Всего один шанс - Памела Алансон

— А что, если это Мервин, который достал для тебя ключ?! — гневно возразила Сара. — Ты спросил его, с кем он об этом разговаривал?

— Представь себе, спросил. Он ответил, что не говорил ни единой живой душе.

— А ты поверил! Он знал, куда мы едем, и мог рассказать об этом кому угодно. Например, собственной жене.

Она стряхнула с плеча его руку и бросилась в комнату. Кайл последовал за ней.

— Потрудись объяснить, что ты имеешь в виду. Сара резко развернулась — ее глаза пылали гневом.

— В ту ночь, когда меня похитили, от одного из похитителей пахло духами. Теми же, которыми душится твоя сестра.

— И что это доказывает? Мы знаем, что в деле участвовала женщина. Предположительно — Мэделин Уонтидж. Вполне возможно, что она пользуется теми же духами. Или теперь ты скажешь, что там было две женщины — Мэделин и моя сестра?

Сара глубоко вздохнула, стараясь овладеть собой. Огонь гнева в глазах погас, сменившись досадой.

— Нет. Женщина была одна. Но мы по-прежнему не знаем, кто за всем этим стоит.

— Хорошо. Раз уж подозревать, то всех, без исключений. Какой, по-твоему, мотив у моей сестры?

— Может быть, деньги?

— И как это связано с тобой? С твоим похищением? Если бы Марла мечтала о деньгах, ни за что не стала бы в меня стрелять. Ей известно, что я завещал свое состояние мемориальному фонду моей покойной жены. Если я умру, Марла не унаследует ни цента.

— Может быть, она надеется прибрать к рукам доверительный фонд? — предположила Сара.

— Тоже никуда не годится. Если Марле нужны деньги из фонда, зачем ей возиться с искусственным оплодотворением?

— Верно. — Сара вздохнула. — Ведь тогда деньги достанутся не ей и не тебе, а ребенку.

— И даже мать ребенка не получит ни цента, — холодно добавил Кайл. — Но ты, может быть, об этом не знала.

— Ты снова за старое?! — вспылила Сара. — Черт побери, если ты считаешь меня способной на такую мерзость, почему просто не вышвырнешь меня отсюда?! — Она схватила с кровати свою сумочку. — Я ухожу. Хватит с меня твоей так называемой защиты. Бог свидетель, в любой трущобе мне будет спокойнее и безопаснее, чем здесь!

Она рванулась к дверям, но Кайл поймал ее за руку. Сара попыталась вырваться, а когда не удалось, заехала Кайлу локтем под дых. Кайл согнулся пополам, но ее руку не выпустил.

— Отпусти меня! — вскричала Сара, отчаянно вырываясь.

— Сначала ты меня выслушаешь.

— Хватит, наслушалась! Сыта по горло!

Она хотела стукнуть его сумкой, но Кайл перехватил ее руку и прижал Сару спиной к двери. Не самая лучшая поза: слишком поздно он сообразил, что практически налегает на нее всем телом. Взгляды их встретились — и время будто остановилось. Кайл вдруг забыл о том, что эта женщина только что его ударила. Что она обманщица. Что ей нельзя доверять. Забыл обо всем, кроме этих серебристо-серых глаз — огромных, широко распахнутых, потрясенных. Кроме жаркого, взволнованного дыхания.

— Прости, — сказал он.

Сара недоуменно моргнула — и вдруг обмякла в его руках. Кайлу пришлось подхватить ее, чтобы она не рухнула на пол. На глазах ее заблестели слезы, из груди вырвался всхлип, и Сара уткнулась ему в плечо.

— Ненавижу реветь! — пробормотала она. Кайл чувствовал себя последней сволочью.

Господи помилуй, подрался с беременной женщиной! И довел до слез.

— Все хорошо, — прошептал он. Сердце его разрывалось от жалости к Саре и от собственной беспомощности.

Она рыдала, не в силах остановиться. Кайл подхватил ее на руки, перенес на кровать, уложил, принялся гладить по голове. Она не сопротивлялась.

— Не нужны мне твои чертовы деньги! — всхлипывала Сара. — Мне ничего от тебя не нужно!

— Знаю.

В глубине души он всегда это знал. Черт возьми, эта женщина не позволила ему даже чизбургером ее угостить. Даже врачебный осмотр, на котором настоял он, оплатила из собственного кармана. Как мог он заподозрить, что она польстилась на его деньги?

Взгляд Кайла упал на ее короткую белую юбку и длинные ноги. К несчастью, этим его взгляд не ограничился — и проделал долгое путешествие, прежде чем добрался до заплаканного лица. К концу путешествия Кайл четко понимал: если у него в голове осталась хоть капля мозгов, он немедленно встанет, извинится, уйдет к себе и примет холодный душ.

Но Кайл не двинулся с места. Сара провела рукой по лбу — жест, показавшийся ему неожиданно чувственным. Впрочем, Кайл сейчас в любом жесте Сары мог разглядеть какие-то чувственные обертоны.

— Теперь ты, наверное, считаешь меня идиоткой, — тихо сказала Сара. — Всё гормоны проклятые. Черт знает что — хуже, чем перед месячными!

— Сара, вся твоя жизнь перевернулась вверх дном. Ты постоянно в напряжении. Вполне естественно, что тебе порой хочется поплакать.

— Может быть. Просто не люблю нытиков и слюнтяев. — Она мягко высвободилась из его объятий. — Ладно, извини.

— Это я должен перед тобой извиниться. Я оскорбил тебя, несправедливо обвинил в корысти — и теперь прошу прощения.

Сара нахмурилась.

— Опять играешь в бойскаута? Лучше не надо.

— Что же мне остается? Должен же я как-то загладить свою вину. Я не сделал тебе больно?

— Мне — нет, а вот у тебя, должно быть, ребра побаливают.

— Я это заслужил. Просто, когда услышал, как ты разговариваешь по телефону со своим дружком…

— Он просто друг, — перебила Сара. — Я чувствовала, что должна с кем-то поговорить, иначе свихнусь.

Кайл заметил, как подрагивает ее нижняя губа, и это навело его на мысль, что Саре сейчас не по себе. Что она хрупка и уязвима. И еще он подумал о том, какие у нее полные, чувственные, влекущие губы…

Кайл придвинулся к Саре и склонился над ней.

— Что это ты делаешь?

— Ловлю рыбку в мутной воде.

И он коснулся губами мочки ее уха. Сара вздрогнула, и где-то в глубине ее груди родился едва слышный стон. Кайл поцеловал ее в нежную впадинку под ухом, увлажнив кожу языком и согрев своим дыханием. Сара судорожно вздохнула — она реагировала именно так, как Кайлу хотелось. Он вдруг почувствовал, что умрет, если немедленно не прильнет к ее губам. Кайл так и сделал. Мягкий матрас прогнулся… Кайл сам толком не понял, как это случилось, но в следующий миг он уже лежал на Саре. И она не противилась. Наоборот — обвила его руками и прижала к себе. Похоже, она тоже не прочь половить рыбку в мутной воде.

— Тебе так удобно? — спросил он.

— Хотела бы я, чтобы мне было неудобно.

Голос ее легко, как перышко, щекотал его слух.

Плыл в воздухе, словно невесомое колечко дыма. Голос возбужденной женщины.