Мистер Генофонд - Мария Коваленко

Поля

О том, как буду привыкать к дозированным свиданиям с Лехой, подумать я так и не успела. Стоило выйти из его квартиры, время понеслось с сумасшедшей скоростью.

Выжатая как лимон, ночью я спала без сновидений. Упала — очнулась. Утро ушло на челночный бег по квартире между ванной и кухней.

За полчаса нужно было успеть приготовить крепкий кофе, влить его в желудок и придумать, как спрятать «красоту» на шее, которую оставил после себя Крамер.

Во время занятий Леха тоже не вспоминался. Почти.

Иногда побаливали натертые места. Ловила в зеркале загадочную полуулыбку. Пару раз назвала «китайца» Лехой. К счастью, для всех работников центра наш «носитель языка» звался Алексом, и никто не смог найти связь.

Во второй день свободного времени больше не стало. Да, я чувствовала, как истекают двадцать четыре часа нашей «технической паузы». Внизу живота периодически ныло. Губы пересыхали. Но Леха не звонил. От него не было сообщений, и, чтобы не заняться любимым женским развлечением — искать причины и делать выводы, я еще больше заваливала себя работой.

Стирка, уборка, поиски примирительного подарка бабушке, составление новой учебной программы для курсов — в общем полезной нудистикой.

Срочного не было ничего, но и минутки для «подумать» не оставалось.

Как итог к встрече с Лехой на занятиях в центре я оказалась не готова.

***

Смысла тратить время на мою работу для Лехи больше не было. Он уже получил все желаемое и гарантию, что в ближайшие дни я не сбегу.

Можно было не ломать комедию и заняться более важными делами. Я не сомневалась, что Крамер так и поступит! Но наш «носитель языка» все же продолжил одаривать группу своим бесценным вниманием.

— Здравствуйте. — Я вошла в аудиторию и чуть не выпустила папку с материалом из рук.

— Добрый день, — послышалось на английском. Идеальном. Без акцента.

Один ответ за всех.

Словно мы снова в театре, только вместо профессиональных актеров преподаватели, учащиеся повернули головы вначале в мою сторону, потом в сторону Лехи. Будто уже знали, что между нами произошло.

— Все собрались? — Мое сердце пропустило удар, а голос предательски сел.

Чтобы не добить себя еще сильнее, я поспешила снять очки. Без линз рассмотреть мужчину на задней парте не было ни единого шанса. Я видела лишь силуэт. Что-то светлое, широкоплечее и гораздо более крупное, чем остальные слушатели.

Гора, напичканная тестостероном и мышцами. О том, что еще было крупным у этой горы, вспоминать не стоило. В гольфе с высоким горлом, который носила второй день, и без того стало невыносимо жарко. И бюстгальтер внезапно оказался тесным.

Возможно, с психической патологией я ошиблась? Вдруг аллергия? Редкая разновидность с обильным влагообразованием, набуханием всего, что может набухнуть, и слабостью. Тотальной! При которой безопаснее лежать, раздвинув ноги, и тяжело дышать, как на глубине.

— Ждали лишь вас. — Леха, похоже, и не думал меня щадить. В бархатном тембре прорезались игривые нотки, и теперь загорелся уже не только верх, но и низ.

Никогда еще во время учебы у меня не случалось таких приступов, а тут… Словно волна с задних рядов дошла. Чувственная, горячая. Накрыла с головой. И выбила весь дух.

— Спасибо. — Пока с ногами не случилась «ватная болезнь», я упала на ближайший стул. — Тогда начнем.

***

Как уже скоро выяснилось, сказать было легче, чем сделать.

С институтских времен я так не путалась в словах, как сейчас. Никакая любовь к языку и профессионализм не могли настроить на рабочий лад, а минутная стрелка отказывалась кружить по циферблату.

Крамер будто игрался со мной. Как сытый лев с беспомощной добычей. Он совершенно не беспокоился, что рядом с нами посторонние.

С его подачи диалоги о еде виртуозно сводились к гастрономическим изыскам, которые нужно было «неспешно смаковать», «держать на языке, чувствуя все грани вкуса», наслаждаться каждой «нотой». Описания улиц превращались в порнографические туры с «узкими каналами» и «плавными изгибами пешеходных дорожек».

В каждой фразе так и слышался двойной смысл. В каждом вопросе легко читался намек.

Опыт прежних совместных занятий не помогал совсем. Я, как могла, старалась думать лишь об уроке. Зачитывала задания, слушала ответы. Но все новые и новые реплики Лехи выбивала из колеи. Затуманенный взгляд то на грудь, то на живот, то ниже перенаправлял табун похотливых мурашек.

И трусы мокли.

Насквозь.

Так что я чувствовала эту влагу.

Тесно сжимала колени.

Изо всех сил пыталась дышать ровно.

И проклинала себя за то, что додумалась надеть тонкий кружевной бюстгальтер, который с головой выдавал возбуждение.

Это было выше моих сил. Казалось, даже воздух в помещении искрился от эротических импульсов. Откровенное желание било по каждому. Девчонки все чаще облизывали губы. Парни постоянно отвлекались и залипали в своих конспектах. И лишь один оборзевший, уверенный в себе альфа-самец продолжал трахать, изматывать меня своим жадным взглядом.

На вопрос: «Можно ли заниматься сексом не раздеваясь, на виду у дюжины людей?», — у меня теперь был точный ответ. Можно! Но за это знание одного нахального типа хотелось прибить.

В общем, не представляю, как я выдержала две пары. Нервная система сбоила от обилия сигналов.

Однако, стоило всем учащимся покинуть аудиторию… стоило нам с Лехой остаться один на один, я пожалела, что на сегодня мои занятия закончены.

***

Крамер только успел подняться со своего места, а температура воздуха, по ощущениям, повысилась на пяток градусов. В кабинете словно отопление включили. Как лютой зимой — на максимум.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Пока не случилось что-нибудь, за что мне станет стыдно, нужно было срочно бежать отсюда.