Мэр - Павел Астахов

– Как – снимать «Своих»? Я не могу…

– Сможете, – решительно сказал мэр. – Где тут у вас свободная студия? И поторопитесь! Слишком дорого мне обходятся ваши проволочки!

– Давайте я вас на 34-й канал поставлю… – теряя надежду выпустить в эфир «Своих», предложил директор.

– Его смотрит молодежь, – покачал головой мэр, – а панику сеют старухи. Наш канал давайте, самый главный, самый «электоральный»!

И директор сдался, а спустя пять минут Лущенко был в прямом эфире внеочередного выпуска программы «Лицо города».

– Хлеб в городе есть! – с напором стал убеждать он. – Городские комбинаты работают на пределе своих мощностей!

– Но это же и говорит о том, что хлеба недостаточно, – возразил ему ведущий телепрограммы.

– Правильно, – решительно кивнул мэр, – если каждый купит вместо одной буханки две, запасы хлеба сразу уменьшатся вдвое.

– А мука? Как быть с мукой? – продолжил наседать журналист.

Лущенко яростно повернулся к режиссеру.

– Дайте-ка сегодняшнюю хронику… да-да, там, где мешками на колясках везут…

А потом начались звонки в студию.

– Игорь Петрович, это Семенов. Вы меня помните? Скажите, а почему пенсионерам и ветеранам не разрешают мирный митинг?

– Завтра праздник, вот и продемонстрируете свое миролюбие, – улыбнулся мэр.

Он знал, что Алена расшибется, но к завтрашнему утру завалит хлебом город. Любой митинг в такой ситуации будет смотреться смешно.

– Скажите, Игорь Петрович, а недостаток хлеба не связан с ликвидацией столь удобных для простого народа «хлебобулочных киосков»?

– С глупостью он связан, – отрубил мэр. – А киоски – это всегда грязь, уход от налогов и контрафакт. Народных интересов там нет и никогда не было.

Лущенко знал, что вопрос подкинул кто-то из прихлебателей Козина, и ставил все точки над «i» решительно и однозначно. Дабы не было иллюзий относительно значимости «хлебобулочных киосков».

– Игорь Петрович, мне вот сестра из соседней области позвонила. Она говорит, что к нам направляют войска.

Мэр на мгновение замер, но тут же взял себя в руки.

– Зачем? – удивленно поднял он брови.

– Хлебные мятежи подавлять.

Лущенко развел руками:

– Не смешно. Мы даже наряды милиции у магазинов стали снимать. Слава богу, народ у нас, я бы сказал, сознательный и неглупый. И не такое переживал – вполне, кстати, достойно.

А потом ему позвонил Чирков.

– Внимательно слежу за вашими успехами, Игорь Петрович, – проронил он. – Справляетесь… вижу…

– Спасибо, Станислав… – начал мэр и… все-таки добавил: – Георгиевич.

– Да, кстати, а что там за история с ТВ? Мне доложили, что вы решили сами формировать сетку телевидения?

«Уже доложили…» – ненавидяще зажмурился Лущенко.

– Я занял только тридцать минут. А что… я совершил нечто необратимое?

– Как сказать… – задумчиво произнес Чирков. – Вы же знаете, как болезненно реагируют ветви власти на вопрос разделения полномочий. Вы вторглись в чужие владения, и это оценивают.

Лущенко сглотнул. Он не мог так сразу сообразить, какая из ветвей власти в претензии.

«Четвертая? Кто там у них за СМИ отвечает? Или само отключенное от эфира народное движение «Свои»?» Назвать их стройные колонны пятой властью язык не поворачивался.

– Желаю вам отпраздновать День независимости России без отхода от протокола, – ровным голосом произнес Чирков.

– Спасибо, – похолодел Игорь Петрович.

Сейчас у него под контролем было все, однако намек на возможные инциденты был слишком явен. А в течение ближайшего получаса в приемную администрации позвонили сразу два журналиста и четыре инспектора ГИБДД.

– В город движутся колонны внутренних войск.

Когда ему позвонили, Василий неторопливо резал колбаску под пиво и поглядывал в телевизор, где только что показывали мужа его сестры Алены.

– Василий Игоревич?

– Да, это я, – стараясь не испачкать жиром телефон, приложил поудобнее трубку к уху Василий. – А кто говорит?

– Это Сериканов. Роберт Шандорович.

– Здрасте.

– Василий Игоревич, администрация города в моем лице официально просит вас выступить представителем городского бизнеса на встрече иностранных гостей.

– Меня?

– Да. Именно вас рекомендовал Игорь Петрович.

Василий аккуратно прижал трубку к щеке и принялся вытирать руки салфеткой.

– А Алена что говорит?

– Алена Игоревна не возражает.

Василий задумчиво хмыкнул. Иногда сестра поручала ему то или иное дело, хотя с ее состоянием она вполне могла нанять еще с две-три сотни квалифицированных функционеров. Как раз для таких случаев.

– Машину я пришлю… – продолжил Сериканов.

– У меня с языками…

– Там будут переводчики. Если что – подскажут. Да от вас там ничего и не потребуется. Встретим, свозим в ресторан, а утром проследим, чтобы им выделили достойное место в праздничной колонне.

– И это все? – поразился Василий.

– Это же обычный протокольный визит, – рассмеялся собеседник. – От нашего брата требуется одно: присутствовать и говорить дежурные комплименты.

Василий кивнул. Он уже понимал, какого рода это поручение.

– Ну как, есть еще вопросы? – поинтересовался Сериканов.

– Скажите, Роберт… Шандорович, а что это за войска в город идут? Мне жена сказала, а ей – соседка.

Сериканов рассмеялся:

– Это обычный слух. И довольно бредовый. Так что не берите в голову, Василий… Игоревич. Нам с вами главное – завтра Игоря и Алену не подвести.

Едва Сериканов позвонил, Петр Владиленович сорвался с кресла и схватил трубку:

– Роберт! Что это за войска? Я ни фига не понимаю!

Сериканов устало вздохнул:

– Не бери в голову, Петр. Слух это, и довольно бредовый.

– Какой слух? Мне уже раз двадцать позвонили! Они же в полусотне километров от города!

– Никто никаких войск в город не вводит, – твердо произнес Роберт. – А ты, Петр, лучше бы меня о другом спросил.

Козин насторожился:

– Ты что… что-то сделал?

– Я все сделал, – с невероятной усталостью в голосе выдохнул Сериканов. – Но ты не представляешь, во что мне это обошлось. Аванса уже нет, мне своими бабками пришлось добивать.