Золото Колхиды - Евгений Васильевич Шалашов

какую служить, так корабль следует вытащить на сушу. И почему на Черном море нет приливов? Я бы тогда просто выбросил судно на берег, вместе с приливной волной. А тут, полезай в воду, ставь на плечо, да и тащи.

А колхитоняне, или колхидоняне, как оно правильно? Ладно, пусть просто колхи, свои черные галеры повытаскивали на берег, только одна осталась на плаву. Видимо, нас караулит или просто осталась охранять порт. Кстати, а куда колхи плавают? Ладно, в Крыму, то есть в Таврии, о них не слышали, вполне возможно, что пока дотуда и не дошли, но ведь корабли не создают просто так, для удовольствия? Плавать вдоль берега Колхиды, охраняя ее от пиратов? Нет, тоже нелепо.

Воспользовавшись тем, что супруга вместе с сатирессой куда-то ушли (понятно, куда), подошел к нашему «найденышу» и отвел его в сторону. Опять-таки, в сторону, в тесном пространстве — это метра на три. Но хотя бы так.

— Фрикс, а куда ваши галеры ходят? — спросил я.

— Да никуда не ходят. Просто, вдоль берега плавают, вот и все.

— Фрикс… — улыбнулся я ласково. Ну, очень-очень ласково. Видно же, что снова врет. И зачем, спрашивается?

— Вроде, к хеттам они ходят, товары возят.

— А ты тоже на галерах ходил, пиратствовал?

— Да что ты ко мне пристал? — вызверился на меня Фрикс. — Ну, был я пиратом, был. Только это давно было, когда я с финикийцами плавал.

— Давно? — хмыкнул я, хватая парня за руку и подтягивая к себе.

Ишь, он еще и брыкается. Силен, однако, хотя и выглядит мелким. В той, прошлой жизни, я бы с таким не справился. А здесь, шутя сломил сопротивление и, подтянув к себе, схватил Фрикса за ладонь и посмотрел.

— Мозоли-то у тебя старые, задубелые, но видно, что ты и недавно веслом ворочал.

Так бы и дал паразиту по башке, все бы он мне рассказал, но нельзя. Законы гостеприимства, блин.

И так уж мой допрос, пусть и без пристрастия и визг гостя обратил на себя внимание остальных.

— Саймон, ты почему к нашему гостю пристаешь? — возмутился Тесей.

— Да любопытно мне, что еще гость от хозяев утаивает? — хмыкнул я. — И почему он постоянно врет?

— Утаивать, или нет — его право, — веско заявил победитель Минотавра, забирая у меня Фрикса.

Ссориться с товарищем из-за какого-то засранца я не стал. Что ж, пусть теперь Тесей с ним нянькается.

— Тесей, — окликнул я Эгеевича. — Законы гостеприимства я чту, но, если что-то случится, спросим с тебя. Вернее — я спрошу.

— Тесей, твой соратник тебе угрожает. А сам он не чтит законы гостеприимства. А если не чтит, он святотатец, он против воли богов, — быстро сказал Фрикс, стараясь укрыться за широкую спину Тесея.

— Ты мне угрожаешь? — поинтересовался Тесей. Спросил, с усмешкой.— Ты на своего друга надеешься, или на лук жены?

Вот, сразу повелся на провокацию. Впрочем, я сам хорош. Вместо того, чтобы прояснить ситуацию, начал угрожать.

Вздохнув поглубже, чтобы не психануть и не полезть в драку — все-таки, вступать в ссору с великим героем, вторым, после Геракла в Аттике, не стоит. Тесей это вам не Лаэрт, даже не Автолик. Или попробовать? Сил-то у Тесея не меряно, а вот хорош ли он будет, если вытащить меч? Нет, не надо. Что-то меня «повело» не в ту сторону. Собрав в кулак силу воли, сказал:

— Тесей, я к тебе очень хорошо отношусь. Уважаю безмерно. Угрожать я отродясь никому не угрожал, прости, если я неправильно выразился. Но я имею право знать правду, потому что нам с ним жить на одном борту. Когда я пришел на «Арго», разве я что-то скрывал? Но если хочешь ссоры, то я готов. А то, что ты обвиняешь меня в трусости, чести тебе не делает.

— Тесей, а он и на самом деле трусит, — радостно сообщил Фрикс, выглядывая из-за спины.

На сей раз шпилька «найденыша» прошла мимо. Я не отреагировал на визг, а Тесей, хотя и отличается горячностью, но очень умен. А иначе не стал бы одним из выдающихся личностей, попавших в «Сравнительные жизнеописания» Плутарха. И не как герой Древней Эллады, а как царь-реформатор. Кроме того, за время плавания, царь Афин меня успел неплохо узнать. Это я считаю себя слегка трусоватым, но окружающие-то о том не знают. Зато Тесею известно, что я не спрячусь ни за грудь своего друга, ни за плечи великой лучницы.

— Помолчи, — буркнул Тесей, поворачиваясь к Фриксу и тот притих. Обращаясь ко мне, герой сказал: — Саймон, я принимаю твои извинения. Но и ты меня извини за дурные слова. Сгоряча вырвалось. Показалось, что ты мне угрожаешь, а я этого не люблю.

— Да кто же угрозы любит? — хмыкнул я. — А угрожать самому Тесею? Я что, враг своему здоровью?

— Ну, ты у нас тоже не подарок, — ответно хмыкнул Тесей. — И я не уверен, что сумею тебя одолеть в честной схватке. К тому же, ты, в отличие от нас, бессмертный, хотя и не бог.

— Бессмертный? — изумленно спросил Фрикс, раскрывая уши, чтобы не упустить какую-нибудь деталь.

Но мы не стали разговаривать при человеке, который еще не успел заслужить доверие.

— Ступай, дружище, тебе ничто не грозит, — усмехнулся Тесей, поворачивая Фрикса спиной к себе, а лицом к тому месту, где Орфей и Гилас продолжали трапезу. — Иди, там еще много вкусного мяса.

Дождавшись, пока «найденыш» не отойдет на несколько шагов, Тесей, понизив голос, сказал:

— Саймон, еще раз извини меня. Я помню, как ты прикрыл собой свою любимую женщину. Ты поспорил с богами, со смертью, а я этого сделать не смог. Этот гость мне тоже не нравится, но он наш гость. Если мне придется умереть за него — я умру.

Надо было освободителю Афин от критской дани сказать что-то вроде того — мол, если ты захочешь убить Фрикса, то вначале тебе придется убить меня! А это сделать очень трудно.

Эх, хороший ты парень, Тесей, одного лишь понять не могу — как в тебе уживается и глупость, и благородство, и ум? Наверное, из-за своего благородства ты и примешь такую нелепую смерть, поверив тем, кому верить было нельзя[1]. Но герои, при всех их достоинствах, люди доверчивые.

Тесей ушел к пиршественному столу (то есть, к паре досок, брошенных на палубу), зато явился Гилас. Кажется, выпитое вино уже выветрилось и парнишка уже не болтал о всякой ерунде, а был готов поговорить о более важных вещах. Для меня, по крайней мере.

— Слушай, Саймон, с нашей Аталантой все в порядке. Хвостом ни перед кем не крутила, задницей тоже.

Хотел возмутиться и отвесить парню затрещину за такие слова, а особенно, за «нашу Аталанту». Когда это она успела стать нашей? Но поймал себя на том, что это я до сих пор пребываю в раздражении от Фрикса, и могу выместить на юнце свою злость, хотя парень-то ни в чем не виноват. Мысленно посчитав до десяти, успокоился.

— Спасибо, я знал, что ты настоящий друг, — церемонно поблагодарил я парнишку.

— Спасибо-то спасибо, но мне показалось, что на нее зять царя глаз положил, — громким шепотом сообщил Гилас.

Показалось мне или нет, что у Фрикса ухо развернулось в нашу сторону и теперь оно ловит каждое слово, словно антенна? Нет, мне уже мерещится. Бывает иной раз, что если тебе не нравится какой-то человек, то постоянно ждешь от него подвоха. А еще — если ты сам кому-то не нравишься, то чувствуешь некие флюиды, исходящие от того, кто испытывает к тебе неприязнь.

— А с чего ты взял, что он на мою жену глаз положил? — полюбопытствовал я.

— Так ведь я-то в таких делах человек опытный, — скривил рот в ухмылке Гилас.

Ишь, опытный он. Опыт-то откуда взялся? Не иначе, сатиресса, которая полуженщина-полукоза, собственным поделилась. Но вслух о том говорить не стал, а лишь кивнул — продолжай, мол.

— У него глаза масляными становились, когда он на Аталанту смотрел, — пояснил Гилас. — А еще, когда он на нее смотрел, то губы облизывал, как змея. Вот, посмотри…

Гилас высунул язык и принялся облизывать губы. Не уверен, что змея облизывает свои губы именно так (а есть у них губы?), но выглядело противно.

Апсирт, стало быть, на мою супругу глаз положил? В принципе, я этому не удивлен. Покажите-ка мне такого мужчину, которому бы не понравилась такая красавица? Как по мне, так лучше бы супруга такой не была. Я-то бы ее все равно любил, зато мороки меньше. А теперь вот, еще и Апсирт влюбился. Зять царя, пожелавший поохотиться на священных ланей богини охоты, нанявший Фрикса для кражи. Кстати, а кто из них больший святотатец? Исполнитель или организатор? Пожалуй, оба.

Смущал меня «масляный взгляд» Апсирта. Хотя, если его жена волшебница Медея, то лучше царскому зятю