Целомудрие и соблазн - Мэг Кэбот

Веселого недоумения как не бывало. Вместо этого в его взгляде зажглось раздражение.

— Покорно прошу извинить меня, леди Кэролайн, но я вовсе не чувствую себя польщенным оттого, что вы обратились ко мне по поводу уроков обретения женственности.

— Ну как же вы не понимаете? — Кэролайн пришла в отчаяние. — Томас… мой брат… он говорит, ни у одного мужчины в Лондоне не было столько любовниц, сколько у вас!

Это только подлило масла в огонь. Брейден Грэнвилл разозлился еще пуще, но даже гнев, как с удивлением заметила Кэролайн, не умалил его суровой красоты.

— Ну что ж, боюсь, вам придется сообщить своему брату, что слухи о моих подвигах на любовном фронте сильно преувеличены! — отчеканил он.

— Но тем не менее вы признаете, что имели связь не меньше чем с сотней женщин? — настаивала Кэролайн, которую уже не волновало, как она выглядит с точки зрения общественной морали.

— Насчет сотни это вы, пожалуй, загнули…

— Ну хорошо: с десятками женщин. Вы имели связь с десятками женщин, разве не так?

— Ну ладно! — Блестящие, как обсидиан, глаза закатились к потолку в немом выражении отчаяния. — Десятки. Сойдемся на десятках.

— Ну вот, значит, вы не можете не знать, что делает женщину привлекательной в глазах мужчин!

— Того, что делает женщину привлекательной в глазах мужчин, — проговорил Брейден Грэнвилл, с удовольствием разглядывая ее, — вы имеете в избытке, леди Кэролайн. Можете мне поверить.

— А я вам не верю! — отрезала она, сочтя его ответ попыткой отказать ей в просьбе. — Потому что если бы это было правдой… Ну, в общем, вам придется поверить мне, что это не так. Как вы не понимаете, мистер Грэнвилл? Я не хочу быть женой!

Он вопросительно задрал густую темную бровь. Ту самую, как невольно отметила Кэролайн, которую пересекал старый шрам.

— Не хотите?

— Да! Ну, в том смысле, что я не хочу быть только женой. — Она чувствовала себя просто ужасно, выворачивая душу наизнанку перед человеком, носившим свой изысканный костюм с непередаваемым изяществом. И где только были ее глаза в ту ночь, на балу у леди Эшфорт, когда она посчитала его жутким уродом! Впрочем, она зашла слишком далеко. Назад дороги не было, и оставалось лишь довести дело до конца. — Я хотела бы в то же время быть и любовницей!

К первой чернильно-черной атласной брови присоединилась и вторая.

— Любовницей?

О Боже! Ну почему именно ей выпал этот ужасный жребий?

— Да, — брякнула она, как будто ныряла в омут. — Женой и любовницей в одно и то же время, для одного и того же человека! Понимаете, в этом случае у него не будет повода смотреть на сторону! Как вы считаете, мистер Грэнвилл, это возможно, чтобы мужчина любил только одну женщину, если эта женщина станет для него и женой, и любовницей?

Брейден Грэнвилл открыл было рот, но тут же закрыл его снова. А потом неуверенно произнес:

— Я слышал, что такое бывает. Правда, редко, но бывает.

— Вот чего я хочу! — Кэролайн с чувством ткнула себя пальцем в грудь. — И вот чего я добиваюсь от вас! Я хочу, чтобы вы научили меня, как сделаться женой и любовницей для моего мужа! Как вы думаете, мистер Грэнвилл, вы могли бы мне помочь? Поверьте, вы моя последняя надежда! Никто другой даже не пожелал со мной об этом говорить!

— Ну, — протянул он, — я их не осуждаю. Это весьма щекотливый вопрос. А вы довольно…

— Что — я? — Кэролайн так и подскочила на месте.

— Ну, как бы это сказать… Вы довольно… — Он беспомощно умолк.

Непривлекательная. Именно это он сейчас скажет. Она была слишком непривлекательной, чтобы стать любовницей. Ну что ж, лучше сразу расставить все по местам и играть в открытую!

— Что «вы довольно…», мистер Грэнвилл?

— Поверьте, это вовсе не так уж плохо, — поспешно заверил он. — Но дело в том, что вы еще совсем молодая…

Молодая? Он что, держит ее за круглую дуру? Не на такую напал! Кэролайн давно догадалась, какое слово вертится у него на языке! И сердито отчеканила:

— Да будет вам известно, что мне уже исполнился двадцать один год!

— Неужели? — Его безмерное удивление показалось ей странным и даже подозрительным. — А на вид вы гораздо моложе. Но это лишь часть проблемы…

Вот, сейчас! Сейчас она услышит о своей непривлекательности! Сейчас с его губ слетит это роковое слово! С таких сурово очерченных и в то же время чувственных и выразительных губ!

— Какой проблемы? — пискнула Кэролайн сдавленным голосом.

— Ну, просто вы выглядите… — он пожал своими массивными плечами, — чересчур целомудренной для того, чтобы быть любовницей.

Целомудренной! Ну что ж, пожалуй, это все-таки не так ужасно, как быть непривлекательной, но и ненамного лучше.

— Леди Кэролайн! — быстро добавил Брейден, увидев ужас, исказивший ее черты. — Целомудрие вовсе не такая уж плохая вещь, поверьте! И если уж на то пошло, то подавляющее большинство мужчин требуют от своей невесты именно целомудрия!

— От невесты — но не от любовницы! — застонала Кэролайн, пряча в ладонях пылающее лицо.

— Ну… — промямлил Брейден, — пожалуй, что и так. Но с другой стороны, многие мужчины предпочитают…

— Мы оба с вами знаем, мистер Грэнвилл, что ваша будущая супруга отнюдь не невинна, — перебила его Кэролайн, все еще не оправившись от упрека в целомудрии. — Так уж вышло, что я имела возможность убедиться в этом на деле.

Она никак не ожидала от Брейдена такого проворства, и когда он вдруг наклонился к ней, отгородив от остального мира своими широкими плечами и что было сил вцепившись в подлокотники кресла, Кэролайн испуганно пискнула, как мышь, угодившая в ловушку.

— Признавайтесь! — рявкнул он. — Признавайтесь, с кем вы видели ее в ту ночь, не то я, черт побери…

Кэролайн вздрогнула, а потом, вздохнув, сказала себе, что Брейден Грэнвилл испугал ее не на шутку и она физически ощущает исходившие от него волны душной ярости. Но при этом она подумала и о том, что вся окружающая ее обстановка и элегантный утренний туалет с модным галстуком заработаны теми самыми огромными ручищами, что держат ее сейчас в ловушке в этом кресле.

— Ради всего святого, мистер Грэнвилл, — проговорила она, отметив с тайной гордостью, что ее голос совсем не дрожит, — вы напрасно надеетесь, что жестокость поможет вам добиться своего.

Он стремительно отшатнулся от ее кресла.

— Простите меня, леди Кэролайн, — процедил он своим раскатистым басом, повернувшись к ней спиной и сунув руки в карманы брюк.

Кэролайн была рада хоть на краткий миг избавиться от его горящего, пронизывающего взгляда. Это дало ей возможность с облегчением перевести дух. Почему-то в присутствии Брейдена Грэнвилла у нее постоянно возникали трудности даже с таким простым делом, как нормальное дыхание.