Свадебные обряды у евреев - Исай Менделевич Пульнер

вещь недопустима, что это распущенность, позор, неприлично, что всю жизнь будут об этом толковать и т. д. Некоторые из друзей моего отца также поставили ему это на вид. В результате всего этого невеста не приехала.

Я к ней также не поехал и не видел до самой свадьбы.d

Таковым было отношение к обмену визитами между женихом и невестой со стороны ревностных сторонников принудительного брака. Еврейские же трудовые массы, боровшиеся с принудительным браком, считали для себя эти ограничения не особенно обязательными, а со второй половины XIX века, с усилением борьбы против принудительного брака, почти необязательными.

Обмен визитами происходил обычно по субботам и праздникам, первый визит – в ближайшую после тноим субботу.

По сообщению П. П. Чубинского, обручив сына или дочь, более зажиточные устраивали в первую наступающую субботу «лекех ун бронфн»8e.

Чаще всего жениха приглашали в дом родителей невесты на Пейсах и на субботу, называвшуюся «шабес-шире» (שבת־שירה, букв. «Суббота Песни»)9, что подтверждается еврейскими пословицами:

א חתן נעמט מען צו נאכט אויף פסח

A khosn nemt men tsu nakht oyf peisakh

Жениха берут <то есть приглашают в гости> на ночь Пейсаха110

и

כלה, איך וועל דיר זאגן א בשורה, די-ין חתן וועט קומען אויף שבת־שירה

Kale, ikh vel dir zogn bsure, dayn khosn vet kumen af shabes-shire

Невеста, я сообщу тебе новость, твой жених приедет на шабес-ширеg11!

В конце XIX – начале XX века у украинских и белорусских евреев жених приглашал в дом своих родителей невесту или ее родителей на Пейсах или праздник Кущей, при этом жених и невеста, в силу старой традиции, при встрече не осмеливались заговорить друг с другом, разве только украдкой бросали друг на друга взглядh.

Жениха, прибывшего с визитом, вели в субботу в синагогу (Завережье, Бершадь)i. Также знакомые и соседи, чтобы посмотреть на жениха, являлись в дом невесты под тем предлогом, что пришли что-нибудь одолжить (Завережье)j.

В отношении переписки, как и в отношении визитов, существовали ограничения. В начале рассматриваемого периода переписка поэтому велась, как правило, родителями (главным образом отцами) жениха и невесты, с просьбою передать привет жениху.

Однако со второй половины XIX века, с развитием борьбы против принудительного брака, женихи и невесты также стали переписываться между собою, что подтверждается и наличием по этому поводу еврейской народной песни:

Письмецо мне жених присылает —

Расцеловать бы его слова!

Хотела бы я знать:

Мой ли он суженый1k12.

Письма эти писали большей частью по установленному трафарету, по специально издаваемым письмовникам13.

Обычай предсвадебных подарков – древний еврейский обычай. Так, например, уже в Ветхом Завете рассказывается о подарках, принесенных слугой Авраама Елеазаром Ревекке – невесте Исаака (Быт 24:22, 24:53). Подарки преподносились и царю Соломону при его женитьбе на дочери фараона (3 Цар 9:16). То же читаем мы про замужество Ахсы, дочери Халева (Суд 1:15). В Талмуде эти подарки называются «сивлойнес» (סבלונות, подарки жениха невесте)14.

В Средние века у немецких евреев «накануне свадьбы виднейшие члены общины относили невесте подарки жениха, по большей части состоявшие из пояса, фаты, верхнего плаща, а впоследствии еще «сивлойнес тфиле» (молитвенный подарок), то есть молитвенника с надписью: «Огэв веахо шолем вереес» (אהבה ואחוה שלום ורעות, любовь и братство, мир и дружба). Жениху дарили кольцо и сапоги, позже талес и китл. Встречались кольца художественной работы с украшением в виде миниатюрной модели синагоги и с надписью «тов гадо» (טוב גדא, доброй судьбы, арам.), а позднее «мазл-тов» (מזל־טוב, букв. «Доброй судьбы»)l. Как передает М. Гюдеман, у немецких евреев (XIV–XV века) подарок состоял только из пояса, его относили жениху раввины или почтенные члены общины в четверг, предшествующий обручениюm. Получение подарков сопровождалось пиршеством и приемом гостей. Это пиршество называлось либо «трапезой подарков», либо «кидушин-мол» (קידושיךמאל, трапеза освящения <брака>), либо непонятным термином «шпинолс» (שפינאלס) или «шпин’олц» ((שפינהאלץ.n15)

Обычай дарить невесте пояс существовал еще в конце XVIII – начале XIX века, при этом невеста посылала жениху и свой пояс в виде ответного подарка. Обмен поясами совершался, по описанию автора книги «Обряды еврейские…», следующим образом:

Ввечеру, накануне свадьбы, пересылает жених своей невесте через раввина золотой пояс; отдавая оный, говорит раввин: «Твой жених присылает тебе сей пояс, который ты должна надеть после бракосочетания, чтобы он мог оный видеть на тебе». После того невеста, через сего же раввина, пересылает к нему свой пояс, который и надевают на жениха находящиеся у него товарищи и который в тот же самый день должен также быть на нем. Вместо сего в Польше отсылает невеста своему жениху мантию, саван16 и холщовый колпак, а жених, напротив, пересылает ей шитые башмаки, туфли и колпак. Пояс означает страдание, ибо со вступлением в супружество встретятся также страдания и скорбиo.

Как указывает Э. Френк, у польских и литовских евреев в XVI веке перед богатой свадьбой «дарили обыкновенно золотые червонцы или женские украшения: кольца, серьги, пояса. В Германии в Средние века такие предбрачные подарки не вручались прямо женихом невесте, а передавались ей или ее родителям посторонними лицами»p. Это была предосторожность, на которой настаивали раввины. Дело в том, что, по еврейскому закону, для акта обручения достаточно, чтобы мужчина вручил в присутствии двух свидетелей первой встречной женщине монету или кольцо со словами: «Ты мне обручена». При такой упрощенности обряда непосредственная передача подарков женихом невесте имела бы подобие законного обручения, а одного неосторожного слова жениха при этом было бы достаточно, чтобы превратить простой знак вежливости в акт, равносильный официальному обручению. В Польше, где нравы евреев в XVI веке были свободнее, указанная предосторожность не соблюдалась, и от этого происходили часто то печальные, то комические недоразумения. Раввинам приходилось разбирать такие тяжбы, когда жених утверждал, что он, вручая невесте подарки при свидетелях, произнес формулу обручения, а невеста отрицала это, или наоборот. Сначала раввины относились к таким случаям очень строго и признавали в них факт обручения; но впоследствии, когда эти случаи участились, польские раввины решили не придавать им значения и освобождали стороны от всяких обязательств. В Польше, по свидетельству современника, стало обычным явлением, что сватовство расстраивалось и после вручения подарков, и даже после дружеского сближения жениха и невестыq.

У польских, украинских и белорусских евреев в первой половине XVII века жениху дарили обручальные рубашки [имеется, очевидно, в виду китл. – И. П.] и «фачейле» (פאטשיילע,