Стигма ворона 2 - Ник Гернар

— Эй, куда прешь-то! — недовольно прикрикнула на парня крупная немолодая женщина с большой корзиной в руках.

— Прости, я спешу…

И тут Эш почуял легкое прикосновение к своему бедру.

Ловким движением он схватил чужую руку, скользнувшую к его карману.

Ну почему же именно сейчас?!

Со злом развернувшись, он готов был хорошенько врезать неудачливому воришке — но прямо позади него стоял мальчик лет шести, в рваной рубахе и запекшимся кровоподтеком на щеке.

Рука Эша опустилась сама.

— Эх ты, — буркнул он, буравя мальчишку взглядом. — Не умеешь — не берись! А то кончишь, как тот малый, которого только что за ноги с рынка уволокли!..

Эш едва разжал руку, как мальчишка рванул от него в толпу.

А потом он почувствовал легкое прикосновение к своему плечу.

Резко развернувшись, парень застыл от неожиданности.

Прямо перед ним стояла вдовица. И улыбалась.

От ее потустороннего облика и мертвенной улыбки Эшу стало не по себе. Женщина коснулась ладонью его щеки, вглядываясь юноше в лицо, будто нежная сестра после долгой разлуки.

Но на этот раз жутковатого взгляда было маловато для того, чтобы Эш растерялся.

Он мягко, но очень крепко поймал ее тонкую руку за запястье и отвел от лица.

— Кто ты?.. — прошептал Эш. — Что ты такое? Почему ты повсюду, куда бы я не пошел, чего ты хочешь от меня?..

Глаза вдовицы помутнели, как у мертвеца. Тусклая пленка заволокла зрачки.

— Неверный вопрос порождает неверный ответ, — неприятным, искаженным детским голосом проговорила ему женщина. — Неверный ответ порождает ошибочный путь. Истинное дитя дикого древа идет к своей колыбели…

Люди, проходившие мимо, опасливо косились на эту странную пару. Но им обоим было все равно.

Зелень ее болотных глаз превращалась в дымку, увлекая Эша за собой. Он чувствовал, как начинает проваливаться в нее, как в трясину.

Без сомнений, это была аура духа. И этот дух словно пытался опять вырвать сознание Эша из реальности и погрузить в какую-то иную реальность.

А в глубине его существа просыпался гнев. И этот гнев даже не был направлен на что-то конкретное. Он скорее напоминал пьянящее желание, ударившее в голову. Дурманящее чувство разлилось по жилам, заставляя сердце биться быстрее. На своих руках Эш вдруг ощутил влажное тепло чужой крови.

Это было настолько явственно, что он невольно даже взглянул на свои руки.

Само собой, они оказались чистыми.

Как и дорога, на которой стояли вдовица вместе с Эшем, потому что горожане отодвинулись в сторону, неодобрительно поглядывая на них издалека.

— … И возрадуются его поступи древние, и ужаснутся живущие ныне… — нараспев продолжал детский голосок. — Единый корень дает много ветвей, но каждая ветвь дает плод по образу и подобию своему…

Усилием воли Эш стряхнул с себя наваливающееся оцепенение.

— Я ничего не понимаю, — проговорил Эш, еще сильнее сжимая ей руку. — Я же ничего не понимаю из твоих слов! — исподволь выкрикнул он. — Скажи еще раз, чтобы я понял! Ты ведь для чего-то ходишь за мной и говоришь все эти странные вещи — не просто же так? Так объясни мне! Что я такое, что ты ходишь за мной?!

Глаза вдовицы прояснились. Ее затрясло, будто от сильного озноба.

— Верный вопрос порождает верный ответ, — срывающимся шепотом проговорила она. — Приди и узри истинный плод своей ветви в доме орла и змея, и да не закроет крыло ворона очи твои…

— Эй, а ну-ка отпусти ее! — гаркнул на Эша нависший над ним воин с боевым молотом на плече.

Парень разжал руку. Вдовица, тяжело дыша, безвольно уронила руку и попятилась. Только сейчас Эш заметил, какими темными стали круги у нее под глазами.

— Она одержимая, — сказал он скорее самому себе, чем воину.

— Ну и что, здесь полгорода таких ходит! — сердито рявкнул тот. — Эта безобидная, дух поглотил ее разум. Ходит себе и ходит, тебе-то что? Их здесь двое таких…

— Да, я понял, — отозвался Эш, глядя на то, как странно двигается вдовица, отступая назад — отрывистыми движениями, не оборачиваясь, будто могла видеть спиной дорогу. — Я не обижал ее, если что…

— Потому ты еще живой. У нас тут просто так обижать людей не принято, чужак. Усвоил урок?..

Эш рассеянно кивнул.

Как там она сказала?

В доме орла и змея?

Ему срочно нужно было попасть в зиккурат!

Пробормотав напоследок какие-то извинения, Эш поспешил к выходу.

Верный вопрос порождает верный ответ.

Приди и узри — кажется, так сказала безумица?..

Вскочив в седло, Эш развернул коня и помчал обратно, на площадь. Поднявшееся солнце ярко отражалось в булыжниках мостовой, начищенных до глянца множеством ног. Он щурился от бликов и снова и снова повторял ее слова про себя, чтобы точно ничего не забыть.

Подъехав к зиккурату, он привязал коня и подошел к раскрытым воротам.

С одной половины на него смотрел орел. С другой — извивающийся змей с разинутой пастью и высунутым раздвоенным языком.

Сердце в груди застучало громче. После яркого солнца нутро святилища казалось кромешной тьмой, в которой, как звезды на небе, светились желтые язычки свеч.

Глубоко вдохнув, он вошел в зиккурат.

В зиккурате пахло старыми сырыми стенами и ароматной смолой. Тяжелые потемневшие подсвечники освещали непривычное для Эша внутреннее убранство — здесь все выглядело несколько иначе, чем в новых святилищах. От самого низа вверх вдоль стен, извиваясь пружиной, поднималась лестница, освещенная свечами. Седобородый тощий жрец в белой тоге медленно спускался по ней, поправляя огонь там, где его задул сквозняк.

А в вышине светился солнечным светом, как окошко в небо, крошечный квадратный выход на верхнюю площадку, где и располагалось сердце зиккурата. Правда, какая сила могла наполнять камень, установленный там, Эш не мог даже предположить. В центре нижней части в виде резной ладьи располагалось место для коленопреклонений. Парчовая подушка, на которую вставали люди для благословения или клятвы, порядком истерлась от множества колен. Но каким-то чудом все еще оставалась безукоризненно белой.

Но больше всего Эша удивили росписи, которые покрывали древние стены. Без сомнения, рисунки были не намного моложе самого строения. Сотни кровавых сцен сражения сплетались в огромную панораму великой войны, в которой люди сражались с различными монстрами. Полуобнаженные фигуры воинов, выполненные почти в человеческий рост, тускло поблескивали потемневшей бронзовой краской. И это были не просто символические изображения каких-то условных людей, потому что все лица мастера изобразили удивительно реалистично, и каждое из них обладало индивидуальностью. У некоторых над головами виднелся грубо выписанный золотой венец со знаком орла — судя по всему, их дорисовали позднее, и куда менее талантливой рукой. Вот одетый в доспехи молодой красавец с длинной косицей на затылке, выбритыми висками и рыжеватой курчавой бородой. Следом за ним — полуобнаженный однорукий великан с широким простым лицом и крупным носом со сломанной переносицей. На груди у него была перевязанная рана.