Дорогой незнакомец - Стелла Камерон

– Как может кто-то… – Лили сделала паузу и проверила, все ли тесемки на ее пеньюаре хорошо завязаны. – Ни у кого не может быть причин бояться вас, не так ли? – Фрибл никогда бы не осмелилась сделать что-либо подобное. Она была вздорная и напористая женщина, но, уж конечно, не преступница.

Оливер смотрел на нее – даже не глядя на него, она чувствовала на себе его взгляд.

– И все же, – медленно продолжала она, – я согласна, что у нас есть повод для беспокойства.

– У нас?

Он придирался к каждому ее слову.

– Вы находитесь в доме моего отца. Ваша безопасность здесь – это и моя забота.

– Ваша, а не вашего отца? – мягко спросил он.

Похоже, он считает ее чересчур смелой и самонадеянной.

– Но мы ведь должны обратиться к отцу?

– Вы считаете, что мне необходимо ваше покровительство и что вы должны говорить с отцом от моего имени? Вы думаете, что я сам не способен на это?

Ее охватило смущение.

– Мне следовало сказать, что вы должны обратиться к моему отцу.

– Чтобы он считал меня виновником того, что он чуть было не лишился своего дома?

– Мне пора возвращаться к себе. – Ей вообще не нужно было приходить.

– Сначала вы просите меня запереть дверь и поговорить с вами. Потом вы говорите, что вам нужно уходить. – Он пожал плечами и добавил: – Вы, конечно же, правы.

Лили неловко поднялась на ноги.

– Вы, наверное, считаете меня вздорной. – Она и была вздорной и легкомысленной. – Простите меня. Это все оттого, что я… я шла поиграть на клавикордах, когда вспомнила, что вы хотели что-то со мной обсудить.

– В самом деле?

Если он вообще о ней думал, то, должно быть, считал ее смешной и нелепой. Она попыталась беззаботно рассмеяться, но смех застрял у нее в горле.

– Очевидно, это было мое заблуждение. Пожалуйста, простите меня.

– Считайте, что вы прощены. – Его зевок свидетельствовал о том, что ему все это неинтересно, даже скучно, и он ждет не дождется окончания этой встречи. – Я был бы благодарен вам за помощь в одном деле.

Она уже направлялась к выходу из комнаты, но тут же остановилась и снова повернулась к нему.

– Что вам угодно? – Почему ей так отчаянно хочется ему угодить?

– Возможно, лучше было бы не упоминать о событиях этой ночи ни в чьем присутствии. – Он обошел вокруг нее и отпер дверь, очевидно, горя желанием избавиться от нее. – Кроме того, никакого ощутимого ущерба не причинено, и это маленькое происшествие могло быть своего рода несчастным случаем.

– Да, думаю, что могло, – согласилась она. – Я никому ничего не скажу.

– Отлично. – Он улыбнулся и широко распахнул дверь. – Ну, тогда доброй ночи.

Это было явное пренебрежение. Оливер пренебрег ею. На месте человека, которого, как ей казалось, она начала понимать, оказался чужой, равнодушный человек, который избегал ее общества.

Лили отвернулась от него и, пожелав доброй ночи, удалилась.

Он должен обезопасить себя. Должен. Он не может принести свою целеустремленную решимость, взлелеянную им для этого дела, в жертву какому-то глупому сентиментальному флирту.

Она представляет для него угрозу.

Оливер закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Нужно прекратить это безумие. Даже речи не может быть о том, чтобы всерьез влюбиться в кого-нибудь в этих краях.

Лили Эдлер? Дерзкая, но нежная Лили Эдлер? Которая совершенно не во вкусе Оливера Ворса, известного и всеми признанного ценителя женщин?

Невероятно. Она подошла к нему с этими дьявольски широко распахнутыми серыми глазами. И в тот же момент он был очарован – возможно, даже более чем очарован. Ее безыскусная простота проникла в ту часть его существа, которую лучше было оставить так, как она и была, – наглухо запертой.

Ее открытость, ее прямодушие тронули его с первого момента их разговора во дворе церкви Святого Седрика.

И теперь, оберегая свою независимость, он причинил ей боль, выставил ее в дурацком свете. Его раздраженность, причиной которой была его непреодолимая тяга к Лили, еще можно было как-то извинить. Но заставлять ее испытывать унижение из-за этого было непростительно.

Оливер распахнул дверь и зашагал по коридору, подхватив мимоходом светильник с головы слона. Она, должно быть, нашла прибежище в своей комнате и спряталась там.

Большинство женщин так бы и поступили. Но Лили была не из большинства. Он скорее всего сможет ее найти за клавикордами, отдавшейся во власть музыки.

Сознание безотлагательности этого дела подгоняло его. Он не знал, что ей скажет, знал только, что непременно должен разыскать ее.

Он нашел ее, и очень быстро. Она стояла в центре моста, ведущего в северное крыло, обратив лицо к звездному небу, и никак не обнаруживала того, что слышит его приближение.

Ее пеньюар развевался на ветру. Лунный свет, пробиваясь сквозь тонкий батист, обрисовывал силуэт ее фигуры. Нежное, хрупкое создание. Гораздо более уязвимое, чем ей, вероятно, представляется.

Она заслуживала рыцарского отношения с его стороны, а не насилия над ее личностью, пусть даже совершенного только для вида.

Оливер поставил светильник на пол и вгляделся в ее запрокинутое лицо.

– Лили. Извините меня.

Она так сильно вздрогнула, что он отчитал себя за неловкость.

– Здесь холодно, – сказал он ей. – Пойдемте внутрь.

– Здесь красиво. Я совсем не замерзла.

Ее голос прозвучал, как он того и ожидал, холодно. Перед ним стояла одна из немногих действительно сильных женщин, которых он когда-либо встречал.

– Может быть, и так, но вы одеты слишком легко по ночной прохладе.

– Я не ребенок. – Она откинула назад свешивавшуюся ей на грудь толстую косу. – Спасибо за вашу заботу. Спокойной ночи.

Почему бы ей в самом деле не проявить свою гордость?

– Можно мне постоять с вами?

Она пожала плечами.

– Буду расценивать это как ваше согласие. – Тем не менее несколько шагов по направлению к ней дались ему с большим трудом. – При луне здесь все выглядит совсем иначе, чем при солнечном свете.

– Так же, как при ветре, дожде или снеге.

– Да, действительно. И всегда красиво, как мне кажется. Но при лунном свете в ясную ночь, может быть, лучше всего обозревать окрестности с этого моста.

Она обхватила себя руками за талию.

– Вы с большим успехом могли бы быть англичанином, Оливер.