Валлийская колдунья - Патриция Грассо

Кили вздохнула. Граф был тем идеалом мужчины, о котором мечтала каждая девушка. И конечно, он интересовал ее куда больше, нежели «Жития святых».

Откинувшись на спинку кресла, Кили закрыла глаза. Тревога за братьев измучила ее, и теперь, почувствовав себя в безопасности, Кили не заметила, как ее сморил сон.

– Черт побери, – раздраженно пробормотал Ричард, бросая перо.

Он уже в десятый раз складывал в столбик одну и ту же колонку цифр, каждый раз получая новый результат. Граф украдкой взглянул на гостью. Это она была тому виной. Ее присутствие отвлекало его от дела.

Решив, что ему надо сделать перерыв в работе, Ричард налил себе виски, которое ему присылал в подарок его зять из Шотландии. Сделав несколько глотков, граф поморщился, а потом закашлялся. Напиток был слишком крепким и обжигал горло. Он не понимал, как это люди с наслаждением пьют подобную дрянь.

Ричард встал, держа кубок в руке, и подошел к спящей гостье. Очаровательная леди Кили казалась ему загадкой, которую граф хотел во что бы то ни стало разгадать.

Ричард попробовал представить, что в его кресле лежит Моргана Толбот, но у него это не получилось. Перед глазами графа стояла только Кили – красавица с иссиня-черными волосами, длинными густыми ресницами и нежной гладкой кожей цвета слоновой кости. Ричарда вдруг охватила неистовая страсть.

Граф обернулся к столу. Долг призывал его вернуться к работе. Ричарду необходимо было подсчитать общую сумму прибыли и убытков, чтобы сообщить ее наутро королеве.

Взяв с колен Кили книгу, Ричард едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Его гостья держала «Жития святых» вверх ногами. Очевидно, умение читать на латыни не входило в число уэльских талантов, которыми она обладала.

Ричард заставил себя вернуться к столу и вновь занялся цифрами. Время от времени, отвлекаясь от работы, он поглядывал в сторону Кили и каждый раз не мог сдержать улыбки, вспоминая, как она пыталась делать вид, что читает книгу.

Когда настало время обеда, в кабинет, постучавшись, вошел Дженнингз. Но прежде чем он успел промолвить хоть слово, Ричард жестом велел ему хранить молчание, показав на кресло, в котором спала Кили.

– Следует ли мне перенести обед на более позднее время, милорд? – шепотом осведомился Дженнингз.

– Дайте мне пару минут, чтобы разбудить ее, – сказал Ричард. – Накройте стол здесь, в кабинете.

Дженнингз кивнул и ушел.

Присев на корточки рядом с креслом, в котором спала Кили, Ричард шепнул ей на ухо:

– Пора просыпаться, миледи.

Когда ресницы Кили дрогнули и она открыла глаза, Ричарду показалось, что он тонет в двух бездонных фиалковых озерах. Подобно изысканному, но крепкому вину, ее красота опьяняла его.

– Сейчас подадут обед, – сказал он, с наслаждением вдыхая легкий аромат, исходивший от нее. – Надеюсь, вы не менее голодны, чем утомлены.

При мысли о том, что нечаянно заснула в кабинете графа, Кили покраснела и потупила взор от смущения. Как она могла задремать в чужом доме? Более того, в присутствии человека, который сводил ее с ума! Может быть, он владел искусством магии?

– У вас под глазами темные круги от усталости, – заметил Ричард.

– Нам надо поговорить о…

– После обеда, – сказал граф.

Ричард, как галантный кавалер, подвел свою гостью к накрытому на двоих столу и помог ей сесть на стул. Сидя за столом напротив Кили и пристально разглядывая ее, Ричард решил, что она принадлежит к числу тех редких женщин, которым не нужны никакие ухищрения, чтобы быть красивыми. Кили была само совершенство, несмотря на усталость и озабоченность.

На обеденном столе стояла ваза с букетом цветов. Здесь были фиолетовые нигеллы и одна-единственная алая роза.

– Это последняя летняя роза, расцветшая в моем саду, – сказал Ричард, заметив, что взгляд Кили упал на цветы.

– Я люблю розы, – промолвила Кили. – У меня когда-то был кот, который тоже обожал их.

– Его, наверное, привлекал их запах.

На губах Кили заиграла озорная улыбка.

– Скорее вкус. Перси ел их с великим наслаждением.

Ричард засмеялся. Его взгляд смягчился, он с нежностью смотрел на свою гостю.

– А это что? – спросила Кили, дотронувшись до фиолетовых цветов нигеллы.

– Нигелла дамасская, – ответил Ричард. – Англичане называют ее еще «любовь в тумане».

– Какое красивое название, – сказала Кили. – Я люблю цветы и деревья.

«И туман», – добавила она про себя.

– Красота цветка блекнет по сравнению с вашей, миледи.

Кили покраснела до корней волос. Ни один мужчина никогда не говорил ей ничего подобного. Робко опустив глаза, она вдруг почувствовала себя неотесанной провинциалкой. Как она посмела сесть за один стол с английским аристократом, придворным королевы Елизаветы? Ей захотелось убежать из этого дома. Но Кили вспомнила о том, что грозит Одо и Хью, и это заставило ее остаться.

Пред ними стояли блюда с аппетитными кушаньями – устрицы в соусе из петрушки; тонкие ломтики запеченной ветчины, посыпанные корицей и приправленные острым горчичным соусом; гарнир из гороха и мелких луковичек и пирожки с начинкой из сушеных фруктов и орехов, обжаренные в масле. Рядом с тарелками обедающих стояли бокалы, наполненные вином.

– Будут ли еще какие-нибудь распоряжения, милорд? – спросил Дженнингз.

Ричард вопросительно посмотрел на гостью.

– Я… я выпила бы молока вместо вина, – застенчиво сказала Кили.

– Принесите леди молока, – распорядился Ричард и взглянул на стоявших у двери слуг.

Те сразу же, как по команде, покинули кабинет.

– Обычно я обедаю в зале, но мне показалось, что здесь, вдали от посторонних глаз, нам будет удобнее разговаривать по душам, – сказал граф.

Кили украдкой взглянула на него сквозь полуопущенные ресницы. Хотя с виду она казалась совершенно спокойной, ее нервы были напряжены до предела. Разве может обедневшая уэльская принцесса найти общий язык с богатым английским графом? По правде говоря, у них не было ничего общего.

Поднеся к губам стакан с молоком, Кили сделала несколько глотков и поставила его на стол. Ричард заметил на ее верхней губе белую полоску. В этот момент Кили походила на маленькую девочку. Но нет, она не была ребенком, об этом свидетельствовал ее жгучий, исполненный страсти взгляд из-под полуопущенных ресниц и чувственные манящие губы. Ричард внезапно испытал острое желание слизать молоко с ее верхней губы. А потом…

Кили высунула язычок и быстро провела им по верхней губе. И хотя сидевшая напротив графа девушка была воплощением невинности, ее жест показался графу обольстительным. Кили была соблазнительна, как сам грех.