Пропуск в райский сад - Натали де Рамон

— Но… боже мой… Соланж… Ну честное слово, я даже не видел, как он упал! Я болтал с этим бродягой, который мочился на твой любимый розовый куст… Неужели даже ты мне не веришь?

— Марк. Я выбежала сразу же, как упал Бруно. Но никакого бродяги я не видела! Понимаешь? Не видела!

— Спасибо, что хоть не сказала об этом Жаку…

— А он меня об этом спрашивал? Думаешь, просто забыл спросить? Я так не думаю. Не нужен ему никакой свидетель!

Марк вздохнул. Я погладила его по руке.

— Марк, я хочу тебе верить. Если ты говоришь, что бродяга был у куста, значит, был. Может, я просто не обратила на него внимания. Я же, помнишь, была совершенно не в себе!

— Зато я сразу протрезвел!

— Я заметила. Идем.

Мы пошли. Через пару шагов Марк устало произнес:

— Как хочешь, но я не верю, чтобы ради славы Жак был готов перешагнуть через меня. Он же мой крестный!

— Как бы там ни было, но происшествие не утаишь: строители вернутся домой, расскажут своим близким, потянется ворох пересудов. Единственная надежда — убедить Лолу не спешить с публикацией. Пересуды и сплетни — это одно. Печатное слово — совсем другое.

— Сейчас поужинаем все вместе, пока не пришли сборщики, и поговорим. Все-таки она — добрая девочка.

Я с изумлением посмотрела на Марка.

— Она здесь после того, что наговорила Бетраву?

— Ну наговорила там чего-то сгоряча, а на самом деле…

— Марк! — перебила я. — Нет здесь ее! Ни ее, ни ужина!

Он попытался поспорить, но мы уже завернули за угол дома, и немытая посуда на столе возле летней кухни, как и темнота в самой кухне с распахнутой настежь дверью красноречиво свидетельствовали о моей правоте.

— Как же она могла бросить все так, нараспашку?..

— Ну, наверное, понадеялась на строителей.

— А они? Как же они могли вот так все уйти?!.

— Уже не важно. Разгреби на столе, а я займусь готовкой.

К приходу сборщиков мы успели кое-как сварганить им ужин. Я видела, насколько подавлен Марк, и тоже не сомневалась, что вместе с собой в город и его окрестности строители унесли отсюда крайне увлекательные повествования.

Вернувшиеся сборщики засыпали нас вопросами, потому что с виноградников они видели и «скорую», и машину шефа жандармов. Я сказала, что сейчас все им объясню.

— Я сам, — сказал Марк. — А ты бы позвонила малышке.

Я ушла в дом. Улеглась в гостиной на диване на то самое свежее белье, которое приготовила для Бруно, и набрала номер Лолы. Та сразу же сняла трубку, будто ждала моего звонка, и сквозь зубы объявила, что говорить нам с ней больше не о чем, что она мне так доверяла, считала своим самым близким человеком, своим идеалом, она была так счастлива рядом со мной, а Соланж Омье оказалась убийцей!

— Я не собираюсь молчать! — взвизгивала она. — Я ничего не боюсь! Я единственный свидетель того, как Соланж Омье пыталась доской добить собственного мужа! Я слышала, как Марк кричал: «Сделай хоть что-нибудь»! Я готова поклясться чем угодно!

— Лола, пожалуйста, только один вопрос!

— Думаете, оплатили мою учебу и теперь имеете право допрашивать? Да подавитесь вы своими деньгами! Мне ничего от вас не надо! Я не желаю учиться на деньги убийцы!

— Твое право. — Я услышала, как она всхлипнула. — Только скажи, пожалуйста, ты случайно не видела в тот момент никого у розового куста? Это очень важно!

— По-вашему, в тот момент я могла любоваться розовыми кустами? Когда у вас в руках огромная доска и вы хотите добить собственного мужа?! Сделать хоть что-нибудь, чтобы он умер?!. Убийца! Убийца! Убийца! Ненавижу!..

— Лола, ну пожалуйста, ну постарайся вспомнить! — Я пыталась пробиться сквозь ее истерику. — Может быть, ты все-таки заметила бродягу Круговорота у розового куста?..

Она внезапно замолчала, и я терпеливо слушала ее неровное дыхание и затаенные всхлипывания. Потом из трубки потекли гудки. Несколько раз я набирала ее номер, но она больше не отвечала. Позже Марк пытался ей дозвониться, причем с разных мобильных, но и это не помогло — вероятно, она просто отключила телефон.

Полетт так энергично всплеснула ручками, что даже ладошки звонко хлопнули.

— Ты чего, правда заплатила за ее учебу?

— Правда. Она очень способная и толковая. Эти полгода мы с ней очень плотно занимались. Она ловит все на лету! И ее приняли в очень хороший закрытый коллеж. Я все оплатила. На следующей неделе она должна туда уехать.

— Уехать? На твои деньги? После всего, что произошло? И Марк согласен?

— Извини, но при чем здесь Марк? Это деньги за машину Консидерабля, которую он подарил мне, а я продала. Другое дело — сама Лола. Ей вон теперь от меня ничего не нужно.

— Вот стерва! Могла бы хоть поддержать эту выдумку Марка.

— Полетт!!!

— А что такое? Даже мой Жак готов в нее поверить, если вы найдете хотя бы свидетеля их разговора! Он же дал вам ясно понять. Хотя бы свидетеля. У вас целая ночь была, чтобы найти свидетеля! Вы не поняли?

— О боже… Но, Полетт, если бы Лола видела у куста этого бродягу, она бы сказала! Лола не стала бы скрывать. Она правдивая девочка.

Полет опять с хлопком всплеснула ручонками.

— Ну ты просто новая мать Тереза! Глаза-то раскрой! Эта шлюха простить тебе не может, что ты увела у нее Марка, облила тебя грязью с головы до ног, а ты все еще ее защищаешь! Правдивая она!

— Во-первых, Марк никогда не видел в ней женщину. Девочка, почти ребенок. Во-вторых, и уж поверь, я для Лолы значила больше Марка. Как ни выспренно это звучит, но я действительно была ее кумиром. Когда вдруг я сошла с экрана и оказалась с ней рядом, она действительно испытывала счастье. Я очень хорошо ее понимаю, я ведь и сама была такой. Как когда-то Консидерабль стал моим наставником, так и я все эти полгода учила Лолу всему, что знаю и умею сама. И я тоже была счастлива, оттого что могу кому-то передать свои знания. Это совершенно особые отношения — учитель и ученик.

— Ой, да ладно! Чего тут особенного? У тебя детей своих нету, вот ты и привязалась к девчонке. А твоему Консидераблю было охота трахаться с молоденькой, вот он и…

— Замолчи! Ты просто не способна понять таких чувств!

— Чувства! Чувства! Что же он тогда на тебе не женился от этих самых чувств?

— Потому что вопрос о браке между нами никогда и не стоял. Не смотри на меня так! Его и меня объединяло творчество, и физическая близость в данном случае вовсе не обязательна, она даже, может быть, скорее лишняя! И он к ней никогда не стремился. Это я сама настояла! Говорю же, я просто не знала, как иначе выразить ему свою благодарность, свой восторг и преклонение перед ним…