Полуночный маскарад - Ширли Басби

Боже мой! Да он сам готов жениться на этой противной зануде, лишь бы она не попала в лапы мерзавца Латимера!

Войдя в столовую, он увидел Ройса, попивавшего черный кофе и читающего письмо.

Ройс поднял глаза на Доминика и улыбнулся;

— Отец пишет, что мне следует пригласить тебя вернуться к нам вместе со мной.

Доминик улыбнулся и покачал головой:

— Нет, спасибо. Слишком много дел здесь. Кроме того, я знаю, что такое брачные узы, и когда вижу, что меня хотят ими опутать, — а в глазах твоего отца эта мысль читается четко, — это мне действует на нервы.

— О да, конечно! — С лукаво-невинным лицом Ройс вдруг добавил:

— А я сижу и удивляюсь, с чего это вдруг Мелисса написала тебе письмо?

— Мелисса? Мне?! — изумился Доминик. — Да ты бредишь!

— Не знаю, но письмо адресовано тебе, и оно от Мелиссы, его принесли через несколько минут после моего. Чем удивляться, лучше прочти. Оно возле твой тарелки.

Поспешно и от того неровно Доминик надорвал конверт; его сердце учащенно билось. Когда смысл письма дошел до него, он помрачнел и раздраженно заявил Ройсу:

— Твоя кузина просто спятила! Предлагает мне — и это после того, как она не разрешила даже взглянуть на свое сокровище! — купить жеребца за двадцать пять тысяч долларов!

Ройс в недоумении поднял брови:

— Интересно, что это с ней произошло? — задумчиво протянул он.

— Понятия не имею, что! — рявкнул Доминик. — Но мы сегодня же едем в Батон-Руж. Я хочу посмотреть на эту проклятую лошадь, прежде чем она переменит свое решение, и сказать ей, что я думаю по поводу этого идиотского предложения. Двадцать пять тысяч долларов! — он хмыкнул. — Да она спятила!

Пока друзья упаковывали вещи и седлали лошадей, Доминик без устали ругал причуды Мелиссы. Через час они были готовы тронуться в путь. Доминик оставил всем кучу инструкций, поговорил с Томасами, давая им карт-бланш в делах, и нетерпеливо вскочил на лошадь.

Весь путь, пролегавший по грязной дороге, друзья проделали молча. А когда Ройс пригласил спутника остановиться все же в Дубовой Лощине, а не в гостинице, тот насмешливо пробормотал:

— Я лучше остановлюсь в гостинице, где мы ужинали с молодым Сеймуром. Я не собираюсь оставаться здесь дольше, чем надо.

Посмотрев на усталое от путешествия лицо Доминика, Ройс извиняющимся голосом сказал:

— Понять не могу, почему это вдруг Мелисса переменила свое решение насчет продажи жеребца. Она возлагала на него такие надежды…

Однако у Доминика имелась догадка относительно странного поведения девушки, поставившей всех в тупик. Она пришла ему в голову еще при чтении письма. И даже когда Слэйд давал указания экономке, мысли его были заняты мисс Сеймур и Джулиусом Латимером. Стараясь говорить равнодушно, он сказал:

— Я полагаю, что твоя кузина это делает, чтобы подразнить меня! Но странно не только то, что она предлагает продать лошадь за такую чудовищную цену, но и то, что сумма, которую она запрашивает, равна долгу Сеймуров Латимеру.

Ройс оторопел на секунду, но когда смысл сказанного дошел до него, его глаза потемнели от гнева.

— Ты думаешь, за этим может стоять Латимер? И он вынуждает Мелиссу продать лошадь? Доминик медленно кивнул:

— Уж кто-кто, а мы прекрасно знаем, что Латимер — жадная сволочь. — Невесело улыбнувшись, Слэйд продолжал:

— Он ненавидит нашу страну и всех презирает. Латимер — денди и жеманный щеголь. Ему нужно лондонское светское окружение, а не провинциальный городок типа Батон-Ружа. По его вкусу — Нью-Орлеан, он остановился бы там, будь у него деньги, — сказал уверенно Доминик. — Их отсутствие держит его здесь, и он требует от Мелиссы платы.

— Значит, — рассуждал Ройс, — единственная ценность Мелиссы — это лошадь, и она пытается продать ее, чтобы расплатиться. — Он задумчиво посмотрел на Доминика, потом закончил свою мысль:

— Конечно, она могла бы выйти за него замуж, получить деньги по доверенности и сохранить лошадь.

— Да, но тот факт, что Мелисса написала мне, указывает, что она не хочет выходить за него замуж.

Ройс хмыкнул:

— Мелисса вообще этого не хочет. Отец пристает к ней с тех пор, как ей исполнилось семнадцать лет.

— И есть еще одно обстоятельство, — тихо сказал Доминик, — Латимер мог поставить твою кузину в безвыходное положение. Ты сам-то можешь представить его женатым? Скорее он предложит ей стать его любовницей, а не женой.

— Бог мой! — вспыхнул Ройс. — Если этот, мерзавец хоть пальцем дотронется до Мелиссы.

Разговор прервался. Они оба подстегнули лошадей, желая поскорее добраться до Уиллоуглена. Для Ройса все выглядело просто. Если Латимер осмелился сделать Мелиссе бесчестное предложение, он просто его убьет. Что касается Доминика, то он пока не знал, как ему поступить; в душе его клокотали ярость и раздражение. Слэйд никогда не испытывал волнения или страстного желания защитить кого-то. И впервые ему захотелось сделать это, когда он прочитал письмо Мелиссы, представив себе, до какого состояния была доведена девушка, если решилась обратиться к нему. Доминик был взбешен, хотя это могло показаться смешным: ведь эти чувства пробудила девушка, которая ему ни капельки не нравится. Проклиная и ее, и себя, Доминик скакал в сторону Батон-Ружа и с каждой минутой ощущал все большую решимость помочь Мелиссе.

Ройс и Доминик уже в сумерках следующего дня приехали на место. Несмотря на протесты Доминика, Ройс настоял, что доедет с ним до гостиницы.

— Я посмотрю, как ты устроишься. Отец огорчится, что ты не приехал со мной, и я должен уверить его, что с тобой все в порядке, — сказал он, улыбаясь.

Доминик насмешливо посмотрел на друга:

— Надеешься, что в гостинице не будет свободных комнат? Ройс рассмеялся:

— Ну, ты видишь меня насквозь!

У Доминика не возникло трудностей, и вскоре друзья расстались, пожелав друг другу спокойной ночи. Слэйд обещал, что, как только встретится с Мелиссой и выяснит, в чем дело, сразу даст знать Ройсу.

Доминик написал записку Мелиссе, что он в Батон-Руже и прибудет в Уиллоуглен завтра в одиннадцать утра, чтобы взглянуть на Фолли, если она еще не передумала его продавать. С насмешливой улыбкой на губах он отдал письмо вместе с монетой мальчишке и велел доставить послание мисс Сеймур в Уиллоуглен.

Мелисса удивилась, как быстро пришел ответ на его отчаянное письмо, но не подала вида. С тех пор как Мелисса обратилась к Доминику, прошло четыре дня, и все они были наполнены предчувствием беды. Безнадежность положения была такова, что девушка обреченно ждала первого июля. Четыре ночи она лежала без сна в поисках спасительного варианта. Ей могла помочь только доверенность на наследство, и Мелисса во второй раз поехала к мистеру Смитфилду, желая подробнее узнать о действии доверенности в связи с замужеством или предложением о нем; ей удалось узнать только одну новую подробность: доверенность кончается с ее замужеством, но деньги не могут быть выданы раньше, чем через тридцать дней после заключения брака. Итак, если бы даже нашелся человек, захотевший на ней жениться, это уже ничего не могло изменить… Интересно, известна ли Латимеру эта деталь, учел ли он ее при составлении своего коварного плана…