Тайная жизнь цвета - Кассия Сен-Клер

Этот пигмент называется сурик (minium). Того, кто с ним работал, называли миниатором, а результат этой работы — яркий, бросающийся в глаза символ или заголовок в манускрипте — миниатурой. От этого слова произошло и слово «миниатюра», которое в своем оригинальном значении не имело никакого отношения к маленьким размерам[233]. Сурик широко применялся в Средние века для иллюстрирования манускриптов, лишь со временем — и постепенно — уступив это место киновари (см. здесь), которая с XI века стала более доступной[234].

Естественные запасы сурика, или тетроксида свинца, можно найти в природе, но они встречаются очень редко, поэтому чаще всего его получали искусственно. Процесс его производства представлял собой продолжение процесса получения свинцовых белил (см. здесь); в тексте манускрипта XI века Mappae clavicular его изготовление описано в стиле учебников чародейства и алхимии:

Сурик часто использовали в качестве дешевой замены киновари и вермильона; фактически эти три пигмента часто путали, хотя сурик в целом желтее, чем два других. Плиний Старший описывал его как «цвет пламени»[236]. Возможно, причиной этой путаницы частично служил самообман: несмотря на то что сурик дешевый, яркий и легок в производстве, он остается далеко не идеальным пигментом. Сурик, как и его ближайшего родственника свинцовые белила, использовали в качестве косметического средства в Древней Греции и в Китае, он, как и свинцовые белила, смертельно ядовит[237]. Другая серьезная проблема сурика в том, что он плохо смешивается с другими пигментами, даже с теми же практически вездесущими свинцовыми белилами, и склонен, как отмечал в 1835 году Джордж Филд, чернеть в загрязненном воздухе[238]. К счастью для историков, воздух Армении оказался достаточно чистым — и если стены монастыря в Гладзоре давно пали под натиском времени, миниум на страницах «Гладзорского Евангелия» остается таким же ярким, как был[239].

Выбор гардероба женщинами-политиками часто вызывает пересуды, но в мае 2010 года колонки, посвященные одному конкретному платью, были куда более пространными, чем обычно. Для торжественного обеда в Белом доме в честь президента Индии первая леди США (и первая афроамериканская первая леди в США) Мишель Обама выбрала платье в теплых кремовых тонах с серебряными элементами от дизайнера Наима Хана. Это был тонкий портняжно-дипломатический ход: господин Хан родился в Мумбаи[240]. Проблема возникла, когда в прессе появились первые репортажи об этом мероприятии. Агентство Associated Press назвало цвет платья «цветом обнаженной кожи»; другие СМИ использовали определение самого Хана: «открытое платье телесного цвета с абстрактным растительным узором, выполненным из блесток чистого серебра». Реакция последовала незамедлительно. Темнокожая журналистка женского блога Jezebel Додай Стюарт осведомилась: «Телесный? Для кого как…»[241].

Определения оттенка — «телесный» или «обнаженной кожи» наряду с менее распространенными «цвета загара» или «нагой» — предполагают цвет кожи представителя белой расы и поэтому сомнительны. Несмотря на то что телесный совершенно выбивается из основных трендов рынка мировой моды, он — при всей своей косности — на удивление живуч. Без «телесных шпилек» не обходится ни один гардероб, телесная (бесцветная) помада-«невидимка» ежедневно ложится на миллионы губ. И при описании одежды этот термин доминирует, несмотря на обилие альтернатив: песочный, цвет шампанского, бисквитный, персиковый и бежевый (см. здесь).

Первую популярность этому цвету принесло женское нижнее белье — корсеты, пояса-корсеты, колготки и бюстгальтеры — в 20–30-е годы XX века. Вскоре естественная ассоциация между обнаженным телом и этим шелковистым исподним придала цвету эротические коннотации. Дизайнеры обращались к нему снова и снова, особенно в 90-х и в самом начале XXI века, когда набирал силу тренд «нижнее белье как верхняя одежда»[242].

Идея, лежавшая в основе такой расцветки нижнего белья, вероятно, заключалась в том, чтобы оно как можно меньше просвечивало сквозь прозрачные, воздушные ткани. Разумеется, как и сегодня, тогда оно полностью совпадало по цвету с натуральной кожей лишь немногих избранных — даже среди белых женщин.

Человек, который понимает это лучше многих, — бразильский фотограф Ангелика Дасс. С 2012 года она составляет «хроматическую опись» тонов человеческой кожи. Продолжающийся проект Humanæ сейчас объединяет более 2500 портретов людей со всех уголков мира. На каждом портрете изображен человек — видны только верхняя часть торса. Все люди сняты в одном и том же чистом и ярком освещении. Особенными эти портреты делает фон — полностью совпадающий с цветом лица натурщика или натурщицы (Ангелика берет цветовой образец с лица модели). Каждому портрету придается буквенно-цифровой код соответствующего оттенка в цветовой модели Пантон. Цвет кожи самой Ангелики Pantone 7552С[243]. Самое мощное воздействие эти портреты оказывают, когда они собраны вместе — сразу становится ясно, насколько клише вроде «белый» и «черный» на деле безосновательны и пусты. Вариации цветов кожи настолько разнообразны, что это не может оставить равнодушным никого.