Ещё тридцать восемь кошек до сорока - Ольга Станиславовна Назарова

вокруг внезапно снова засиял всеми красками…

– Конечно! – уверенно кивнул Илья. – Можно прямо сначала начать, на бис! Меня зовут Илья, это – Джек, а вас как зовут?

– Дарья, – улыбнулась Дашка, – Только можно меня на бис Джеком не сбивать, ладно?

Солнечные зайчики точно знают, что делают, когда приводят людей друг к другу. В конце-то концов, их солнечнозайчиковое дело – это рассыпать свет туда, куда прямые лучи никак не достают. А что может быть надёжнее, чем зажигать этот свет в людях, которые умеют его хранить, усиливать и отражать, а ещё… захотят им делиться? Вот, то-то же!

Джек что-то такое явно подозревал, потому что вёл себя непривычно образцово-показательно, и всего раз пять наступил на ногу их новой знакомой, каждый раз шумно извиняясь и наскакивая на неё с попытками облизать с головы до ног.

– Джееееек! Ты меня опозорил вконец! – простонал Илья, когда его пёс в очередной раз едва не сбил Дашку, дав ему возможность её поддержать под локоть. – А если мы Дашу напугали, и она больше не захочет с ними встретиться?

Джек замотал головой, демонстрируя всем миру, что если такое и может случиться, то только из-за некоторых неумёховых хозяинов… А он, Джек, за своё обаяние лично отвечает!

– Даш, ты с нами ещё погуляешь? А? – осторожно уточнил Илья. – Не против?

Дашка покосилась на солнечный лучик, запутавшийся в её волосах. Странный день и продолжался так – чудно́, невозможно, удивительно и приятно.

– Наверное, так оно и бывает, когда следуешь за солнечным зайцем, – подумала она.

Нет, если бы на её месте была любая из сестёр, то они нипочём сразу не согласились бы! Что вы, что вы! Мужчина пренепременно должен бегать вокруг кругами, заглядывать в глаза, добиваться её внимания, впадать в отчаяние, выпадать из него, пылать надеждой и шипеть, получая в ответ от неприступной красавицы порцию ледяного равнодушия, короче, выплясывать ритуально-красоточные танцы по полной схеме. Причём, если мужчина отказывался следовать предписанному маршруту, девицы впадали в разочарование, маскируемое презрительным: «Он меня не достоин», но не выпендриваться физически не могли, полагая, что простым ответом и понятным поведением как-то себя унизят…

Дашка в подобные игры играть была не научена, хотя все фигуры и пируэты подобных танцев знала наизусть – наблюдала неоднократно. Так что она просто кивнула и удивилась тому, что, оказывается, её ответ был нужен – Илья действительно обрадовался.

Кажется, ну, что такого… случайно познакомилась с молодым приятным мужчиной… И что такого? Да, для обычной девушки ничего удивительного в этом не было бы, но только не для невидимки-Даши! После вчерашней прогулки ей всё время приходилось себя одёргивать, чтобы вернуть более-менее вменяемое выражение на физиономию, а то получалось что-то такое счастливо-мечтательное, что аж перед зеркалами дома было неловко.

– Ну, да, да… Радуюсь я! Первый раз меня кто-то заметил, и этот кто-то не бомж, которому на бутылку не хватило, и не рекламный агент чего-то там впаривающий мимопроходящим, а нормальный мужчина! Нет, может, и не совсем нормальный, раз на меня внимание обратил, но зато очень приятный! – сообщила она первому встреченному на своей территории зеркалу – в прихожей.

Второе зеркало удостоилось ещё более интересных откровений: – Если совсем честно, то он мне понравился! Представляешь? – Дашка покивала своему отражению, а потом неожиданно всмотревшись в него удивилась: – Не поняла… Как-то я выгляжу по-другому… Вот что свежий воздух делает! Особенно, когда в руках не лопата и цапка, а мороженое и песья морда, которую тебе доверили, чтобы за ушком почесала.

Третье зеркало – в спальне заинтересовано выслушало хозяйские сомнения:

– Интересно, а он позвонит? Телефон попросил, мне свой продиктовал, только я сама-то точно звонить не стану – как-то неловко, а он?

Даша ещё раз придирчиво осмотрела себя и решила воззвать к здравому смыслу.

– Так, надо бы соломки подстелить, а то сдаётся мне, как-то я слишком увлеклась идеей гулять с Ильёй и Джеком почаще, и можно даже по два раза в день!

Даша уселась у зеркала и с выражением высказала себе весь богатый ассортимент претензий к своей внешности, составленный родными за двадцать семь лет её жизни и выученный ею наизусть.

– Фуууу, аж полегчало! – невесело кивнула она сама себе. – Теперь-то мне очевидно, что ни один вменяемый мужчина на меня второй раз смотреть не захочет! Жаль, конечно, но реальность – штука суровая!

Правда, суровая реальность постоянно прорывалась насквозь вспыхивающими огоньками надежды… – Ну, а вдруг, он всё-таки позвонит? – начинала мечтать Дашка, и тут же сурово себя обрывала: – Да что ж такое-то! Как подросток, честное слово! Хотя, наверное, всё это – метания да сомнения просто надо пережить. Пережить и все! Так что будем считать, что я уже вдоволь попереживала, успокоилась и снова стала разумной женщиной! Разумной, я сказала, а он «ой, а может, он всё-таки…» – строго приказала она себе.

Нет, если бы не тотальная усталость от предыдущих трудовых подвигов, которую до критической массы довёл вечерний разговор с мамой, она бы так легко не отделалась – так и продолжала бы задумываться в ромашковом стиле – «позвонит-не позвонит-а что скажет-трубку бросит».

Но мама позвонила, чтобы рассказать о визите к адвокату, и её потребовалось и выслушать, и утешить.

– Даш, столько лет! Столько лет, а я как последняя глупая утка, верила, что, меня-то это точно не коснётся! Что я застрахована внешностью от измены, от развода, от такого позорища! Он сегодня явился, чтобы забрать посуду… – мама немного нервно рассмеялась. – Я ему вручила две огромных коробищи, а у него не было времени проверить, что там.

– И что там? – осторожно уточнила Даша.

– Посуда, разумеется, я – женщина правдивая и честная, мне чужого не надо! – гордо заявила Анастасия – Правда, посуда вся такая битая-перебитая в мелкие черепушечки!

– Мам… – поразилась Даша, – Ты чего? Посуду ему побила?

– Всю до последней фарфоровой розеточки! – с гордостью ответила мама, – Аж устала, пока всё обрабатывала! Кто бы знал, что это так утомительно! Зато всё ровно пополам поделено, как в аптеке. Четырнадцать с половиной килограмм ему и столько же мне!

– А тебе зачем битая посуда? – изумилась Дашка.

– Как зачем? Для доказательства того, что всё разделено чин по чину! А ещё… ещё мне тут в голову пришло панно сделать! – Дашина мама гордилась своими керамическими мозаиками. – Во всю стену сделаю себе панно, как памятник моей глупости!

– Ээээ, а папа ещё коробочки не вскрывал? – осторожно уточнила Даша.

– Судя по тому, что не звонил и воя раненного бизона ещё не слышно – не открывал.