Черные псы - Марина Серова

Совершенно потрясающие по лексике и построению.

- А-ат.., м-мать, да рази.., растудыт в тригребаную раскосоежину.., шоб его, сучий чердак.., т-такую-то!., а-а-ат!!..

Подъехав ближе, я увидела близ матерящегося субъекта еще две фигуры, сидящие непосредственно в луже и усиленно накачивающиеся (а судя по лицам, опохмеляющиеся) пивом.

Тут же, в луже, стоял ополовиненный ящик пива.

- О господи! - взмолилась я. - Ну здесь-то они откуда?

Думаю, нет необходимости пояснять, что злобно изрыгающим проклятия гражданином был Кузнецов, а расположившиеся в луже на манер свиней собутыльники - Казаков и Бельмов.

Я вышла из машины.

- Помочь, братцы?

- О, Танька! - обрадовался Кузнецов, хватая меня за руки своими перепачканными в грязи верхними конечностями. - А мы вот тут загораем уже с трех утра!..

- Это как это?

- А вот так, - встрял в разговор Бельмов, пытаясь высвободить свой погрязший в грязище зад. Трясина чавкала, студнеобразно тряслась, булькала, но добычу выпускать не желала. - Поехали мы ночью на тачке кататься. Катались, катались...

- Пьяные, разумеется?.. - предположила я, без тени сомнения, впрочем.

- Да ну, знаешь... Ну, или так, - уклончиво пробурчал Бельмов, делая еще одну попытку подняться. Опять безрезультатно. - Ну, и дорогу потеряли, заехали черт знает куда.

- Это Кузнецов говорил: не стремайтесь, пацаны, я как-нибудь к даче подрулю, не потеряю дор-роги! - гнусаво вставил Казаков, с любопытством обнюхивая комок грязи в своей руке.

- Вот-вот, - продолжал Бельмов, - мы сюда и заехали, а так как наш водила Кузнецов фарами больше мигал, чем светил, так вот в самый центр лужи и влипли.

- А дальше?

- Дальше - веселее. Смотрим, идет к нам от во-он той дачи амбал. С "пушкой", весь на понтах, и говорит: что это тут за лошье понаехало, валите, пока мозги не прочистили. А они мозги свои и чужие только разрывными пулями прочищают, потому они у них не засоренные ни умом, значит, ни ваще...

- А оказался знакомый парень, - наконец прервав нецензурную тираду, выдаваемую в связи с моим присутствием на пониженных тонах, сообщил Кузнецов. - Из охраны "Атланта". А дача вообще оказалась новаченковская!

- Ну что, обрадовался Новаченко, когда вас увидел? - спросила я.

- Да не особенно, - буркнул тот, - он сначала нас и не признал, а потом выпил с нами по сто грамм и оставил ночевать. Пообещал утром машину вытащить. А утром к нему приехал какой-то жирный мудак на "Ниве", и они уехали.

- Ты ничего не путаешь? - спросила я. - Как выглядел этот жирный, как ты говоришь, мудак?

- Отвратительно выглядел, - прорычал Кузнецов, - нет бы объехать лужу, так на тебе! - въехал прямо в грязищу и всю нашу тачку уделал, теперь неделю отскребывать буду.

- Выглядит он так, - задумчиво начал Бельмов, - ну.., здоровый, коротко стриженный, небритый, по-моему.., в черных джинсах и серой рубахе.

- Тоже джинсовой, - добавил Казаков.

- Поганая такая рубашонка, - не преминул вставить Кузнецов.

- Ты сказал: вместе уехали. На одной машине, что ли?

- Да нет, жирный козел на своей гребаной "Ниве"...

- Цвет "Нивы" красный?

- Красная вроде. А Новаченко на джипе новом уехал, "мерсовском".

- Они еще про какого-то дауна говорили, - произнес Бельмов.

- Какого еще дауна?!

- Да это толстяк сказал что-то вроде: они с этим дауном носятся как с писаной торбой.

А Новаченко ответил: пристрелим к.., сама понимаешь. Ну, и на нас косо посмотрел, да мы пиво пили и вроде как не слышали.

Бельмов схватился за плечи Казакова и, рванувшись так, что несчастного Костю едва ли не до бровей вплющило в жижу, выдрал наконец свое мягкое место из тесных объятий грязи и проворчал:

- Тоже мне - Гримпенская трясина...

- Да, про дауна-то я что вспомнил, - добавил он после паузы, - Казаков говорил, что он видал вчера какого-то олигофренического Урода.

- Длинный такой, ушастый и тощий, - добавил Казаков, колотя ручонками по поверхности лужи.

- Где? - оживленно воскликнула я.

- Да на окраине леса, где болото начинается. Со стороны баскеровской дачи.

- Ты можешь мне показать это место?

- Не могу.

- Это почему же? - встревоженно спросила я.

- Да потому шта-а-а я застр-ря-аал!!! - завопил Казаков, конвульсивно стуча руками и отчаянно вертя головой. - Бельмов, гнида, урррод переросший, какого.., ты меня запихал?

Лучше б ты себе гемор-рррой в задницу запихал!

- А, вот в чем дело, - я облегченно вздохнула. - Ну мы тебя вытащим, не волнуйся. Ты туда вообще зачем полез?

- Да это мы в карты играли на желание, - проверещал Казаков, - сначала проиграл я, потом Бельмов, а в третий раз Кузнецов не стал играть.

- Желание было сесть в лужу?

- Ага...

- Поздравляю. А дача Новаченко пустая, что ли?

- Все уехали, дятлы! - обиженно проговорил Кузнецов.

- Ладно. - И я приступила к мероприятиям по выуживанию Казакова и кузнецовского "Фольксвагена" из лужи, в которую они так удачно сели.

* * *

Через полчаса мы уже прибыли на виллу Баскера. Явление перемазанной троицы и их грязного - от бампера до бампера и от колес до крыши автомобиля было встречено гомерическим хохотом. Все трое были немедленно отправлены в сауну, их сопровождал Фил и - к вящему удовольствию друзей Лена.

Я же поднялась в бельэтаж, где в гостиной застала Селиверстова, Гарика и Марика, дожевывающих свой обед. На балконе стоял Баскер и одну за другой курил "Marlboro".

Ни Соловьева, ни Эвелины, ни Вавилова я не увидела.

- Ну что, Андрей, как твое самочувствие? - спросила я, выходя на балкон.

- Довольно паршиво, - произнес он, - звонил Тимофеев, сказал, что одиннадцать процентов акций "Парфенона" будут перечислены в счет погашения долга его фирме.

- Значит, у Тимофеева теперь контрольный пакет акций?

- Да. Пока был Аметистов, мы еще как-то держались, а сейчас все. Теперь будем у Тимофеева, как у Христа за пазухой, - горько выговорил Баскер.

- Этого никак не изменить?

- Почему? Есть неделя на погашение долга. Завтра будет совет директоров, на нем утвердят нового президента...

- Тебя?

- Скорее всего да, если не убьют.

- Не говори так, Андрей.

- Если я проживу еще неделю, - печально возразил Баскер, - у "Парфенона" есть шанс не стать дойной коровой господина Тимофеева. Многим это не надо.