Чернильная кровь - Корнелия Функе

— Что ты делаешь? — крикнула она ему вслед.

— Оттуда лучше видно!

Фарид уже почти скрылся среди ветвей. Мегги сложила листок со словами Орфея и сунула в свой мешок. Ей больше не хотелось видеть эти буквы, они казались ей теперь ядовитыми насекомыми или тем пузырьком с ядом из «Алисы в стране чудес»: «Выпей меня!» Рука ее натолкнулась на блокнот в мраморной обложке, и она вдруг расплакалась.

— Когда увидишь хижину угольщика, сказал Сажерук, знай, что ты выбрался из Непроходимой Чащи. — Голос Фарида доносился из густой зелени наверху, словно пение неведомой птицы. — Я запомнил все, что он мне говорил, до единого слова. Если я захочу, слова прилипают к моей памяти, как мухи к смоле. Мне не нужна бумага, чтобы удержать их, это уж точно. «Стоит тебе увидеть угольщиков и черные дыры, которые они прожигают в зеленом покрове леса, — можешь не сомневаться, что мир людей уже недалеко». Так он сказал. «Двигайся вниз по ручью. Он поведет тебя на север, а тебе и нужно на север, пока ты не увидишь на восточном склоне холма высоко над рекой замок Жирного Герцога, серый, как осиное гнездо, а вокруг него — город, где на рыночной площади можно устроить огненное представление…»

Мегги опустилась на колени среди цветов. Здесь были фиалки и колокольчики, уже увядающие, но пахнувшие так сладко, что у нее закружилась голова. Между ними летала оса — или она только казалась осой? Что перенес сюда Фенолио из своего мира и что выдумал? Все здесь было одновременно знакомым и непривычным.

— Хорошо, что я так подробно расспрашивал Сажерука обо всем, правда?

Мегги увидела босые ступни Фарида. Они мелькали среди листьев на головокружительной высоте.

— Сажеруку часто не хотелось ночами спать, он боялся своих снов. Порой его мучили кошмары, тогда я будил его, и мы садились у огня, и я расспрашивал его обо всем. Это я умею. Я настоящий мастер расспросов. Да, это у меня получается.

Мегги невольно улыбнулась — столько гордости было в его голосе. Она вглядывалась в лиственный полог над головой. В кронах деревьев мелькали желтые и красные пятна, как и в саду у Элинор. Похоже, оба мира живут в одном времени. Всегда это было так или случилось лишь в тот день, когда Мо неразрывно связал обе истории, переместив Каприкорна, Басту и Сажерука из одной в другую? Ответа она, наверное, никогда не узнает, потому что как его можно узнать?

Под колючим кустом, густо усыпанным темными ягодами, послышался шорох. Волки и медведи, пятнистые кошки — о них Реза тоже рассказывала. Мегги невольно отступила на шаг, но ее платье зацепилось за высокий репейник, покрытый белой пыльцой.

— Фарид! — позвала она, сердясь на себя за страх, пробивавшийся в голосе. — Фарид!

Но он ее, похоже, не слышал. Он продолжал что-то рассказывать себе под нос, беззаботный, как птичка в солнечный день, оставив Мегги тут внизу, среди теней, шевелящихся, наблюдающих, рычащих… А может быть, это змея? Она так резко дернула платье, что оно порвалось. Мегги попятилась, пока не почувствовала спиной шершавую кору дуба. Змея скользнула прочь, так быстро, как будто до смерти перепугалась, увидев девочку, но шевеление под кустом продолжалось, и вдруг из колючих ветвей высунулась пушистая круглая мордочка с крошечными рожками между ушей.

— Нет! — прошептала Мегги. — Только не это!

Гвин смотрел на нее почти укоризненно, словно она виновата в том, что у него вся шкурка в колючих шипах.

Голос Фарида наверху снова стал слышнее. Он, видимо, спускался наконец со своего наблюдательного пункта.

— Ни хижины, ни замка, ничего! — крикнул он. — Видно, нам еще несколько дней брести по этому лесу. Но Сажерук так и хотел. Он хотел здесь задержаться. Мне кажется, по деревьям и феям он тосковал даже больше, чем по людям. Деревья, конечно, тут хороши, но не знаю, как тебе, а мне хочется поскорее увидеть крепость, других комедиантов и латников…

Фарид соскочил в траву, запрыгал на одной ножке по ковру из синих цветов и вскрикнул от радости, увидев куницу.

— Гвин! Ну я же знал, что ты меня слышишь. Иди сюда, отродье змея и ведьмы! Представляешь, какие глаза будут у Сажерука, когда мы принесем-таки ему его старого друга, а?

«Да уж! — подумала Мегги. — У него, наверное, колени подогнутся и перехватит дыхание от страха!»

Фарид присел на корточки, и куница прыгнула ему на колено и нежно лизнула в подбородок. Всех остальных Гвин кусал, даже Сажерука, но с Фаридом он вел себя, как ласковый котенок.

— Прогони его, Фарид! — Голос Мегги прозвучал резче, чем ей хотелось.

— Прогнать? — Фарид рассмеялся. — Что ты такое говоришь? Что ты ей сделал, Гвин? Положил дохлую мышь на одну из ее драгоценных книг?

— Прогони его, говорю тебе! Он не пропадет, ты это прекрасно знаешь! Пожалуйста! — добавила она, увидев ошеломленный взгляд Фарида.

Он поднялся с куницей на руках. Такого враждебного выражения Мегги никогда еще не видела на его лице. Ну что ж. Придется ему все-таки рассказать. Но как?

— Значит, Сажерук тебе не говорил?

— Чего? — Похоже, Фариду хотелось ее ударить.

Над ними в кронах угрожающе шелестел ветер.

— Если ты не прогонишь Гвина, — каждое слово давалось Мегги с трудом, — это сделает Сажерук. Но тогда он прогонит и тебя вместе с ним.

Куница неотрывно смотрела на нее.

— Но почему? Ты просто не любишь Гвина, вот и все. Ты и Сажерука-то никогда не любила, ну а Гвина и подавно.

— Неправда! Ты ничего не понимаешь! — От досады Мегги почти кричала. — Он погибнет из-за Гвина! Сажерук погибнет, так придумал Фенолио! Может быть, теперь история изменилась, может быть, теперь это совсем новая история и все, что написано в книге, лишь набор мертвых букв, но…

У Мегги не было сил продолжать. Фарид застыл на месте и только потряхивал головой, как будто ее слова вонзались туда, как иглы, причиняя боль.

— Он погибнет? — Мальчик говорил еле слышно. — В книге Сажерук гибнет?

С каким потерянным видом стоит он перед ней, не выпуская из рук куницу! На деревья кругом Фарид смотрел теперь с ужасом, как будто каждое из них намеревается убить Сажерука.

— Но… если бы я знал, — пробормотал он, — я бы отобрал у Сырной Головы его проклятый листок и разорвал на клочки! Я бы не дал ему вчитать Сажерука обратно!

Мегги молча смотрела на него. Что она могла сказать?

— Кто его убивает? Баста?

Над ними прыгали две белочки со светлыми крапинками, будто их обрызгали белой краской. Куница хотела броситься за ними, но Фарид схватил ее за хвост и держал крепко.

— Один из молодцов Каприкорна — больше у Фенолио ничего не написано.

— Но ведь они все мертвы!

— Этого мы не знаем.

Мегги хотелось его утешить, но она не знала как.