Аксель и Кри в Потустороннем замке - Леонид Саксон

— Этвас? — переспросила она. — Безондерес? Извините, но… вы, наверное, опять шутите. Таких имён в нашем языке не бывает. Ведь они означают… «Нечто Особенное»!

— Бывает, моя принцесса, ещё и не то бывает! Доживи только до моих лет, и ты ТАКОГО насмотришься в иных симпатичных местах, что поседеешь раньше времени, — пообещал человечек, ласково улыбаясь. — Возьмите хоть семью Фибахов: симпатичное было общество! Да, такое первое и второе имя подошло бы не каждому. Отец дал мне его в полной уверенности, что в мир явилось Нечто Особенное и даже Единственное в своём роде. И я оправдал ожидания… вас что-то беспокоит?

Этот вопрос, заданный самым предупредительным и вкрадчивым тоном, относился теперь уже к Акселю. Ветер усиливался, и мальчик невольно ёжился в своём не особенно тёплом свитере, переминаясь с ноги на ногу. К тому же его мучил страх окончательно застудить Кри.

— Мы… Нам надо домой, — пробормотал Аксель. — До свидания! Идём, Кри…

— Домой? — поднял брови профессор Фибах. — Вы что, живёте в пещерах, как белые гномы? Здесь на много-много миль кругом нет никакого жилья. Я и сам, если бы не мои цыпочки, — и он кивнул на птерокур, которых к этому моменту стало уже почему-то три, — заплутал бы здесь один. Как вы сюда попали?

— Нас украли, — вылезла вперёд Кри, прежде чем Аксель успел открыть рот для осторожного и уклончивого ответа. — В Мюнхене! Вот он… — И она кивнула на пса, который, понурясь, стоял неподвижно и не пытался бежать.

— У-кра-ли?! — немного театрально воскликнул Фибах, потрясая зонтом. — Чудовищно! О, я с ней разберусь, с этой тварью… А нельзя ли чуть подробнее?

Акселю пришлось вкратце изложить то, о чём он предпочёл бы промолчать — по крайней мере, промолчать перед хозяином Шворка и в безлюдном месте.

— Что ж, — заметил профессор, внимательно выслушав его, — раз это мой пёс, я и несу всю моральную ответственность за вашу доставку домой. Надеюсь, тогда полиция проявит ко мне хоть немного снисходительности. А? Как вы думаете? Проявит?

Аксель и Кри обрадованно закивали и принялись поправлять рюкзаки у себя за плечами.

— Правда, сейчас нам до Мюнхена не добраться, — озабоченно продолжал Фибах. — Мы заглянем ко мне и там переночуем. А рано поутру вкусно позавтракаем — и в путь! Ясно?

— К вам? Куда это? — насторожился Аксель.

— Господи, да тут рядом! Видите дымок за лесом? То есть, я хотел сказать: рядом, если задействовать моих цыпочек. Что мы сейчас и сделаем…

— Но вы же… вы же говорили, что тут кругом на много миль нет никакого жилья… — пробормотал Аксель, разрываясь между подозрениями и страстным желанием поверить.

— А это и не жильё… — добродушно засмеялся Фибах, делаясь с каждой секундой всё ласковей (словно не он только что грозил Кри зонтом). — Так, охотничий домик. Но очаг, постель и ужин для всех найдутся!

— А там есть телефон? — пискнула Кри. — Я хочу сразу позвонить маме!

— Нет проблем! — сиял профессор. — Как же без телефона? Горы, знаете ли, есть горы… А если обвал, или преступники нападут, или вдруг крыша рухнет? Звони хоть всю ночь, дитя моё! — И добавил: — У меня и телевизор есть.

Вот это он сделал зря! Аксель, уже шагнувший было вперёд, сразу попятился.

— Телевизор? — подозрительно сказал он. — А… а что он показывает?

— Как что?! — завопил профессор, трясясь от смеха. — Нет, вы только послушайте этого юмориста! Новости! Фильмы! Футбол! Любишь футбол? Я — обожаю… Нынче вечером Германия играет с турками! Впрочем, — посерьезнел он, спохватившись, — вы слишком устали сегодня. Не надо телевизора. Да?

— Да, — успокоенно кивнул Аксель. И, оглядевшись, с неприятным чувством заметил, что «цыпочки», вытянув синюшные шеи и хищно сверкая глазками-угольями, оцепили их с Кри плотным кольцом, как бы пресекая пути к бегству.

— Не бойтесь, — поймал его взгляд профессор. — Если не отнимать у них добычу, это самые милые создания на свете. Вы же не будете их обижать?

— Пусть они уйдут… — сказала Кри, прижимаясь к Акселю.

— Невозможно, — с горечью сказал Фибах. — Невозможно, чтобы такое милое дитя, как ты, росло с ненавистью к животным в сердце! А главное, без них нам отсюда не выбраться… Ясно? Вот, прошу вас! — Он щёлкнул пальцами, и на обеих неосёдланных птерокурах из воздуха возникли сёдла, стремена и уздечки.

— Как вы это делаете? — с невольным восхищением спросил Аксель. — Вы — волшебник?

— Не обижай серьёзного учёного вопросами о волшебстве, — осклабился Фибах. — Волшебства не бывает, запомни это, мой мальчик, если не хочешь погубить свою будущую карьеру… Чего мы с вами никогда не видели, того нет и быть не может! Словом, перед тобой — чудеса науки… Ну-с, ветер крепчает, поторопитесь!

— Мы же свалимся… — пробормотал Аксель. — Мы не умеем ездить верхом, профессор! А Кри совсем окоченела…

— Не говори о своей сестре, как о трупе. Свалиться я вам не дам, меры уже приняты, — заверил Фибах. — И ещё включим подогрев. Сейчас согреетесь!

— Спасибо… — вздохнула Кри, переступив с ноги на ногу. — Но… нельзя ли нам ехать там? — И она указала пальцем на пса. — Мы уже привыкли…

— В Шворке? О, прошу вас, моя принцесса, располагайтесь! Можете в дороге закусить… Вы уже пользовались линией доставки? — бросил он как бы между прочим, но Аксель видел, с каким напряжением он ждёт ответа.

— Э-э… да, — созналась Кри. — Мы с Акси, — добавила она, словно это уменьшало вину.

— Замечательно! — без всякой театральщины сказал Фибах. — Сами? Без подсказки? О, да вам обоим просто цены нет! Ну ладно, всё потом… В путь!

— А я полечу верхом! — заявил Аксель. «Если и от этого типа придётся бежать — лучше всё уметь», — сказал он себе. К тому же было так заманчиво почувствовать себя не запертым в чьём-то брюхе пленником, а настоящим всадником-рыцарем, да ещё воздушным! Будет что порассказать друзьям в школе… При мысли, что скоро он окажется дома, Аксель ощутил прилив сил.

Кри подбежала к Шворку и безбоязненно похлопала его по носу. Аксель заметил, что брови Фибаха при этом удивлённо и тревожно поползли вверх. Но ничего не произошло. Пёс дружелюбно заворчал, окутал девочку дрожащей голубой сетью, и она исчезла.

— Час от часу интереснее… — непонятно сказал Фибах. — Итак, выбирайте, юноша, — широким жестом указал он Акселю на выстроившихся в ряд уродин. — Это Амалия (птерокурица сделала книксен), это Элоиза (ещё книксен), а это — Беттина фон Краймбах-Каульбах (то же самое). Выносливы, наблюдательны, скромны!

Аксель выбрал Амалию — она стояла ближе всех, и это было как-то вежливее по отношению к Фибаху, который прилетел на Элоизе. Однако и Элоиза, и Беттина фон Краймбах-Каульбах тут же злобно зашипели и попытались выщипать у товарки перья из хвоста. Но Амалия, судя по всему, этого ждала, да вдобавок была мастером кикбоксинга. Отогнав соперниц мощными ударами чудовищных лап, она опустилась на колени, словно верблюд, и подставила мальчику седло. Сам профессор вскочил на Элоизу и щёлкнул пальцами. Он взлетел первым, за ним — Аксель верхом на Амалии, затем Беттина и наконец Шворк. Но в воздухе эскадрилья перестроилась: сделав круг, две птицы окружили пса с боков, а третья, с Фибахом на спине, мчалась впереди него.