Магнификус II - Иван Охлобыстин

Томясь в ожидании набожного спутника и наблюдая за неторопливыми жителями подземного города, он вспомнил о своих манипуляциях с возможностями, начертил в воздухе перед собой свое имя, и его опять окружила сфера, состоящая из мелких символов. Однако, в отличие от прошлых попыток, символы не светились, точнее, светились, но не все. Мерцали кружки с изображением копыта, дубового листа и какой-то завитушкой. Путешественник не решился трогать эти изображения, точно не зная, что из этого может получиться. Проговаривать вслух пожелания тоже не стал, поскольку не мог толком определиться, чего именно хочет.

Оглядевшись вокруг, Сергей обнаружил на стене одного из домов стенд с наклеенными на нем объявлениями. Второй поднялся с парапета, подошел к стенду и начал читать.

Первое прочитанное им объявление гласило: «Ветераны БСШ (Битвы у Серебрянной Шахты) обязаны в двухнедельный срок переоформить свои удостоверения для получения праздничного пищевого набора. Председатель совета ветеранов БСШ Нусорх бер Кошр».

Второе объявление мягко увещевало: «Уважаемые родители! Внимательно следите за своим потомством – в городском парке обгрызено семь редких деревьев. Родители задержанных хулиганов оштрафованы».

И, наконец, третье деловито оповещало: «Четыре красивые девушки достигли брачного возраста. Заявки на участие в сватовстве принимаются по адресу: Кромешный тупик. Дом 2. Второбрачных женихов не предлагать».

Тут до слуха Сергея донесся мерный рокот мотора. Второй повернул голову на звук и едва не свалился от удивления в фонтан. С соседней улицы на площадь выехал мотоцикл, в котором Сергей безошибочно узнал «Харли-Дэвидсон». За рулем хромированного «чоппера» восседал арлекин в характерном клетчатом трико и колпаке с колокольчиками. На полированном баке мотоцикла неизвестный живописец изобразил двух несущихся во весь опор сфинксов – белого и черного. Арлекин на мгновение притормозил свой агрегат напротив стоящего путешественника, внимательно оглядел его, почесал затылок и задумчиво заявил:

– Нет, ты не инжи. Тебе интересно. Да, правильно. Значит, еще увидимся. Да, правильно.

Произнеся эту несуразицу, арлекин тронул мотоцикл с места и скрылся за поворотом. Сергей, как завороженный, смотрел ему вслед, пока из храма не вышел Шарскун.

– Ты не поверишь, честное слово, со мной только что говорил клоун на «Харли-Дэвидсоне», – только и смог он сказать крысу.

– «Харли-Дэвидсоне»? – не понял тот.

– Мотоцикл такой есть, – попытался объяснить Второй. – Два колеса, дуги, хром, цилиндры.

– Два колеса?! – воскликнул Шарскун. – Так это колесница Тордиона! Ты видел Тордиона?!

– Если Тордион – это панч в колпаке с бубенцами, то видел, – подтвердил Сергей. – Он сказал: «Ты не инжи. Увидимся».

– Это он за варп-камнем приезжал, для колесницы, – объяснил скейвен. – Увидеть Тордиона – большая удача. Хранит его Рогатая Крыса!

– Уверен, что хранит, но где он здесь колесницу фирмы «Харли-Дэвидсон» откопал?

– То, что ты так называешь, Тордиону гномы сделали по рисункам Древних. Хорошая колесница. Быстрая как ветер!

– Согласен, как ветер, но… ладно, – Второй понял, что разобраться во всем сразу не удастся, а если и удастся, то не сейчас. – Где твой дом?

– Недалеко, – засуетился Шарскун, тыча лапой вперед. – Только ты не болтай моей жене, что мы в Прааге были. Скажи, что в Скейвенбланте познакомились на рынке и туда же возвращаемся. Ей волноваться нельзя, она беременна. или кормящая.

– Можешь на меня положиться, – заверил его Сергей, поднимаясь с парапета.

Друзья обошли храм Рогатой Крысы, спустились по ступенькам с площади на узкую улочку и вскоре остановились у темного двери Шарскуна.

Скейвен звонко шлепнул по деревянной табличке над порогом и прошипел:

– Асушанно куне вошан ми! Асушан?!

В глубине дома послышались какие-то звуки, потом все стихло, но уже через мгновение с дикими визгами на Шарскуна налетела ватага крысят и повалила его на землю. Второй от неожиданности даже отступил назад. Но его проводник был явно счастлив. Он катался по земле, облепленный своим выводком, время от времени нежно покусывая особо энергичных чад.

Только пронзительный выкрик, прозвучавший с порога, остановил эту вакханалию. В дверях, уперев лапы в бока и заправив длинный серый хвост за пояс фартука, стояла упитанная представительница расы скейвенов и грозно взирала на супруга.

– Асушан мисунап шураш шу сканки ну, – виновато произнес тот, поднимаясь с земли.

– Лисуун русашуу фенусашу нак тушуса? – осуждающим тоном ответила ему спутница жизни и показала лапой на Сергея: – Тасун шу?

– Иса санекотоп Таал шу Древний хоол, – что-то ответил ей Шарскун.

Скейвенша почтительно сделала в сторону молодого человека полупоклон и перешла на обычный язык:

– Простите меня. Мой муж два дня назад ушел в лавку за маслом, а вернулся только сейчас. Я волновалась.

– Понимаю, – поспешил заверить ее в своей лояльности тот, – я бы тоже волновался, – и нарочито строго выяснил у крыса: – Почему жену не предупредил?

– Это была великая тайна, – развел лапами скейвен и представил: – Асушан, моя прекрасная половина. Властительница моего сердца и мать моих детей. Первая красавица в городе.

– Не ври, – с улыбкой осекла его пышную речь супруга, но кокетливо уточнила: – Двадцать лет назад на бале Совета Тринадцати я заняла только второе место.

– Да, – быстро вставил Шарскун, – первое заняла совсем не красивая жена Сникча. Несправедливо заняла.

– Перестань, – еще добродушней сказала Асушан и предложила: – Может быть, войдете в дом?

– С удовольствием, – принял ее приглашение Сергей и вошел за ней вслед.

Планировка внутреннего помещения дома скейвенов мало чем отличалась от стандартной планировки блочных девятиэтажек в спальном районе, где Второй снимал квартиру, разве что комнат было побольше, а потолки были пониже. Источниками света служили овальные светильники, вмонтированные в стену и излучавшие спокойный зеленый свет. Повсюду царила безупречная чистота, что мало соответствовало представлениям Сергея об обустройстве крысиных жилищ. Три комнаты занимали детские спальни, уставленные многоярусными кроватями. Большая комната служила обеденным залом. Остальные помещения, очевидно, отводились под кухню, игровые комнаты и подсобки. Угол обеденного зала украшали красивые напольные часы. Молодого человека удивило, что на циферблате вместо привычных двенадцати делений было выгравировано четырнадцать знаков.

– Пойдем, я тебе покажу свой кабинет, – потянул за руку друга скейвен.

– Да, – поддержала его жена, – а я пока на стол накрою.

– У вас что, четырнадцать часов? – следуя за крысом, указал концом посоха на циферблат Сергей.

– Конечно, – пропуская его кабинет, ответил тот, – а у вас сколько?