Евангелие от Зверя - Василий Головачев

— И вот пошел он ночью во двор, по крупному делу, так сказать. Туалет, сами понимаете, какой там может быть. Ну, Петруха выбрал место за саманной хатой, сел, задумался. Вдруг чует — кто-то вроде как воздух нюхает. Петя голову поднял и видит — рожа из-под стрехи свешивается, синюшная такая, со светящимися белками. Нюхнула пару раз, плюнула на Петруху и исчезла. Тот натурально об…ся, побелел, вскочил в избу, как заорет: тревога! Ну, мы, понятное дело, повыскакивали все с оружием, подумали — духи атакуют. А тут такое дело…

Девицы захихикали, засмеялся и сам Тымко, подмигнул Антону.

— А вот еще случай был, в Карабахе. Двое наших же контрактников сбежали, оказались потом бывшими зеками, и стали караваны армянские грабить…

Это был камешек в огород Антона, и он, правильно оценив жест Серафима, пересел к телевизору, где его минуту спустя нашла Валерия.

— Как вам у нас? Не скучаете?

— Нормально, — чуть смущенно улыбнулся Антон. — Много чего поучительного можно услышать. Давно я так не расслаблялся.

— Правда? — обрадовалась именинница. — А то я за вас переживаю почему-то. Вы хоть ели что-нибудь?

— Спасибо, все очень вкусно и здорово. Не думал, что встречу вас здесь.

— Ну, это не повод для радости, мне кажется.

— Почему же? — запротестовал Антон. — Повод для радости должен быть простым и чистым, как природа, и сейчас как раз такой случай.

— Спасибо. — Валерия задумчиво посмотрела на спокойное лицо Громова. — Вы еще в вагоне показались мне неординарным человеком.

— Конечно, ведь я бывший зек.

— Нет, я не о том. Вы глубже, чем обычный зек, и мне хочется вас понять. Не расскажете, как вы попали в лагерь?

Антон подумал и неожиданно для себя самого рассказал Валерии свою историю. Ее реакция его потрясла.

— Бедный… — тихо проговорила она, погладив пальцами его локоть; он сидел, сцепив ладони на колене. — Нет в этом мире справедливости и, наверное, не будет. А как отнеслась к вашему заключению жена?

Вопрос был с подковыркой, и Антон его оценил. Ответил с легкой усмешкой:

— Если бы она у меня была, она бы поняла.

— Антон всегда славился своей принципиальностью, — вмешался в разговор подошедший Тымко. — У него была одна подруга, да почему-то бросила, ушла к одному полковнику.

— Почему? — подняла брови Валерия.

— Пусть сам расскажет.

Валерия глянула на Антона, оставшегося спокойным, но задавать вопросы больше не стала, внутренним чутьем понимая его состояние. Ехидно бросила в сторону Тымко:

— У тебя, Симочка, богатый опыт по части свадеб и разводов, поделился бы, как тебе удается вешать лапшу на уши бедным женщинам.

— Никому я ничего не вешал, — отмахнулся Серафим. — Они сами на меня вешались, а когда наши взгляды начинали существенно расходиться… короче, по-моему, у Киплинга есть такие строки:

Что мужчине нужна подруга,

Этого женщине не понять.

Тех же, кто с этим согласен,

Не принято в жены брать.

Ну, или что-то в таком роде.

Валерия захлопала в ладоши, девицы засмеялись, заржал и сам знаток Киплинга, довольный произведенным эффектом. Антон ему тоже мысленно поаплодировал, он не предполагал, что слонокожий Тымко может читать вслух стихи.

— В дополнение к разговору о женах, — сказал Серафим. — Есть анекдот про новых русских. Один нанимает адвоката для развода с женой и спрашивает: «Сколько возьмешь за услуги?» Тот отвечает: «Три тысячи долларов». «Да ты че, с дуба рухнул?! Мне за штуку баксов ее пристрелить берутся!»

В гостиной снова раздался взрыв хохота. Антон встретил взгляд Валерии, в котором можно было прочитать иронию и вопрос, относящийся скорее всего к его реакции на речь Тымко, и слегка кивнул. Было приятно осознавать, что их точки зрения совпадают.

— А вы не воевали в Карабахе, Антон? — спросила Валерия. — Или в Чечне?

— Приходилось, — коротко проговорил Громов, не желая распространяться на эту тему.

— Расскажите, пожалуйста.

Антон отрицательно качнул головой.

— Да нечего рассказывать, все происходило как-то буднично и просто. В нас стреляли, мы стреляли…

— Неужели так-таки ничего интересного не вспомните? — добавила одна из девиц, брюнетка с ярко накрашенными губами.

— Я могу рассказать, — подошел к разговаривающим Илья. — Антон у нас красноречием не отличается, он только в деле хорош. А я с ним в такие переплеты попадал, что романы писать можно. Однако пугать никого не буду, лучше расскажу пару необычных эпизодов, участником которых был и Гром. Так его с детства прозвали. Можете мне не верить, но все происходило на самом деле. Помнишь встречу в Учхоймартане?

Антон кивнул. Забыть этот странный случай было невозможно.

— Мы с Антоном тогда охраняли одного деятеля из МИДа, пытавшегося договориться со старейшинами чеченских кланов, — продолжал Илья, — хотя переговоры в основном вел я, меня там многие знали, оружие до войны дарили, а один тейп даже старинный пулемет предлагал — «гочкис». В общем, поселили нас на окраине Учхоймартана, мы устроились, а ночью вышли вдвоем побродить вокруг дувала. И вот, не поверите: сам до сих пор думаю — не привиделось ли? — тень на крыше зашевелилась. А крыши домов там плоские, без скатов. Я за автомат, а Антон меня удерживает: тише, мол, гляди. Я присмотрелся, и мурашки по коже — натуральный черт сидит, как его описывают в книгах: рожки, глаза в полморды светящиеся, хвост, ноги как у козла. Сидит, за трубу держится, на нас смотрит, а мы на него. Тихо так кругом, только где-то собаки лают. Я уже хотел рявкнуть: пшел вон! А черт вдруг сделал жест — мол, уходите отсюда, и исчез. На что у нас с Антоном нервы железные, а струхнули мы порядочно.

— И что потом было? — спросила заинтригованная Валерия.

— Мы растолкали своего вельможного босса, уговорили его перейти в другую хату, а на рассвете в тот дом, где нас поселили первоначально, кто-то выстрелил из гранатомета.

Слушатели ахнули, удивленные рассказом. Лишь Тымко отнесся к нему скептически.

— Что-то не слышал я о том, чтобы черти предупреждали людей о нападении.

— То, наверное, наш, русский черт был, — засмеялся подполковник Гнедич, подходя и обнимая жену за плечи. — Интересные истории вы рассказываете, Илья Константинович. Вам бы на эстраде выступать или рассказы писать.

— Когда-нибудь напишу мемуары, если доживу до этого времени.

— Еще, еще, — раздались голоса.

— Ты обещал две истории, — напомнила Валерия, высвобождаясь из объятий мужа и кидая на Антона косой взгляд.

Тому на миг стало тоскливо: показалось, что он здесь совершенно лишний, — и Антон осторожно спрятался за спины сгрудившихся вокруг Ильи гостей дома.