Про шакалов и волков - Анна Шахова

Он не мог видеть, как Весел и Аркан, обменявшись многозначительными взглядами и кивнув друг другу, в мгновение ока очутились рядом и тоже уперли дула своих автоматов в затылки соперников: Весел — «чужаку», ударившему Даму без собачки, Аркан — Асеньке.

— Вот поворотец… — тихо присвистнул Беня.

— Ребята! Родина и наша фракция вас не забудут! — крикнул, прорываясь вперед, Глава «Нашей великой Родины», подтягивая под подбородком галстук и наливаясь привычным апломбом.

— Я лично буду выступать в вашу защиту и гарантирую, что ни один волос…

— Заткнись! — в один голос прикрикнули на него Аркан и Весел, и народный избранник замер со скорбной миной.

— Да идите, идите на место, господин хороший, — шикнула на него тетка в плюшевой юбке. Кто она и чем занимается, не мог бы сказать никто, но эту простоволосую неухоженную женщину неизменно видели на всех более-менее солидных мероприятиях. Она входила в узкую прослойку людей, кормящихся за счет тусовки. Ее все знали в лицо, но вряд ли кто-то назвал бы имя, что не мешало тетке подходить к звездам и сильным мира сего, чтобы осведомиться о здоровье их детей, жен и любовников. Вместе с ней на фуршетах промышлял один из двойников Ленина, «племенной казак» в театральном костюме и фальшивых орденах, и несколько разновозрастных дам. К несчастью тетки, на поэтический вечер она явилась одна, без товарищей.

— А теперь быстро кладем оружие на пол и делаем шаг вперед, к народу, — четко произнес Четвертый Волк Асеньке, которую аж перекосило от ярости.

— Ближе к русскому народу, господа американцы. Вспомните заодно, где ваши корни, — хмыкнул Весел, отнимая оружие у «чужака» и обыскивая его.

Килька, замерший поначалу, тоже предпринял решительный рывок к стоящему рядом с ним περнявому «чужаку», который не замечал его и, похоже, был совершенно деморализован драматичной переменой в столь милом приключении.

— Оружие на землю! — крикнул Килька и непроизвольно сделал одиночный выстрел. Благо, пуля никого не задела и застряла в подоконнике.

«Чужак» бросил оружие, выматерив по-английски «русских недоумков». В этот момент Асенька, резко крутанувшись, локтем нанесла Аркану удар в кадык. Удар вышел слабым и неточным, Четвертый лишь пошатнулся, но автомат не выронил. Асенька попыталась отработанным ударом ноги выбить у него оружие, но в этот момент Волк пустил очередь, которая угодила террористке в бедро. Она дико закричала и рухнула на пол, корчась от боли. Ее красная юбка быстро пропитывалась кровью, принимая бордово-коричневый оттенок.

— Зачем?! — крикнул Первый.

— Так получилось, — процедил Аркан, склоняясь над раненой.

— Нужно срочно перевязать! У кого есть широкий платок? — послышались женские голоса.

— Вот, моя шаль! — протянула Дама в бархатном платье свою белоснежную пашмину.

Асенька беспрерывно кричала и извивалась. У нее было раздроблено левое бедро.

— Помогай! — крикнул Аркан разоруженному Килькой «чужаку». Тот подбежал, и они попытались перетянуть рану Асеньки шалью. Но женщина корчилась и не давала прикоснуться к себе. Из ее выкриков Аркан разобрал лишь одну фразу: «Коля будет убивать тебя долго и страшно!»

— Да унесите ее! Уберите! Отдайте ее Коле — пусть окажет помощь! — кричал Комик, с которым было солидарно большинство заложников.

Воспользовавшись суматохой, группа решительно настроенных мужчин: Экономист, Депутат и двое Банкиров-гольфистов попытались кинуться к двери. Очередь, выпущенная Первым Волком поверх их голов, заставила беглецов попадать, прикрыв головы руками. С изрешеченной стены над входом посыпалась штукатурка.

— Все на место! Ничто не меняется! Всех отпустят после удовлетворения наших, НАШИХ требований! — вопил Весел, перекрикивая вопли толпы и рев Асеньки. Петруччо, сжав «Макарова», бросился наводить порядок, пихая людей к сцене. Ему вяло помогал Килька. Он был совершенно измучен и боялся одного — упасть без сознания от ужаса прямо под ноги своим подельникам.

Люди вновь стали валиться на пол. Женщины рыдали. Впрочем, у большинства мужчин нервы также не выдерживали, и они молили о пощаде «своих, русских», взывая к их милосердию, разуму, достоинству.

Воспользовавшись неразберихой, третий «чужак» — долговязый голубоглазый блондин, в нерешительности жмущийся к стене, рванул к выходу и выскочил за дверь.

Кое-как перевязав Асеньку, Аркан подбежал к заложникам и, обшарив людей цепким взглядом, крикнул Бене:

— Куртку снимай!

— Но… но… — смутился Дыков, так как под курткой у него ничего не было надето.

— Снимай, жиртрест! На ней, как на плащ-палатке, дотащим эту стерву! — завопил Четвертый.

Морщась от боли в руке, Дыков снял свою камуфляжную куртку. Увидев огромную кровоточащую гематому, разливавшуюся по правому плечу и предплечью, Беня охнул и забыл о стеснении. На его плечи Ирма Андреевна накинула шелковый шарф и шепнула:

— Ничего, крепитесь…

— Спасибо, — мотнул головой поэт и закрыл лицо руками.

— Несите ее к вашему благодетелю! Гоу хоум! — крикнул Аркан, махнув рукой «чужакам». Под дулами Аркана и Весела двое бандитов поволокли на Бениной куртке стонущую и впадавшую в забытье Асеньку к выходу.

— И скажите Павлу Павловичу, Отцу нашему, что мы ждем его личного, скорейшего присутствия. Более никто в этот зал не войдет! — припечатал категорично Четвертый, захлопывая дверь.

— Ну вот, теперь воздух стал почище, — водружая автомат на плечо, с удовлетворением сказал Весел и зычно обратился к заложникам:

— Сохраняем спокойствие до полного урегулирования ситуации, господа! И все тогда останутся целы и невредимы.

— Бог даст, — процедил себе под нос Петруччо.

Грунов, сжимая свой эксклюзивный «кольт» в руках, привалился, тяжело дыша, к стене рядом с дверью в комнату, где Дедим удерживал его сына-компьютерщика. Убедившись, что Виктор жив и в аудитории установилась тишина, он схватил за грудки Свища. Тот примчался из студии вместе с шефом на выстрелы.

— Я говорил тебе, идиоту, что нужно найти эту ищейку, этого хитромудрого Робин Гуда! — шипел, брызгая слюной в своего помощника, Пал-Пал.

Николай Николаевич, сдерживаясь из последних сил, опустил глаза. Сколько ни строил из себя Грунов командира мощной бойцовской команды, была она не столь велика — одиннадцать человек, включая Свища и Асеньку, и неопытна в разбоях. Потому и пришлось Пал-Палу иметь дело с Волками, в которых и дух протестный был силен, и преданность главарю безоговорочна. Им можно было доверить удержание «подлых шакалов». К тому же в новом отечестве Грунову приходилось даже ближайшим своим воспитанникам за все платить звонкой и щедрой монетой. Высокие идеи: возмездие, слава в веках, громкие клички и тому подобная дребедень действовали лишь на романтичных русаков, считавших копейки манной небесной.