Гавань - Клэр Кент

болит грудь, что я едва могу дышать из-за давления. Я заламываю руки на коленях, не в силах держать их неподвижно. Джексон, должно быть, чувствует это. Он тормозит сразу после того, как въезжает на нашу территорию, а затем протягивает руку, чтобы накрыть обе мои беспокойные руки одной своей ладонью.

Я делаю судорожный вдох. Я могу держать себя в руках. Мне придется.

— Я могу пойти с тобой, поговорить с ней, — говорит Джексон мягко и хрипло.

Нежность этих слов словно пронзает мое сердце. Все скрученное напряжение внутри меня начинает опасно подрагивать.

Потом я вдруг придумываю способ сдержать это.

— Сначала я хочу пойти проверить точку. Ещё раз. Просто на всякий случай.

— Что? Прямо сейчас?

— Да. Прямо сейчас. Я хочу проверить и убедиться, что никто ничего не нашел.

— Мы могли сделать это по пути сюда, — в его голосе звучит недоумение. Легкая сварливость.

— Я знаю. Я не подумала об этом раньше. Но это не так уж далеко. И я не хочу разговаривать с Молли, пока не проверю. Никогда не знаешь наверняка. Может, они все-таки что-то нашли, — я делаю прерывистый вдох. Я знаю… я знаю… это акт отчаяния, но я все равно должна это сделать.

Джексон, должно быть, тоже это понимает.

— Ладно. Отлично. Я отвезу тебя обратно туда.

— В этом нет необходимости. Мы уже израсходовали слишком много бензина, и было бы глупо тратить еще больше. Я просто прогуляюсь. Тебе нужно разложить все наши вещи и убедиться, что детали трактора работают. Я могу довольно быстро добраться туда и обратно.

— Ты точно не пойдешь одна, — он указывает на Бретта, который стоит на посту у ворот. — Бретт может пойти с тобой. Я найду кого-нибудь, кто заменит его на посту.

Я не трачу время на споры. Если я не уйду прямо сейчас, я сорвусь. Поэтому я жду, пока Бретт доберется до нас, и Джексон дает ему краткие инструкции. Затем я отправляюсь в путь, удаляясь от Джексона, фермы и всего, что мне там осталось сделать.

***

Мы добираемся до точки вовремя, но… как кто угодно мог бы предсказать… там меня не ждут чудодейственные антибиотики. Так что мне придется вернуться. У меня больше не осталось никаких отсрочек или поводов для прокрастинации.

Мы уже недалеко от Новой Гавани, когда происходит сразу несколько событий.

Я слышу выстрел еще до того, как вижу хотя бы намек на возможный источник. Затем раздается тошнотворный глухой удар. Бретт рухнул на землю рядом со мной, его рубашка пропиталась кровью.

Он погибает прежде, чем я успеваю даже ахнуть, не говоря уже о том, чтобы выхватить оружие и защититься.

А потом меня окружают. Они выходят из лесистой местности, которая тянется вдоль грунтовой дороги. Они явно ждали нас. Затаились в засаде. На этой дороге почти нет движения, так что мне сразу становится ясно, что они надеялись устроить засаду именно на нас.

Это Волчья Стая. Я вижу очертания черных чернил татуировки на шее одного из них как раз перед тем, как они бросаются на меня. Я сопротивляюсь. Конечно, я сопротивляюсь. Но я не смогла вовремя выхватить оружие, так что против четырех или пяти здоровяков у меня только голые руки.

Они не убивают меня и не насилуют, что было бы моим предположением. В паническом тумане моего разума я ожидаю этого, и моя единственная мысль — достать оружие, чтобы я могла покончить с собой до того, как они причинят мне боль.

Но они этого не делают.

Не причиняют мне боль.

За исключением нескольких незначительных ударов и заломанных конечностей в борьбе, они не причиняют мне вреда. Мой разум проясняется достаточно, чтобы понять, что это не нападение.

Это захват в плен.

Они связывают мне руки за спиной крепкими шнурами, и двое из них удерживают меня на месте, пока я перевожу дыхание, моргаю и пытаюсь точно осмыслить происходящее.

Я оглядываюсь по сторонам. Определенно Волчья Стая. Их тут десять или одиннадцать. Грязные. Дурно пахнущие. С довольными, злобными выражениями лиц. Я для них вещь и ничего больше, вот почему для них не имеет смысла захватывать меня таким образом, не тронув.

Затем я вижу, как кто-то еще выходит из-за спин двух других, и последняя деталь встает на место.

Кейден.

Джексон был прав насчет него. Мы ни в коем случае не должны были позволять ему уйти, понимая, что ему известно о Новой Гавани.

Я заложница, и они собираются использовать меня, чтобы попытаться проникнуть за наши ворота и разграбить все, что у нас есть внутри.

Я еще раз быстро оцениваю размер стаи, борясь с паникой, которая продолжает подниматься внутри. У меня скручивает желудок, и я покрываюсь холодным потом, но я подсчитываю численность, и это меня успокаивает. Их меньше дюжины. И у них много оружия и мало мотоциклов.

Недостаточно.

Здесь далеко недостаточно живой силы и огневой мощи, чтобы осадить Новую Гавань.

— Ты погубишь и себя, и всех своих приятелей здесь, — выплевываю я Кейдену, довольная тем, что мой голос ровный и не срывающийся. — У вас нет ни малейшего шанса пробиться внутрь с такой численностью.

— Я знаю это, — говорит Кейден, одаривая меня наихудшей ухмылкой. — Но у нас есть секретный элемент. У нас есть ты.

Когда он подходит ближе ко мне и берет прядь моих волос, я отдергиваю голову достаточно сильно, чтобы высвободить волосы.

— Ты сумасшедший. Это никогда не сработает. Они не откроют ворота только потому, что я в опасности.

— Думаю, ты ошибаешься на этот счет. Я жил со всеми вами, помнишь? Джек сделает все, чтобы спасти тебя.

Я нахожусь в странном кризисном режиме, когда я думаю, говорю и действую почти на автопилоте. Как будто поверхностный уровень меня все еще функционирует, даже когда мои глубинные части воют от страха и отчаяния.

— Я не ошибаюсь. Ты можешь приставить пистолет к моей голове, и Джексон все равно никогда не откроет тебе ворота. Но я бы не хотела оказаться под его прицелом, если бы ты попытаешься провернуть что-то настолько глупое.

Я уверена, что в этом я права, но Кейден просто смеется, так что в мое сознание все равно закрадывается сомнение.

Затем он отводит руку назад и бьет меня по лицу точно в то же место, куда Джексон ударил его прикладом своей винтовки.

После этого меня одолевают боль и головокружение. Я не теряю сознание, но на какое-то время как будто отключаюсь. Я падаю ничком, и меня удерживает на ногах один