Третье пришествие - Алексей Барон

— Да нам повезло, — сказал Венсан. — Если б «Спэрроу» опустился на плато, пришлось бы долго пыхтеть, чтобы достичь дна русла. А так — пожалуйте, и Ниргал за поворотом, и немалый кратер под боком. Потенциально очень жизненные места! Прямо-таки, как выражаются русские, изучай — не хочу.

— Вот и приступим, — сказал Эдвин.

— Прямо сейчас? По графику полагается отдых.

— Из-за гибели «Калифорнии» у нас очень мало времени. Так что график графиком… Температура за бортом?

— Минус шестьдесят восемь в тени, минус двадцать три — на солнце. Прохладно, я бы сказал.

— Э! По сравнению с Луной здесь просто курорт. Даже теплее, чем в Антарктиде.

— К вечеру так похолодает, что Антарктида покажется раем. Кроме того, напоминаю, вдоль каньона дует постоянный ветер. Он может усилиться до степени урагана. Это такая местная традиция — вечерние ураганы в каньонах. За день газы над возвышенностями прогреваются, давление падает, ну и…

— Слышал, слышал. Возможно, от того же профессора, что и ты. Помнишь, седой, импозантный такой испанец?

— Да. Очень нравился девочкам с авиабазы Ванденберг. Знаете, у меня есть немного контрабандного коньяка.

— Ну да. Как же ты протащил?

— Надо уметь разговаривать с людьми. Вот, например, наш командир… — Венсан вытащил плоскую фляжку.

— Когда на Венеру полетим — ни за что не разрешу, — заявил командир.

Венсан усмехнулся и пустил сосуд по кругу.

— Хо-хорошо пошло, — сказал Го. — «Наполеон»?

— Он самый.

— А теперь, братья земляне, — вперед, — сказал Эдвин. — В смысле — вниз.

— Йес, сэр.

Го отвинтил барашки и открыл крышку люка в полу. Через окрашенную в красный цвет горловину они по очереди спустились в посадочную ступень «Спэрроу».

* * *

Центральную часть нижнего этажа занимала круглая кабина. Все здесь было рассчитано на троих: три дисплея, три кресла, три шкафчика для вещей. А в простенках между ними — еще и три прозрачные, но чертовски прочные двери, запирающиеся как изнутри, так и снаружи. Двери, перед которыми общая судьба экипажа оканчивалась.

Дальше — кому как повезет. Дальше каждого ждал личный компартмент с индивидуальным санблоком, регенераторами и отдельными запасами продуктов, кислорода, воды. И отдельной шлюзовой камерой. Если эта камера хоть раз открывалась, прозрачная дверь в общую кабину тут же автоматически блокировалась. Блок снимался лишь после длительного карантина и многократных медицинских обследований. Причем «добро» на возвращение из чистилища обязательно согласовывалось с Землей.

Сначала судьбу испытывал капитан. Эдвин молча пожал протянутые руки. Раздвинул створки двери и шагнул навстречу фатуму. Примерно через час и сорок минут, необходимых для облачения в скафандр и его проверки, он рассчитывал сойти на песок Марса. Но тут с «Одиссея» пришла строжайшая радиограмма. Хьюстон откладывал все на сутки. После драматической посадки, стоившей немалых нервов, Земля настаивала на полноценном отдыхе. Особенно — для командира.

Чтобы уменьшить риск заражения неземными микробами, выходы планировались строго раздельными: пока один член экипажа находился снаружи, двое других ожидали очереди за санитарным барьером. С точки зрения безопасности всего человечества решение казалось логичным, быть может, единственно возможным, только вот такой распорядок очень сокращал и без того скудный запас времени. Каждый час и даже секунда пребывания на Марсе стоили баснословных денег. Поэтому, начиная с порога шлюзовой камеры, секунды следовало использовать как можно эффективнее. Но даже через сутки, когда выход все же состоялся, как часто бывает в жизни, Эдвину сначала пришлось заняться довольно нелепым делом.

Он вытаскивал из особого багажника в боку «Спэрроу» охапки флагов и один за другим втыкал их в покоренную планету. Больше двухсот штук, по числу членов ООН. При этом алюминиевые стеки должны были уходить в грунт ровно на двадцать дюймов, до уровня опорной чашки. Если острие встречало препятствие, требовалось осторожно постучать сверху специальной кувалдочкой. Когда не помогало (а в песке скрывались вездесущие камни), святыня переносилась в более удачное место. В общем, возня была нудной. Между тем, вокруг поля стягов простирались поля непаханой научной целины, которыми и полюбоваться-то было некогда. Изредка в эфир прорвался какой-нибудь сверхнастырный репортер.

— Мистер Стаффорд, мистер Стаффорд, два слова для ABCD News! Что вы испытываете в данный исторический момент?

— Все испытываю, — заявил Эдвин.

Прошло некоторое время.

— И часто это с вами?

— Каждый раз, когда прилетаю на Марс.

Наконец с ним связался Джеф Пристли.

— Я тут кой-кого уволил, Эдди. Втыкай спокойно, папарацци на Марс, конечно, проползут, но уже не скоро.

* * *

Особенно долго пришлось помучиться с флагом Великого Герцогства Люксембургского, который никак не желал укореняться в марсианском грунте. Зато британский Юнион Джек встал так, будто всегда реял над Марсом. Видимо, сказывался богатейший английский опыт колонизаций. Инопланетянину вся эта возня с цветными лоскутами наверняка показалась бы крайне загадочной. А вот землянину — нет.

— Что б вы там ни открыли, — наставлял Пристли даже на космодроме, — именно флаги будут главным доводом для налогоплательщиков. Надеюсь, джентльмены, вы об этом не запамятуете.

Не забыли. Пост управления «Спэрроу» временно превратился в пресс-центр, а Венсану и Го пришлось переквалифицироваться в комментаторов. Они называли страны в порядке латинского алфавита. Постепенно из флагов образовалась целая аллея. Перед каждым стягом Эдвин останавливался, расправлял полотнище, подносил перчатку к шлему и мужественно выслушивал несколько тактов очередного государственного гимна. Процедуру снимали сразу три видеокамеры, что позволяло получить 3D изображение. Дипломатический протокол, чтоб ему…

Только через четыре часа, покончив с ним, Эдвин получил возможность немного оглядеться.

Песчаный островок, на который опустился модуль, имел форму вытянутого овала, с наибольшим размером не больше полукилометра. Пятачок… «Спэрроу» успел дотянуть до его южной части и тут же сел, поскольку горючее могло иссякнуть в любую секунду.

Как выяснилось при наружном осмотре, опустился он далеко не в самом удачном месте. Из песка здесь торчали все те же упрямые камни. Одна из посадочных опор ударилась о крупный булыжник, утопила его в песке, но и сама пострадала: стальной башмак раскололся, нижняя штанга изогнулась. От этого весь модуль несколько перекосило. Впрочем, угол наклона не превышал критической величины, его вообще можно было устранить, регулируя высоту исправных опор: гидравлика такое позволяла. В общем, старту взлетной ступени вроде ничего не препятствовало, дорога к дому оставалась открытой. Для верности Эдвин пару раз обошел модуль, но больше никаких повреждений не увидел.