачи отметили у него стойкую ремиссию, улучшение состояния, и сочли возможным поставить вопрос о снятии с него принуддечения. В день, когда его выпустили из психбольницы, он вернулся домой, взял молоток, вышел на улицу и спросил у первой попавшейся девушки, который час. Пока та задирала рукав, чтобы посмотреть на часы, он стукнул ее молотком по голове.

Так вот, что мы имеем на сегодняшний день? Сходство, по способу действия, между убийствами Анжелы Погосян и бомжихи средних лет заключается в количестве нанесенных ножевых ударов — по шесть, но локализация разная. Все шесть ножевых у бомжихи — в спину, Погосян получила три удара ножом в грудь, три в спину, но можно предположить, что она вела себя более активно и пыталась если не сопротивляться, то уйти от убийцы. По словам подруги, Анжела до самого момента смерти была в сознании, ползла по лестнице, даже что-то сказала перед смертью. Видимо, сначала ей нанесли три удара ножом в грудь, она повернулась и стала убегать, и ее ударили еще в спину. Интересно, кстати, почему убийца не преследовал немощную старушку Шик, а Погосян преследовал?

Можно сгруппировать убийства и по другому признаку — по месту. На старушку Шик и на молодую Людмилу Иванову напали в лифте. На Базикову, Погосян и Антоничеву — сразу, как только они вошли в парадную.

Особняком стоит убийство молоденькой Жени Черкасовой — во-первых, ее труп был обнаружен в подвале, и это единственный случай, когда тело убитой женщины перемещалось после совершения преступления. Добро бы это еще был первый или последний случай, тогда это можно было бы списать на приобретенный преступником опыт, что изменило его поведение. Но это убийство — по хронологии между пятым и седьмым, последним. Последнее преступление не связано с сокрытием трупа. Может, мы зря его считаем одним из серии? Но тогда у нас зависает одна из суббот. Заколдованный круг!

Пока я пыталась так и сяк сгруппировать совершенные убийства, чтобы нащупать хоть какую-то логику в действиях злодея, у меня начала оформляться одна мыслишка, но чтобы ей окончательно сформироваться, нужно, чтобы передо мной лежали все до единого заключения экспертиз трупов.

Собрав дела, я легла спать, но долго еще ворочалась в постели. Отчасти из-за того, что меня трясла нервная дрожь перед грядущей субботой. Группировать убийства по сходству способов, составлять сводные таблицы — это все, конечно, хорошо, но пока что мы ни на шаг не продвинулись в поисках убийцы. А до субботы уже на один день меньше. Господи, и я добровольно взвалила на себя такую ответственность!